— Да? — сказал я, подходя ближе.
Мишаня сразу как-то увял и принялся жаловаться на судьбу, украсившую, его очередной смертельной раной.
— Но, босс, вы же не будете отрицать, — немного приободрился он, — что одного я положил на бегу? А?
— Пошли, посмотрим, кого ты там положил, ворошиловский стрелок, — ответил я.
Спину убитого, как и следовало ожидать, чётко пересекали рваные подпалины автоматной очереди. Под общий смех Мишаня стушевался и забубнил, что сегодня, мол, не его день. С мёртвого боевика сорвали маску.
— Чей это хлопчик? — поинтересовался я у окружающих.
— Да вроде рожа знакомая, — протянул кто-то, — но так, с ходу, и не скажешь, где видел.
— Ладно, чёрт с ним, — решил я. — Пора смываться отсюда. Мы и так, наверное, весь район своей стрельбой переполошили.
Словно в подтверждение моих слов издалека донёсся звук милицейской сирены. Не сговариваясь, все дружно бросились к джипу, стоящему на выезде из арки. Наша с Мишаней машина осталась стоять на месте, скособочившись на простреленных колёсах и печально взирая на мир разбитыми глазами фонарей. В дороге я наскоро осмотрел Мишаню. «Страшная рана» оказалась пустяковой царапиной, покрытой полоской уже запёкшейся крови. Он окончательно расстроился и даже ненадолго умолк.
— Куда вас доставить? — повернулся ко мне водитель.
— Вообще, мы ехали в «Авраам», — ответил я. — Так что около него и тормозни. А ты, Миша, займись пока поисками нового средства передвижения для нас.
— Хорошо, — мрачно кивнул он.
«Авраам» лучезарно сиял свежевымытым зеркальным лицом фасада. Ажурная решётка забора окружала асфальтированный двор, сухо темнеющий тщательно очищенной от снега поверхностью. Фонари на входе, имитация под старину, удачно вписывались в общую композицию. Охранник молча кивнул, пропуская меня. Ничего удивительного, рассудил я, банк наверняка тоже охраняет Богдановское агентство.
— Валяев на месте? — спросил я.
— Да. Вас проводить?
— Не надо, сам доберусь, — отмахнулся я.
Побродив немного, я обнаружил кабинет генерального директора и уверенно толкнул дверь приёмной. Вот Валяев, в отличие от Богданова, устроился по человечески, понял я, разглядывая его секретаршу. Симпатичная девочка лет девятнадцати аккуратно тыкала пальчиками в клавиатуру компьютера, время от времени бросая взгляд на экран.
— Я к Валяеву, — известил я её, проходя мимо.
— Он занят, вам придётся подождать, — ответила она, не поднимая глаз, уверенная, видимо, что я так и поступлю.
— Вот и посмотрим, чем он там занимается, — бросил я, отворяя дверь его кабинета.
Девочка пискнула и вбежала в кабинет вслед за мной.
— Денис Андреевич, я ему говорила, но…
— Всё в порядке, Лена, — ответил Валяев, неторопливо поднимаясь с роскошного кресла и идя мне навстречу. — Рад вас видеть в своих скромных апартаментах. Чем обязан?
Я пожал его руку и долго потом не мог отделаться от ощущения, что держался за раздавленную лягушку. Потом прошёлся по комнате, осматриваясь.
— Неплохо устроились.
— Ерунда, — отмахнулся он. — По нынешним меркам это более, чем скромно. Чай, кофе? Может быть, хотите чего-нибудь покрепче?
— Нет, спасибо. — Я устроился в глубоком кожаном кресле, сунул в рот сигарету и затянулся сладковатым дымом. — Я приехал задать вам несколько вопросов относительно финансового состояния подконтрольных Богданову предприятий.
— Что ж, слушаю вас внимательно, — он мило улыбнулся.
— Да нет, это я вас слушаю, — сказал я, осознав, что конкретные вопросы задать не смогу, так как ничего в финансах не смыслю.
Валяев, очевидно, тоже прекрасно уловил этот нюанс. Поэтому со снисходительным выражением на физиономии принялся читать мне научно-популярную лекцию, обильно используя при этом выражения и определения, которых я никогда раньше не слышал. Ладно, подумал я, закуривая новую сигарету, посмотрим, кому из нас это быстрее надоест. Первым сдался Валяев. Проговорив минут двадцать и не видя абсолютно никакой реакции с моей стороны, он забеспокоился.
— Таким образом, — он промокнул белоснежным платком мелкие бисеринки пота, проступившие на лбу, — вы сами можете убедиться, что ситуация стабильная и в отсутствии Владимира Борисовича всё идёт по заведенному порядку. При этом объём поступлений ни на йоту не снизился.
— Прекрасно, — кивнул я. — Вы ведёте все финансовые дела Богданова?
— Да, — важно ответил он. — Когда-то Владимир Борисович обратился ко мне с таким предложением, и с тех пор вот уже несколько лет мы сотрудничаем с ним. Не без взаимной выгоды, надо признать.
— Правда? — Я с трудом выбрался из кресла, затягивающего, как трясина, и подошёл вплотную к Валяеву. — А вот у меня есть другая информация.
— Какая? — пролепетал он, отводя глаза и снова полируя платочком лицо. — Не хотите ли вы сказать, что я нечестно веду дела как компаньон Богданова?
— Нет, я хочу сказать другое. А именно: вы не компаньон Богданова и, боюсь, никогда им не станете. Вы — такой же наёмный служащий, как любой кассир или уборщица в этом банке. Разве не так?
— Возможно, я использовал не совсем верное выражение, — заёрзал он в кресле. — Но и с вашей формулировкой я согласиться не могу.
— То есть? — удивился я.
— В силу некоторых обстоятельств, — довольно твёрдо начал он, — я не собираюсь посвящать вас во все подробности. Лично мне Богданов таких инструкций не оставлял. И вообще, насколько я знаю, вы лишь номинально исполняете роль руководителя охранного агентства, не более того. Все остальные фирмы вам не подконтрольны. В отсутствии Богданова ими управляю я и отчитываться буду только перед ним. Когда он вернётся, естественно.
— А до этого времени, получается, его денежки будут падать в ваш карман? — спросил я.
— В карман банка, — окрысился он. — Я не понимаю, что это за грязные намёки на мою нечистоплотность в ведении дел. У вас есть какие-либо доказательства?
— Зачем? — пожал я плечами. — Они мне не нужны. Главное заключается в другом: в случае устранения Богданова вы получаете рычаги управления его капиталами. Как вам это удалось — ума не приложу. Но вы у нас парень шустрый и имеете, видимо, формальное прикрытие в виде какой-нибудь доверенности на этот счёт. То, что Богдановские фирмы в данный момент перешли к его дочери, вас тоже не очень пугает. В денежных вопросах она разбирается ещё меньше меня, и вы легко сможете морочить ей голову. Так, наверное, будет до тех пор, пока вы, пользуясь своим влиянием, не вытянете из Наташи всё, что только можно. Да вот незадача — вдруг, откуда ни возьмись, появляюсь я и требую отчёт. Вы, кажется, забыли, милейший, что в нашей стране все эти доверенности и прочие бумажки имеют силу лишь тогда, когда подкреплены словом курирующей вас группировки. Так что аннулировать их очень просто, — я в упор посмотрел на него, — как несложно аннулировать и всю вашу дальнейшую деятельность.
— Вы мне угрожаете? — взвился он.
— Нет. Напоминаю о существующих правилах игры. Кто я такой и какой пост занял — вам, думаю, хорошо известно. Поэтому с завтрашнего дня готовьтесь отчитываться. Только уже не передо мной, а перед экспертами, которых я пришлю. А не дай бог, Денис, — я упёрся пальцем ему в грудь, — не дай бог обнаружится какая-нибудь досадная мелочь. Разговаривать с тобой буду уже не я и не здесь. Да, и приготовься сдавать дела, — бросил я, подходя к двери и оборачиваясь. — Такой банкир не нужен ни мне, ни, думаю, Богданову.
— Ничего никому я сдавать не буду, — зашипел он мне в спину. — Ты, Махницкий, забыл ещё про одно правило: «крышу» иногда можно поменять.
— Что?! Что ты сказал?!
— То, что слышал, — он прикусил язык, поняв, видимо, что сболтнул лишнее.
— Готовься сдавать дела, — повторил я, покидая роскошный кабинет.
Неторопливо шагая по коридору, я вдруг задумался. «Айболит едет к вам». К кому это, "к вам"? К Валяеву, получается? Дела, покачал я головой. Никак, господин банкир уже нашёл себе новых хозяев. Оттого и бросается беспечно словами, не думая о последствиях. Может себе позволить, ведь, по его расчетам, я и Олег не сегодня-завтра должны сыграть в ящик. Кто же этот новый хозяин? Калач? Сейчас проверим, решил я, бодро спускаясь по ступеням и набирая номер Горенца.
— Олег? Это Махницкий.
— Угу. Слушаю, Саня.
— Сейчас от банка «Авраам» отъедет машина Валяева. Уверен, он захочет предпринять маленькое путешествие, чтобы кое с кем встретиться. Твоя задача: послать людей проследить за ним. С собой пусть возьмут подслушивающую аппаратуру, мне надо знать, о чем будет идти разговор. Сам я тоже поеду вслед за ним. Да и ты давай приезжай, есть что обсудить.
— Но, Саня…
— Всё, — ответил я и отключился.
Мишаня ждал меня, сидя за рулём старенького «мицубиси-паджеро».
— Получше ничего не мог найти? — спросил я, забираясь в салон.
— Горенец сказал, всё равно расколотите, — ответил он.
— Ладно, чёрт с ним, — сказал я, наблюдая, как из дверей банка появляется, суетливо просовывая руки в пальто, Валяев и направляется к своему «мерседесу». — «Мерс» видишь?
— Белый? Вижу.
— Дуй за ним, только не вплотную, пусть впереди будут ещё две-три машины. Сможешь?
— Обижаете, — Мишаня врубил передачу.
«Мерседес» вырулил со двора и влился в уличный поток. Пропустив несколько машин, мы последовали за ним. Валяев, покрутившись в центре, вильнул вдруг в сторону и, нарушая все правила, свернул из левого ряда направо, юркнув с трассы на неприметную улочку. Вслед, истошно гудя, метнулся микроавтобус, распугивая обалдевших от такой наглости водителей и чуть не столкнувшись при этом с «КамАЗом. Грузовик, скрипя тормозами, остановился. В зад ему въехала со всего маху «Волга», усыпав проезжую часть осколками битого стекла.
— Езжай, чего уставился! — поторопил я Мишаню, с любопытством разглядывающего аварию.
— Так ведь мерс всё равно упустили. — Он не спешил оторваться от зрелища.
— Ничего, сейчас отыщется, — ответил я, закуривая.