Для горца такая характеристика, к тому же произнесенная женщиной, считалась неслыханным оскорблением, и при других обстоятельствах Тимур бы этого не стерпел. Но его жене требовалась помощь, и от этой докторши зависело, получит Алима помощь или нет.
Поэтому Тимур молча развернулся и пошел к выходу.
– Подожди! – окликнула его Айбала. – Скажи отцу, что я с Алимой поехала и до ужина вернусь.
– Ладно, – буркнул Тимур и вышел.
– Ай, как же я обратно доберусь? – спохватилась Айбала и беспомощно взглянула на доктора.
– Вернешься на этой же машине вместе с тем пациентом. Только предупреди водителя, чтобы подождал тебя. Я пойду капельницу проверю, посиди.
Айбала села на скамейку и задумалась. Она только теперь осознала, какую глупость совершила, согласившись сопровождать Алиму. Что станет, когда она вернется домой? Отец никогда не поднимал на нее руку, но на этот раз точно поднимет. Разве он позволил ей отлучиться так далеко и надолго? Какая молва пойдет о ней по аулу? Дочь повитухи – распутная, так люди станут говорить.
Лучше бы Тимур с Алимой поехал. И вовсе он не глупый, да и в бумажке все написано, ему и объяснять ничего не придется.
Надо Тимура вернуть. Может, он недалеко ушел. Да и как же он мог уйти, если у Рахмана машина не заводится? Они наверняка вдвоем во дворе, машину чинят.
Айбала вскочила и побежала к выходу.
Спустившись с крыльца, она растерянно осмотрелась. Больничный двор был пуст, если не считать «Рафика» с красным крестом на боку.
– Простите, уважаемый, а где… – Айбала запнулась. – Тут машина была. Белая. Не видели?
Водитель смерил ее внимательным взглядом и цокнул языком.
– Да разве это машина? На свалку такую рухлядь надо, вот что я тому парню сказал. Дым так и валил из-под капота. Разве на этом ведре можно ездить?
– Уважаемый…
– Грузовик проезжал, зацепил машину на трос, в мастерскую потащил, вон туда, – водитель махнул рукой в сторону. – Только вряд ли починят, совсем плохой мотор.
Айбала вернулась в амбулаторию и увидела, что доктор Гуржанат ходит взад-вперед по коридору и лицо у нее сердитое.
– Куда ты ушла? – напустилась она на Айбалу. – У меня прием начался, очередь сидит, а я тебя разыскиваю. Машина сейчас в Цуриб уезжает.
Алиму занесли в «Рафик» и положили на каталку. После капельницы щеки у нее немного порозовели, и она уже не стонала от боли.
Айбала села на маленькое откидное сиденье и взяла Алиму за руку.
– Меня разрежут, да? – спросила та. – Шрам останется? Как у Муслимы, когда ее корова забодала? Как меня такую Тимур станет любить?
– Так и станет. У тебя хороший муж. Не разлюбит, не бойся.
На самом деле Айбала вовсе не была в этом уверена. Если Алима не сможет беременеть, Афият ополчится на невестку. Тимур станет разрываться между женой и матерью, и кого он выберет? Его отец когда-то сам развелся с бесплодной и женился на плодовитой Афият. Тимуру, как любому мужчине, нужны наследники. Без детей брак не имеет смысла. Но ни к чему Алиме переживать раньше времени. Сначала ей надо поправиться.
В кабину рядом с водителем сели двое мужчин-врачей. Один обернулся, посмотрел через стекло, отделяющее салон от кабины – сначала на каталку, потом на Айбалу, задержав на ней взгляд чуть дольше, чем дозволяли приличия.
Айбала поспешно отвернулась. Что скажет отец, если узнает, что его дочь ехала с тремя посторонними мужчинами? Врачи наверняка решили, что она развратная. Может, даже обсуждают ее сейчас с водителем, а тот рассказывает, как она первая с ним заговорила – ай, позор какой! – спрашивала, куда делись те двое на белой развалюхе.
Айбала повернулась спиной к кабине, не вынимая руки из крепко зажатых пальцев Алимы. Она смотрела через грязное стекло, но ничего не видела, вся в своих мыслях. Село осталось позади, до Цуриба предстояло ехать целый час по пустынным дорогам, проложенным в узких ущельях между подпирающих небо гор с заснеженными вершинами. Если водитель остановит машину, и эти двое перейдут из кабины в салон…
Нет, строго сказала себе Айбала, врачи спасают жизни, их не надо бояться. К тому же на каталке лежит Алима, она – гарантия ее безопасности. Что до отца, то она что-нибудь придумает, когда вернется домой. Просто не скажет, что в машине, кроме водителя, был кто-то еще. Это ведь не будет ложью. Не сказать всей правды и солгать – совсем разные вещи.
Но тут Айбала подумала о том, что ей еще предстоит обратный путь, только теперь уже с пациентом в салоне. Доктор Гуржанат, кажется, не упоминала, мужчина это или женщина. А вдруг мужчина? Она не сможет ехать рядом с мужчиной, пусть даже неходячим или совсем старым, ведь он ей не муж и не родственник. У нее даже никаба нет, только платок.
Может, ей попроситься переночевать в больнице, а утром вернуться в село на автобусе? Но где взять денег на билет? И если она проведет ночь не дома, мать с ума сойдет от беспокойства, а отец убьет ее, едва она переступит порог, – даже слова не даст сказать в оправдание.
Не находя выхода, Айбала прислонила голову к стене, но машина подпрыгивала на ухабах, и голова больно билась о пластик. Тогда Айбала пересела на пол и положила голову рядом с головой Алимы. Та открыла глаза и, увидев совсем близко лицо Айбалы, испуганно спросила:
– Ты что?
– Ничего. Просто устала.
– Мне снова больно. В животе давит что-то, распирает…
– Потерпи. Скоро приедем.
– Меня прямо так будут резать? По живому?
– Конечно нет. Сделают укол, ты уснешь, а когда проснешься, все уже закончится.
– Почему ты не врач, Айбала? – Глаза Алимы, с такого близкого расстояния казавшиеся огромными голубыми каплями, пристально смотрели на нее. – Ты могла бы помогать таким, как я.
– Я и так помогаю. Тебе разве не помогла?
– Ты просто снимаешь боль. Не лечишь.
– Чтобы стать врачом, надо долго учиться в Махачкале. В нашем ауле после школы никто не уезжает продолжать учиться, даже мужчины – и те не уезжают.
– А ты хотела бы?
Айбала кивнула:
– Хотела бы.
– Как доктор Гуржанат?
– Да. Как она.
– Доктор Гуржанат мне понравилась, хотя и делала мне больно: втыкала иголку вот сюда, – Алима показала на сгиб локтя. – И сюда, – она показала палец. – Кровь забрала. Я сказала, что не хочу отдавать свою кровь, а она улыбнулась и назвала меня глупой.
Когда машина остановилась, Айбала выпрямилась и заглянула в кабину. Водитель остался сидеть за рулем, а врачи вышли. Один из них открыл заднюю дверь и сказал:
– Сейчас санитары придут с каталкой.
Айбала выбралась наружу, чтобы размять затекшие ноги, и осмотрелась.
«Рафик» стоял в больничном дворе, окруженном двухэтажными кирпичными корпусами. К распахнутым дверям приемного покоя с одной стороны вели обычные ступеньки, а с другой – асфальтированный пандус. Во дворе находилось много машин с красными крестами. Всюду были люди: санитары, родственники больных и сами больные, которые могли без посторонней помощи дойти до приемного покоя.
Айбала пожалела, что увлеклась беседой с Алимой и не видела, как они проезжали через Цуриб. Ей очень хотелось посмотреть, каким стал райцентр после того, как она была здесь четыре года назад. Вряд ли что-то изменилось: те же мечети, дома, магазины. Как бы ей хотелось пройтись по центральной улице, выпить лимонаду и съесть мороженое! Айбала вспомнила, что мечтала об этом вот только вчера. И вот она в Цурибе, ее мечта сбылась… то есть, конечно, не совсем: гулять она не пойдет и денег на мороженое у нее нет. Все, что она увидит в Цурибе, – больничный двор и приемный покой, а потом она сядет обратно в «Рафик» и вернется в село.
Ее мысли прервались появлением двух санитаров, которые везли дребезжащую каталку на расхлябанных колесиках. Один из санитаров забрался в салон, вынес Алиму и уложил на каталку. Алима нашла глазами Айбалу и испуганно спросила:
– Ты меня не оставишь? Ради Аллаха, не оставляй…
– Я буду с тобой. Не бойся.
Айбала вслед за каталкой поднялась по пандусу и вошла в приемный покой. Здесь еще сильней, чем в амбулатории, пахло дезинфекцией. Комната ожидания была полна народу, скамейки вдоль стен все заняты, часть людей даже сидела на полу. Кто-то стонал от боли, кто-то перебирал четки и молился, на руках закутанной в покрывало женщины надрывался ребенок. Неужели Алиме придется ждать своей очереди, испугалась Айбала. Ведь это на целый час, а может и больше.
К ее облегчению, санитары сразу завезли каталку в один из кабинетов.
Сидевшая за столом женщина в светло-зеленом халате и хиджабе поднялась им навстречу.
– Вот, Альбина Магомедовна, из села доставили. Это сопровождающая, – санитар кивнул на Айбалу. – Мы пойдем, там еще одна машина приехала.
Доктор сосчитала Алиме пульс и повернулась к Айбале:
– Направление давай.
Айбала вынула из кармана измятую бумагу. Доктор прочла и покачала головой:
– Третья внематочная за утро… Обе операционные на гинекологии заняты.
– И что делать?
– Пока оформим ее. Потом на операцию возьмем. Часа два придется ждать.
– Доктор в амбулатории сказала, времени совсем нет!
– Вот пусть бы она сама и оперировала, – рассердилась врач.
– Прошу прощения, уважаемая. Просто Алиме очень плохо, я очень боюсь.
– Подруга твоя, что ли?
– Сестра, – солгала Айбала, вспомнив наставление доктора Гуржанат.
– Ладно. Давай ее паспорт.
– Нет паспорта. Завтра ее муж привезет.
– Вот что мне с такими делать? – всплеснула руками Альбина Магомедовна. – Как из аула – так без документов! Ты понимаешь, что без паспорта я не могу ее оформить?
Отчаяние придало Айбале смелости.
– Алима умрет, если вы ей не поможете! – воскликнула она. – Завтра паспорт будет, клянусь.
– У нас тут строгие правила. Хочешь, чтобы меня уволили?
– Айбала, иди сюда! – позвала Алима с каталки. – Так больно, сил нет терпеть…
Айбала отыскала под платьем горячий, напряженный живот Алимы и осторожно прижала к нему ладони. Она понимала, что унять такую боль она уже не сможет, но все равно делала то, чего ждала от нее Алима. Возможно, ей хотя бы немного полегчает от прикосновения знакомых рук.