Здесь, в обстановке строжайшей секретности, я показал их Фрэнку. Когда он пришел в себя после шока, я спросил его, как, по его мнению, их следует готовить.
— Сначала их надо оживить, — изрек он после некоторого раздумья.
— То есть как? — изумился я. — Ты хочешь, чтобы я делал искусственное дыхание осьминогам, издохшим двести лет назад? Нет уж, уволь!
— Да нет, конечно. Я имел в виду напитать их водой, сказал Фрэнк. — Они высушены, пусть вымокнут.
Мы положили тушки в миску с водой; в результате осьминоги стали выглядеть еще более зловеще. Мы оставили их на пару часов, а затем пришли взглянуть, что с ними стало. К нашему удивлению, поглотив много воды, они сделались немного похожими на тех осьминогов, которых мы знали и любили. К вечеру они выглядели уже совсем пухлыми, скользкими и приятными. Мы мелко покрошили их, сдобрили растительным маслом, добавили все, какие только у нас были, специи да еще горсть горячего как огонь, деликатесного и ароматного малагасийского черного перца и поставили все это на медленный огонь, полагая, что члены нашей команды, измотавшись и проголодавшись за тяжелый день, накинутся на нашу стряпню с жадностью. Не то чтобы мы ошиблись, но есть было можно — правда, приходилось прилагать немалые усилия, чтобы разжевать. Я сказал, что грубая пища полезна для пищеварения, а работа челюстей способствует укреплению зубов.
— Точнее, так, — сказал Фрэнк, — сперва ломаешь себе зубы, а потом мучишься запором.
Однажды Капитан Боб вернулся из города со связкой петухов, чему наша команда несказанно обрадовалась. Какое же разочарование постигло всех, когда петухи были ощипаны. Эти странные малагасийские птицы чем-то напоминают длинноногих бойцовых петухов, которыми славилась старая добрая Англия, — так же пышно раскрашены, и глаза свирепые, как у василиска. А поди разоблачи их от богатого оперения — и тут же обнаружишь, что птички эти практически лишены груди, а бедра у них как у танцовщика, страдающего отсутствием аппетита. Как мы ни колдовали над ними, результат был один: чем дольше их варишь, тем они жестче.
Один такой большущий расфуфыренный представитель семейства куриных, с походкой как у короля бойцовых петухов, каждое утро спускался к нам из деревни в сопровождении целого гарема драных кур. Оказывается, мы поставили палатку как раз посреди его территории, что вызвало явное его неодобрение. Когда над рекой рассеивался туман и кукушки начинали свой мелодичный, протяжный, бормочущий зов, этот петух подходил вразвалочку к нашей палатке и, поворачивая голову, устремлял на нас яростный взор сначала одним золотистым глазом, потом другим, желая показать, что мы для него не заслуживающая внимания мелюзга, с какой точки зрения ни посмотри. Затем он запрокидывал голову назад и издавал хриплый, протяжный и очень противный крик. Предполагая, что этим он запугал нас до смерти и теперь мы у него в подчинении, он входил в палатку и начинал скрести наши пожитки своими мощными ногами, вероятно считая, что все, что здесь лежит, можно съесть. Впрочем, меткий удар сапогом мгновенно убавлял ему спеси, и он вываливался с чувством оскорбленного достоинства, вымещая злобу на одной из своих покорных жен, как бы давая понять, что молодец он тот еще.
Визит петуха и его громогласное приветствие окончательно прогоняли сон. Кукушки продолжали свой утренний хор. С хлебного дерева, укрывавшего палатку своей тенью, с шумом падали на крышу листья и затем с таинственным шорохом соскальзывали вниз, на землю. Высохшие листья напоминали огромные пятерни человека, страдающего артритом. Они хрупали, словно хрустящее печенье, под ногами, когда я выходил из палатки выпить первую в этот день чашку чаю, раздумывая, сумеем ли мы наконец поймать этого неуловимого ай-ай с «магическим пальцем».
Глава восьмаяУченики чародея
Мадагаскар изобилует колдунами, магами и чародеями всех сортов и мастей, и Фрэнк высказал мысль, что неплохо бы задействовать одного в нашем фильме. Марку доходчиво растолковали, что нужен колдун, который за скромную плату предсказал бы, каковы наши шансы поймать ай-ай и на верном ли мы находимся пути в достижении этой цели. Марк сказал, что у него есть на примете превосходный колдун и что он не замедлит связаться с ним. Я заметил, что нам требуется не какой-нибудь завалящий шаман, а потомственный колдун с родословной не хуже, чем у троицы ведьм из «Макбета». Марк заверил, что у этого колдуна самые что ни на есть блистательные рекомендации и его услуги повсюду пользуются спросом. Марк тут же послал весточку своему знакомцу, и, естественно, ответа не последовало.
Поиски ай-ай продолжались днем и ночью; Кью и Джон все больше напоминали заезженных кляч и окончательно пали духом. Время работало против нас. Мы вели поиски уже без малого четыре недели, и скоро телевизионщикам предстояло возвращаться назад на Джерси. Правда, в нашем распоряжении был Верити, но нам-то хотелось заснять все перипетии поимки животного в дикой природе — то, ради чего телегруппа и затеяла эту многотрудную и дорогостоящую поездку. Если со мной и с Ли возможно заключить контракт, обязывавший нас делать то, что от нас требуют, то заключить такой же контракт с ай-ай невозможно. (Всем было тошно слушать это от меня в сотый раз.) Так-то так, но нам от этого было не легче. Мы все ходили как в воду опущенные — не только потому, что у нас пропадал фильм (как бы ни было важно его снять), но и потому, что поимка ай-ай была главной целью всей экспедиции, на которую не только Трест, но и я сам выложил из собственного кармана огромную сумму. Чем дальше, тем грустнее проходили наши завтраки, обеды и ужины.
— Ну как, слышно что-нибудь о колдуне? — спросил Фрэнк.
— Да, — сказала Ли. — То есть я сама ничего не слышала, но Марк-то уж точно знает.
— Так надо же расспросить его! — оживился я. — Хоть колдуна снимем.
— А может, мне самому выступить в роли колдуна? — предложил Фрэнк.
— Прекрасная мысль, — сердечно сказал я. — Как у тебя с мальгашским языком? Он сам по себе такой таинственный, что все, что от тебя требуется, — пробормотать несколько слов вроде «Амбатондразака» или «мисаотра томпоко». А давай-ка сначала вырядим тебя в местную одежду!
Фрэнк призадумался.
— От-ли-чно, — врастяжку произнес он.
Слава Богу, до таких крайностей дело не дошло, потому что на следующее утро торжествующий Марк объявил, что колдун прибудет уже сегодня вечером.
Он появился, как раз когда стемнело. Хорошо сложенный, высокий по мальгашским стандартам мужчина, с интересным, в какой-то мере даже импозантным лицом. Нас несколько удивило, что он притащил с собой мать, жену и четырехмесячного младенца, — вот, мол, мои ассистенты.
— Как, и младенец? — спросили мы.
— Да нет, конечно, только жена и мать. Младенец пока только зритель. Впрочем, и в этом возрасте он способен усвоить кое-какие сведения.
Публика расселась на земле, улыбаясь и тихо переговариваясь. Жена колдуна передала ребенка бабушке, на руках у которой он мирно лежал, словно шоколадный человечек, а затем уселась, подбоченясь, позади своего благоверного. Колдун лег на спину и велел накрыть себя с ног до головы белой ламба. Засим последовала мелодраматическая пауза, после чего колдун сделал глубокий вдох и все его тело, особенно ноги, затряслось так, будто через него пропускали сильный электрический разряд. Как нам объяснили, в этот момент его устами могут говорить предки. Но вот он снял накидку, сел и очень вежливо попросил пива и сигарету. Его жена объяснила, что сам колдун не курит и не пьет, но предок, который собирается дать нам совет, баловался и тем и другим. Очевидно, эти шалости недоступны в местах, где ныне пребывала его душа. Колдун глотнул пива, затем, сделав первую затяжку, вдохнул в свои легкие колоссальный объем дыма, и сеанс связи начался.
Естественно, первое, о чем мы спросили, — ждет ли нас, по мнению предка, удача на охоте. Предок (то бишь колдун) сделал еще один глоток пива, еще раз затянулся и медленно, самым высокопарным тоном, какому позавидовал бы сам сэр Генри Ирвинг[9], играя в «Колоколах», заявил, что нас, безусловно, ждет удача, если наши мотивы чисты и мы не будем действовать как грабители-колонизаторы.
Сказанное поначалу показалось мне смешным, да и, прямо скажем, странно, чтобы духи предков выступали с политическими заявлениями. Но нам объяснили, что жители Мадагаскара по-прежнему боятся, что вазаха вернутся и вновь начнут разграблять их страну. Мы заверили предка, что нам менее всего хотелось бы захватывать Мадагаскар силой, а все, что нам нужно, — приобрести нескольких замечательных мадагаскарских животных, чтобы отвезти их домой и показать другим вазаха, сколь прекрасен остров Мадагаскар и какие замечательные существа там обитают.
Похоже, предок был удовлетворен ответом и на какое-то время замолк, наслаждаясь пивом и затягиваясь сигаретой. Затем он изрек, что наши мотивы чисты и что мы наверняка обретем успех. Произнесение этого краткого пророчества заняло, однако, большой промежуток времени — оно было изречено на самом красноречивом мальгашском, а мальгаши любят длинные напыщенные речи, сопровождаемые театральными жестами и конечно же с длительными паузами для подкрепления.
Наконец, когда пиво было допито и сигарета выкурена, предок забрался под покрывало и вынырнул оттуда уже в обличье колдуна. Мы выдали ему запрошенную символическую сумму за услуги, и, к нашему удивлению, колдун настоял, чтобы мы получили с него деньги за пиво. После этого он со всей свитой ушел во тьму ночи.
Не знаю, был ли наш последующий успех обусловлен вмешательством предка, но факт в том, что успех пришел вскоре после того, как дух предка посетил нас. Я не собираюсь фарисейски рассказывать об этом, потому что мальгаши крайне серьезно относятся к подобным контактам. Кто верит в Магомета, кто — в Будду, кто — в Иисуса, кто — в души предков; не нам судить — кто прав, кто не прав. На мой взгляд, большинст