Время шло, а заведующий не появлялся. Решив, что он не придет, Айбала испытала невероятное облегчение – такое, должно быть, испытывает преступник, приговоренный к смерти и в последний момент получивший помилование.
В тот момент, когда она отошла от кипариса, чтобы вернуться в общежитие, послышался шум машины. Из ворот выехало такси. Айбала посторонилась, удивленно подумав, кто это так сорит деньгами. До Избербаша ходил рейсовый автобус, остановка находилась неподалеку, но сотрудники предпочитали ходить в город пешком: дорога шла вдоль моря, и по пути можно было любоваться красивыми пейзажами.
Но еще больше Айбала удивилась, когда такси остановилось рядом с ней. Передняя дверца распахнулась, и из нее выглянул Алексей Сергеевич.
– Садитесь скорее.
Она машинально открыла заднюю дверцу и забралась в салон. Машина рванула с места, подняв столб пыли. Айбала пребывала в таком изумлении, что первые несколько минут ничего не соображала, бездумно глядя в окно, за которым мелькали размытые силуэты деревьев. Впоследствии она не раз думала о том, что, если бы это было похищение, похитителю не пришлось бы прикладывать никаких усилий, чтобы усадить ее в машину.
Стряхнув оцепенение, Айбала спросила:
– Куда мы едем?
– В Избербаш. – Завотделением обернулся и посмотрел на нее через плечо. – Я бы предпочел прогуляться пешком, но у нас не так много времени.
Айбала промолчала, словно ответ ее вполне удовлетворил. На самом деле она просто не знала, что говорить, поэтому за все время пути не проронила ни слова.
Когда такси остановилось, заведующий расплатился, выбрался из салона и распахнул заднюю дверцу. Айбала вышла и огляделась.
Они стояли перед приземистым двухэтажным зданием. Над входом горела неоновая вывеска «Ресторан „Нефтяник“[49]». Изнутри слышались музыка и смех.
– Айбала, вы идете?
Она шагнула в распахнутую дверь. На нее тут же обрушились какофония разнообразных звуков, яркий свет, запахи еды и сигаретный дым.
На эстраде играл оркестр, на танцплощадке двигались в такт музыке мужчины и женщины. Многие девушки были в открытых платьях с обнаженными плечами и туфлях на высоком каблуке. Их накрашенные губы улыбались, руки, украшенные кольцами и браслетами, небрежно обнимали мужские плечи. К запаху сигаретного дыма примешивался приторно-сладкий аромат духов.
«Сюда он привозил Снежану, – подумала Айбала с чувством нарастающего гнева, – и сюда же привез меня». Ей следовало развернуться и уйти, но она продолжала идти за своим спутником, словно скованная с ним невидимой цепью, мимо столиков, за которыми ели, пили, смеялись и курили люди с другой планеты, и официантов с подносами, уставленными тарелками и бутылками.
Пройдя через весь зал, они вошли в крохотную кабинку с втиснутым в нее столом и двумя скамейками, застланными домоткаными коврами.
Алексей Сергеевич закрыл дверь, и сразу стало гораздо тише.
– Ну вот, – сказал он. – Пожалуйста, садитесь.
Айбала опустилась на скамейку, избегая встречаться с ним взглядом. Они находились вдвоем в тесном замкнутом пространстве – разве могло быть что-то хуже и постыднее этого?
Завотделением явно собирался заказать ужин, но Айбала понимала, что не сможет съесть ни кусочка. Ей очень хотелось пить, но она не осмеливалась попросить воды и сидела, крепко сжав губы, устремив взгляд на стену, украшенную изображениями всадников на конях и восточных красавиц в ярких чадрах. На их фоне она, в своем мрачном одеянии, чувствовала себя древней старухой, попавшей в это странное место по чьей-то недоброй воле.
Алексей Сергеевич нажал кнопку на стене, похожую на кнопку вызова медсестры. Вошел официант с большим глянцевым листком, исписанным с двух сторон. Скользнув по Айбале невидящим взглядом, он с легким поклоном подал листок заведующему и вышел.
– Что будете есть? – спросил Алексей Сергеевич, изучая листок. – Тут много всего, есть мясо на углях, запеченные овощи, разные супы, пироги…
– Ничего.
– То есть как – ничего? – Его брови удивленно взметнулись. – Вы разве не голодны?
Она помотала головой.
– Но вы из-за меня пропустили ужин, и я не могу допустить, чтобы… – Он не договорил. – Ладно, я закажу сам, а вы выберете что-нибудь из того, что принесут.
– Можно мне чаю?
– Чаю? – Завотделением как будто опять удивился. – Да, конечно.
Он снова нажал на кнопку, перечислил вернувшемуся официанту названия блюд и попросил принести чайник сладкого чая с чабрецом и мятой.
– Ну вот. Теперь мы сможем спокойно поговорить. Вам не жарко? Может, снимете платок? У вас очень красивые волосы, жаль, что вы их прячете.
Айбала удивилась – когда это он видел ее волосы?
В ее памяти всплыл тот день, когда она, торопясь на собрание для персонала, бежала по парку без платка и обуви и столкнулась с ним, еще не зная, кто он такой и какую роль сыграет в ее судьбе.
– Я никогда не снимаю платок на людях, – тихо сказала она. – Тот раз был случайностью.
– Я боялся, что вы не сядете в машину. Не захотите поехать со мной.
– Мне не нужно было этого делать. Я растерялась.
– Это просто ужин. Предыдущие два оказались не очень удачными. Место, где мы с вами работаем, в принципе не располагает… – Алексей Сергеевич не договорил и продолжил уже более легким тоном: – Здесь довольно шумно, но, если заранее забронировать кабинку, не так уж плохо. И кормят вполне прилично. Местные, разумеется, сюда не приходят.
– Вы привозили сюда Снежану?
Вопрос вырвался сам собой. Он крутился у Айбалы в голове, но, разумеется, она не собиралась его задавать. Осознав, что все-таки сделала это, она вспыхнула.
Какую ужасную ошибку она совершила!..
Она совершала их одну за другой, с той минуты, когда решила встретиться с этим совершенно чужим ей человеком, которого она осуждала за принятое им решение, пусть даже у него не было выбора.
Против ее ожидания, Алексей Сергеевич не рассердился и не ушел от ответа.
– Да, мы со Снежаной были здесь один раз. Я не любитель подобных заведений, но она сказала, что в «Нефтянике» можно приятно провести время и потанцевать, а мне хотелось отвлечься от мрачных мыслей и ненадолго сменить обстановку.
– У вас с ней… отношения? – мучительно выдавила Айбала.
– Мы здесь не для того, чтобы говорить о Снежане. Я хочу поговорить о вас, Айбала, – ответил заведующий.
Судя по выражению его лица, он не шутил, не смеялся над ней. Его взгляд был как никогда серьезен. В нем Айбала прочла такое отчаяние, что у нее внезапно перехватило дыхание. Она испугалась, что сейчас услышит нечто такое, после чего ее жизнь уже не будет прежней.
– Неужели вы не видите очевидного? Неужели не понимаете, насколько сильно мне нравитесь? С той минуты, как мы столкнулись в парке, я не перестаю думать о вас.
Айбала вспыхнула и закусила губу. Он не может говорить такое всерьез! Дело не только в том, что она некрасива, нескладна и косноязычна. Дело в том, что они – из двух совершенно разных миров. Нельзя изменить предначертанное свыше. У Айбалы – своя судьба, у него – своя. Их дороги никогда не пересекутся.
– Судя по вашему молчанию, услышанное вас не обрадовало. – Заведующий вымученно улыбнулся. – Но ходить вокруг да около бессмысленно. Мое чувство сильнее здравого смысла и условностей.
– А как же Снежана? Она наверняка считает себя вашей невестой.
– У меня нет невесты. То есть пока нет. Но если вы…
– И никогда не было? – поспешно перебила Айбала, уводя разговор с опасного пути.
– Была. Больше десяти лет назад. Мы не смогли пожениться.
– Ее выдали за другого?
Алексей Сергеевич, при всей серьезности ситуации, улыбнулся ее наивности.
– Нет. Она сама выбрала другого. Я тогда только окончил интернатуру, жил в коммуналке, зарабатывал копейки, а ей хотелось бо́льшего. Она вышла замуж, родила детей. А я с головой ушел в работу. Тогда мне казалось, что это лишь на время, только чтобы забыть ее, но сам не заметил, как втянулся. Стал пропадать в роддоме сутками, защитил диссертацию, пошел на повышение… – Алексей Сергеевич пожал плечами. – Не каждая девушка согласиться мириться с таким графиком, особенно если она не связана с медициной. Я заводил отношения, но в итоге они заканчивались одинаково: мы расставались, какое-то время продолжали общаться, а потом наши пути расходились.
– Как такое возможно? – искренне удивилась Айбала. – Встречаться с девушкой и не жениться на ней? Как она сможет потом выйти замуж?
– Я знаю, у вас все по-другому. Чтобы один раз – и на всю жизнь. И это правильно, наверное. Чтобы без сомнений, без попыток найти кого-то лучше… Однако мы отклонились от темы. Скажите, я могу надеяться на взаимность? Пусть не сразу, но хотя бы позвольте мне видеться с вами, чтобы дать вам возможность привыкнуть к мысли…
– Нет, – перебила Айбала.
В этот момент открылась дверь, и вошел официант с подносом, уставленным тарелками. В центр стола он торжественно водрузил блюдо с запеченной бараниной, рядом поставил миски с рисом и салатом, тарелку с лепешками и зеленью, деревянную доску с чуду и чайник с чаем.
– Приятного аппетита, – сказал он по-русски с сильным акцентом, обращаясь исключительно к Алексею Сергеевичу, и удалился.
Заведующий налил Айбале чаю, но она к нему не притронулась; ей мучительно хотелось закончить этот неприятный разговор, хотелось поскорее выйти на улицу, пешком вернуться в санаторий и забыть об этом вечере.
– Вы засватаны за другого?
– Нет.
– Я вам не нравлюсь?
Айбала поняла, что отмолчаться не получится. Он вынуждал ее объясниться, и она решила не выбирать слов, а сказать все как есть.
– Дело не в том, нравитесь вы мне или нет. В нашей культуре, как вы правильно сказали, это слово не применимо к отношениям мужчины и женщины. Дело в том, что мы очень разные. Вы не понимаете мой мир, а я не понимаю ваш. У нас разные религии. Я не могу выйти замуж за иноверца. Мои дети должны родиться мусульманами. И если мне все же суждено обрести семью, я должна быть уверена, что мой муж разделяет мои ценности.