Теснящиеся тела расступались передо мной и Джейком. Не прекращая танца, люди следили за каждым нашим движением. Кто-то боязливо потянулся ко мне, но Джейк тихо зашипел и метнул на любопытного убийственный взгляд. Тот мгновенно отпрянул. Поздоровавшись с барменшей небрежным кивком и получив неуверенный кивок в ответ, Джейк спросил:
— Что будешь пить?
Ему пришлось почти кричать, чтобы перекрыть музыку.
— Я не хочу пить. Я хочу знать, где я.
— Мы явно не в Канзасе, — Джейк усмехнулся собственной шутке.[4] Надо было заставить его выслушать — объяснить, как мне страшно.
— Джейк! — Я вцепилась ему в локоть. — Мне здесь не нравится. Я хочу уйти. Пожалуйста, отвези меня домой.
Мое прикосновение, похоже, так потрясло Джейка, что он задержался с ответом.
— Ты, верно, очень устала, — наконец заговорил он. — Я должен был заметить. Конечно, я отвезу тебя домой.
Он махнул рукой двум медведеобразным мужчинам в черных костюмах и темных очках, стоявшим у бара. В полутемном зале их наряды выглядели нелепо.
— Эта молодая леди — моя гостья. Отвезите ее в отель «Амброзия». Проводите ее в служебное крыло, на верхний этаж. Там ждут.
— Погоди, а ты куда? — вскрикнула я.
Джейк обратил на меня тлеющий углем взгляд и усмехнулся — как видно, польщенный, что я на него полагаюсь.
— У меня еще дела, но ты не волнуйся, о тебе позаботятся. — Он глянул на телохранителей. — Они отвечают за тебя жизнью.
Хотя пустые лица охранников не дрогнули, оба почти неуловимо кивнули. Затем, прикрыв твердыми, как камень телами, они вывели меня из клуба, грубо отшвыривая попадавшихся на дороге танцоров.
В подземном вестибюле я осмотрелась из-за плеча своего стража и поняла, что «Гордыня» — не единственный клуб, устроенный в местных катакомбах. Из сумрачной глубины одного лестничного колодца слышались сдавленные стоны. Вскоре оттуда вынырнули двое в черном, волоча растрёпанную и заплаканную девушку. На ней был атласный корсет и полотняная юбочка, едва прикрывавшая ляжки. Девушка тщетно пыталась вырваться из стальной хватки охранников. Когда наши глаза встретились, на ее лице мелькнул ужас. Я непроизвольно шагнула вперед, но один-из телохранителей перехватил меня. Отбросив его руку, я заговорила, стараясь держаться непринужденно, словно со школьной подружкой.
— Что с ней такое?
Я решила, что чем больше выкажу тревоги, тем меньше узнаю.
— Похоже, ей изменила удача, — ответил один телохранитель, в то время как второй нажимал кнопки мобильного и сообщал по нему, где мы находимся.
— Удача? — тупо повторила я.
— В казино, — пояснил он, словно удивляясь, что кому-то понадобились объяснения.
— Куда они ее ведут?
На сей раз оба только головами покачали, дивясь моему невежеству, и подвели меня к длинному автомобилю с тонированными окнами, остановившемуся у клуба. Странно было видеть машину в помещении, хотя я понимала, что в этих подземных тоннелях легко разъедутся два лимузина.
Задняя дверца открылась передо мной, и охранники сели по обе стороны, зажав меня широкими плечами. От них несло сигарами.
Мы довольно долго ехали по тоннелю. Припозднившиеся прохожие, завидев нас, уступали дорогу. Едва мы выехали из района клубов, встречные утратили праздничный вид. Они бессмысленно брели невесть куда, с неподвижными взглядами, с пустыми лицами — живые мертвецы. Приглядевшись, я заметила сероватый оттенок их кожи.
Наконец, проехав по круто уходящему вниз тоннелю, мы уперлись в высотное здание отеля. Оно было задумано белым, но со временем приобрело желтоватый пергаментный цвет. Не меньше двенадцати этажей, классическая архитектура, карнизы над окнами.
Вращающаяся дверь впустила нас в просторный светящийся вестибюль. Отель был выстроен так, что со всех этажей открывался выход на главный холл, и взгляд, если поднять голову, уходил в лабиринт коридоров. Украшала его занавесь из крошечных фонариков, свисавшая с самого потолка и освещавшая мраморный фонтан, где резвились каменные нимфы. Рядом со столиком портье был вход в стеклянный лифт в форме гигантской капсулы. Служащие отеля носили строгую форму и в сравнении с клубными гуляками выглядели весьма деловито. Сначала они на миг застыли, пожирая меня глазами стервятников, но тут же вернулись к своим обязанностям. Под их заурядной внешностью мне чудилось что-то дикое, заставлявшее внутренне сжаться. Хорошо, что меня прикрывали два здоровенных телохранителя — остаться наедине с этими людьми мне бы не хотелось.
— Добро пожаловать в «Амброзию», — воздушным голосом произнесла женщина за стойкой. В великолепно сидящем костюме, с убранными в гладкий калачик на затылке волосами, она выглядела воплощением деловитости. Если бы только не немигающий, акулий взгляд… — Мы вас ожидали. Комнаты готовы.
Бодрому тону противоречил острый взгляд. Длинные наманикюренные ногти цокали по клавиатуре.
— Вам оставили пентхаус.
— Спасибо, — отозвалась я. — У вас прекрасный отель, но не могли бы вы сказать, где я нахожусь?
Женщина осеклась, на миг утратив профессиональную мину.
— Он ей не объяснил?
Она с недоверием уставилась на моих сопровождающих, а те ответили взглядами, словно говорившими: «Мы ни при чем». Мне нелегко было скрыть ужас, копившийся под ложечкой. Он разрастался, как грибница.
— Ну, милая моя… — глаза портье мрачно блеснули, — вы в Аиде. Чувствуйте себя как дома.
Она толкнула ко мне ключ-карту в пластиковом конверте.
— Простите? — переспросила я. — Аид, в смысле?.. Не хотите же вы сказать…
Я сбилась. Конечно, я сразу поняла, что она хочет сказать. Меня учили, что в буквальном переводе это слово означает «Невидимый». Но мозг отказывался признавать правду. Пока не скажут вслух, не поверю.
— Другими словами, ад, — легко продолжала портье. — Главное, не назовите его так при мистере Торне. Он предпочитает классическое наименование. А вы же знаете, какими педантами бывают князья демонов.
Я не дослушала ее. Колени задрожали. Последнее, что я видела, — склонившихся ко мне телохранителей, а потом мраморный пол бросился мне в лицо.
Глава 7ПОД ЗЕМЛЕЙ
Я очнулась в оглушительной тишине. В комнату просачивался молочный свет. Я протерла глаза, и первым, что я увидела, был уголок отдыха перед камином. На решетке еще мягко светились последние угли, разбрасывая по комнате тени и смягчая углы. Помещение было богато отделано темным деревом, с лепного потолка свисала хрустальная люстра. Я лежала на дубовой кровати, на золотых атласных простынях, под роскошным багровым покрывалом, одетая в старомодную ночную сорочку с кружевными манжетами. Интересно, куда подевался мой костюм? Я не помнила, как снимала его.
Приподнявшись на локте, я стала оглядываться. Пушистый ковер, тяжелые бархатные шторы, корзина с угощением на стеклянном столике с золотыми львиными лапами ножек. В ногах кровати лежала тяжелая леопардовая шкура. Постель составляли множество пухлых подушек и подушечек. Ощутив под щекой влажную прохладу, я перевернулась и обнаружила, что подушку устилают лепестки роз.
У стены красовался мраморный туалетный столик с зеркалом в самоцветной раме. На столике — перламутровая щетка для волос и ручное зеркальце, дорогие на вид флаконы духов и лосьоны в синих склянках. На спинке кровати висел шелковый халат. Перед огнем стояли два глубоких кресла. В открытую дверь ванной комнаты я видела золотые краны и старинную ванну. В дизайне не чувствовалось сквозной темы: казалось, кто-то просто открыл журнал, выхватил наугад самое роскошное, что предлагала реклама, и велел доставить сюда.
На низком столике меня ждал поднос с завтраком: горячий чай и булочки. Я попробовала дверь: заперто. В горле было так сухо, что я налила себе чаю и выпила, сидя на ковре и собираясь с мыслями. При всей роскоши обстановки ясно, что я — пленница.
Ключ-карту кто-то забрал, так что из комнаты мне не выйти. А если бы и удалось бежать и пробраться в вестибюль, там меня встретит толпа союзников Джейка. Может, я сумела бы пробиться, но далеко ли удастся убежать, прежде чем меня перехватят и вернут обратно?
Одно я знала наверняка. Каменный холод в груди говорил, что я оторвана от всего, что любила. Я здесь из-за Джейка Торна, но что им движет? Месть? Если так, почему он не убил меня при первой возможности? Хотел продлить страдания? Или задумал что-то еще? Джейк ничего не делал без задней мысли. С виду он искренне заботился о моих удобствах. Я мало что знала про ад — мои сородичи никогда здесь не бывали. Попробовала выжать из памяти те капли сведений, которыми когда-то делился Габриель, однако ничего не припомнила. Мне говорили только, что где-то глубоко под землей есть пропасть, кишащая тварями столь темными, что для нас они невидимы. Должно быть, Джейк притащил меня сюда, чтобы расплатиться за унижение. Если только…
Меня вдруг осенила новая мысль. Джейк не походил на мстителя, и во взгляде чудилось странное волнение. Неужели он вообразил, что здесь я смогу быть счастлива? Ангел в аду? Это лишь доказывало, как мало он понимает. У меня была одна цель: вернуться домой, к любимым. Этот мир — не мой и никогда моим не будет. Чем дольше я здесь остаюсь, тем труднее будет найти путь назад. И еще: прежде ничего подобного не бывало. Не бывало, чтобы ангела похитили с земли и затащили в огненную темницу. Может, дело тут не просто в дикой привязанности ко мне Джейка. Может, здесь затевается что-то ужасное.
По одной стене шел ряд высоких окон, но за ними виднелся только клубящийся серый туман. Здесь не бывает рассвета и восхода, а водянистый свет как будто просачивается сквозь поры земли. Подумав, что я долго еще не увижу солнца, я сморгнула слезы и завернулась в шелковый халат. Потом зашла в ванную, умылась и почистила зубы, прошлась гребнем по волосам, распутывая колтуны.
В номере стояла душная тишина. Каждый звук от моей возни казался преувеличенно громким. С болезненной тоской я вспоминала, как просыпалась в Венус-Коув. Утро приходило в какофонии звуков: птичье пение, музыка, прыгающий по ступеням Фантом. Я в мельчайших подробностях представила свою спальню: выщербленные половицы, шаткий письменный стол. Стоило закрыть глаза, как я ощущала прикосновение к коже мягкой белой простыни и балдахин, под которым я чувствовала себя как в собственном гнездышке. Каждое утро серебристое предрассветное сияние вскоре рассекалось золотыми солнечными лучами. Они заливали крышу, плясали на волнах, озаряли весь город. Я пробуждалась под птичьи песни, под бриз, легонько стучавшийся в балконную дверь, словно торопя меня проснуться. Даже когда в доме никого не было, в нем всегда присутствовало море. Оно звало меня, напоминало, что я не одна. Струны гитары, поющие под пальцами Габриеля, манящий аромат вафель в воздухе. Я не могла вспомнить, когда в последний раз видела своих и как мы разлучились. При воспоминании о Венус-Коув в груди шевельнулась надежда, словно одно усилие воли могло вернуть меня к прежней жизни. Увы, миг спустя надежда исчезла, преобразившись в отчаяние, тяжелым камнем упавшее на сердце.