Мы свернули налево. Впереди показались живописные развалины, озаренные тусклым лунным светом и удивительно напоминающие декорации к импортному фильму ужасов.
– Что это?
– Раньше здесь была ферма, – отозвался Костя. – Тут рация на его плече подала признаки жизни, он нажал на кнопку и свистнул в микрофон. – А сейчас здесь колбасная фабрика.
– Не понял.
– А хрен ли понимать? Мы здесь колбасим.
Машины въехали во двор через пролом в стене. Нам в глаза с двух сторон ударил свет фар.
– Бдительность – наше оружие, – проворчал Буторин и три раза просигналил, длинно, коротко и еще раз длинно. Свет тут же погас.
– Кто это?
– Менты, кто же еще? – Костя глянул на часы. – Молодцы, сегодня успели вовремя. В прошлый раз прикатили на целый час позже и попали под раздачу.
Для тех, кто еще не понял. Грамотно таскать грузы через границу, то бишь колбасить, можно только при тесном взаимодействии всех до единой силовых и прочих структур. Если хоть одна из них выпадет из общей системы или начнет тянуть одеяло на себя, то ничего хорошего не выйдет. Денег никто не заработает.
Именно поэтому каждую неделю в лесочке возле памятника бывшим братским народам и собираются представители всех сторон, задействованных в этом нелегком деле. Умные люди согласовывают планы и графики, пилят деньги, решают вопросы, слегка выпивают. Дела у них идут прекрасно, просто на зависть.
Ворота распахнулись, внедорожник и обе фуры закатились вовнутрь. Костя остановил машину, я вылез, огляделся и аж присвистнул от удивления.
Да уж, на такое действительно стоило посмотреть. Внутри колхозной развалюхи кипела работа. Замерли у пандусов грузовики с раскрытыми бортами, сновали туда-сюда деловитые и на удивление трезвые работяги, раскатывали автопогрузчики. Тут же за столом какая-то тетка выписывала накладные.
– Ладно. – Буторин опять посмотрел на часы. – Сто двадцать минут у нас есть. Куда тебя отвезти? – Он развернул на капоте крупномасштабную карту.
– Вот сюда. – Я ткнул пальцем. – Я выйду через три километра после выезда на шоссе.
– Стас! – Костя положил руку мне на плечо.
– Да, командир. – Я повернулся к нему и достал из кармана пачку сигарет.
– Здесь не курят, – сказал он и посмотрел мне в глаза.
– Что?.. – осведомился я.
Ночью мы долго беседовали под правильную водку и чисто украинскую низкокалорийную закуску. Говорил в основном Буторин. О том, что не надо мне никуда ехать, ни хрена хорошего из этого не выйдет. И вообще пора завязывать, не ребенок уже. Самое время подумать о себе несчастном, осесть, у него, например, поработать в свое удовольствие, бабла подкосить. Пожить, наконец, по-человечески.
– И ни одна сука тебя здесь не отыщет, – подытожил он. – Отвечаю.
– Конкретно? – уточнил я и тут же остограммился.
– В натуре! – на полном серьезе ответил он и тоже в очередной раз освежился. – Ну, что скажешь, юный разведчик?
– Скажу спасибо. – Я зацепил вилкой кусок мяса и вгрызся в него остро заточенными импортными зубами.
– Я серьезно.
– Я тоже.
– Ты сначала прожуй! – вдруг взревел он. – И сразу включи мозги!
– Это сложно, – признался я. – Они у меня давным-давно отбиты.
– Да, конечно. – На сей раз Костя налил себе персонально и откушал не без удовольствия. – Кто я такой? Всего лишь старший сержант запаса, а ты уже небось…
– Честное слово! – Я все-таки дожевал мясо, плюнул на приличия и вытер, как когда-то, рот ладонью. – Для меня ты навсегда командир. Только…
– Что «только», мать твою?
– Это личное.
– Стас! – Костя посмотрел на меня сквозь дым, плавающий в воздухе, как на последнего идиота. – Чему я тебя там учил?
– Многому.
– Плохо, значит, учил, – грустно проговорил он. – Или ты просто ни хрена не понял.
– Не скажи. – Я потянулся было опять к мясу, но притормозил, осознав, что места в желудке для закуски просто не осталось. – На всю жизнь запомнил.
– Тогда прямо сейчас завязывай. – Костя опять налил, на сей раз нам обоим. – Иногда надо уметь отступить.
– Не тот случай. – Я тяжело вздохнул, поднял емкость и перелил в себя ее содержимое. – К сожалению.
– Даже так?
– Именно. – Я занюхал выпивку рукавом и достал сигарету. – Так уж вышло.
– Объясни, – потребовал он.
Я прикурил, бросил зажигалку на стол и сказал:
– Я могу спрятаться не только у тебя, хотя все равно спасибо.
– Только… – продолжил он.
Я чуть помолчал, добил сигарету, налил себе и проглотил.
– Только получится, что я именно та самая сука, которой меня объявили. Понимаешь?
– Лихо! – Костя тоже налил и выпил. – Решил, значит, умереть красиво, салага хренов? – Он покачал головой и тихонько, почти шепотом сказал: – Дурак ты, Стас.
– Может, и так. – Я тоже начал заводиться. – Ты пойми, двадцать лет, даже больше, я хожу за кордон и каждый раз возвращаюсь. И сейчас тоже вернусь. Иначе… – Я тоскливо глянул на опустевшую емкость.
Костя все правильно понял, убрал ее под стол и принялся открывать следующую.
– Мерси. – Я протянул стакан. – А иначе получится, что все было напрасно. – Я выпил и сморщился. – По-другому, командир, никак не выходит.
– Грохнут! – Костя прищурился и покачал головой. – Стопудово тебя, Кондратьев, завалят. Быковать с державой – последнее дело.
– Это уже неважно. – Меня слегка повело.
– Дебил! – поставил диагноз Буторин. – И кретин.
– Да неужели? – осведомился я. – А ты не забыл, что сам говорил, когда нас под Новый год в скалах зажали?
– Что жизнь заканчивается и надо суметь красиво склеить ласты. – Костя грустно усмехнулся. – А что мне тогда оставалось?
– Вот и у меня теперь та же самая картина. – Я с силой потер ладонями сначала лицо, затем уши и почувствовал, что мне слегка полегчало. – Кстати, у меня непонятки вовсе не с державой, а с одним моральным уродом или парой таковых. Если их сейчас не остановить, то они еще всяких дел натворят. Наливай!
– Запросто. – Костя плеснул нам обоим на донышко. – Ты, главное, помни, что если вдруг… то в наших Бермудах тебя ни одна сука не отыщет. – Он глотнул, я тоже. – Ладно, поговорили и будет.
Мой первый командир встал, открыл сейф и достал магнитофон-двухкассетник. «Шарп», крутейшая по тем временам вещь, сувенир из-за речки. Он подключил его к розетке и нажал кнопку.
– Наша с тобой любимая.
А на войне, как на войне,
Она труднее нам вдвойне.
Едва взойдет над сопками рассвет…
Костя сел за руль, я устроился рядом.
– Поехали.
– Ох, молодежь! – Мой друг вздохнул и завел двигатель. – Дурак ты все-таки.
– Ты уже это говорил.
– Повторение – мать учения, – важно заявил он. – Но не всем оно помогает. – Костя нажал на газ и задним ходом выехал во двор. – Если останешься в живых, дай знать.
– Пришлю открытку.
Серо-синий милицейский «Форд» замер у обочины шоссе метров за сто до поворота на заправку. Свет фар нашей машины высветил одного человека за рулем и второго в форме, присевшего на багажник.
– Интересное кино. – Буторин притормозил. – Машина вроде знакомая, а этого кренделя впервые вижу. Отрываемся?
– Нет, приехали.
– Уверен?
– Точно. – Я повернулся к нему. – Спасибо за все, командир. Давай прощаться.
– Понял. – Он улыбнулся. – Счастливой охоты, Стас. – Мы обнялись.
Потом я выбрался из машины и пошел к «Форду». Персонаж в капитанских погонах щелчком отбросил в сторону окурок, сделал пару шагов навстречу, протянул руку.
– С приездом! – Гена Садко оскалился в улыбке.
– Рад тебя видеть, – отозвался я. – За баранкой тоже наш?
– Цырик здешний.
Гена свободно говорит на трех иностранных языках, еще с пяток понимает и может на них изъясняться, но по-русски выражается довольно-таки своеобразно.
Он подошел к машине, приоткрыл заднюю дверцу и любезно предложил мне:
– Падай.
Я послушно упал, развалился на сиденье и закрыл глаза.
Такие вот дела. Уже второй раз кто-то настоятельно советует мне поберечься. Сначала Макс, теперь вот Костя. Но я поступаю по-своему. Если бы я прислушался к словам умного человека тогда, в Иберии, точно успел бы на место встречи с группой. Меня, вероятно, тоже убили бы.
Кстати, Макс выжил. Наверное, валяется сейчас в отдельной палате и мерзко сквернословит. Во-первых, его, старого партизана, за нефиг делать подловила какая-то баба. Во-вторых, ему теперь долго-долго нельзя пить ничего крепче минеральной воды.
Потом мысли в моей голове перестали скакать как блохи, и я задремал. Нет, даже крепко заснул. Мне снился пыльный, прокаленный жарким солнцем плац, взвод, построенный в три шеренги, и суровый человек Костя Буторин на правом фланге. Рядом с ним стоял младший сержант с удивительно знакомой, дочерна загорелой физиономией.
Глава 43Легенды и мифы Древней Греции
Скажите, вам доводилось смотреть телевизор в трезвом виде? Если да, то вы не можете не отметить тот факт, что почти все наши выдающиеся политики и представители так называемой деловой элиты за последнее время здорово похорошели.
Они вставили новые зубы, подправили морды лиц, научились красиво укладывать волосенки, обзавелись элегантными костюмами от сами понимаете кого, модельной обувкой и рубашечками, пошитыми на заказ в Италии. Один воротник каждой из них стоит намного дороже корзиночки с объедками, издевательски именуемой потребительской.
Но все они по-прежнему чертовски похожи на тех непрезентабельных типов, которыми, собственно говоря, и были до того, как на них свалились слава и богатства: младшими научными сотрудниками из занюханных НИИ, фарцовщиками, спекулянтами или мошенниками. Один, например, такой вечно небритый, прямо вылитый мелкий воришка на доверии. Изредка встречающиеся исключения только подтверждают это общее правило.
Зато слегка помятый человек лет шестидесяти пяти, сидящий передо мной, выглядел самым настоящим джентльменом. Несмотря на то, что одет был в старые трикотажные спортивные штаны, сильно растянутые на коленях, футболку не по размеру и шерстяную кофту весьма странного вида. Это потому, что его долго и старательно обучали им быть.