Всё очень странно, подумал я, закуривая. Кто же этот таинственный враг, выступивший против Богданова и не спешащий появиться перед нами? Калач? Я выпустил струйку дыма и поднял глаза.
— Ладно, бог с ним, с Богданом. Давай лучше о нас поговорим.
— А что здесь говорить? — удивился он. — Либо ты принимаешь мои условия, либо нет. Третьего тебе не дано.
— Допустим, принимаю. Когда ты снимешь ментов с моего хвоста?
— Вот, что тебя беспокоит, — снова рассмеялся он. — Да хоть сейчас. Не веришь? — Он достал телефон. — Алло, Эдик? Артём. — Он искоса глянул на меня, проверяя, прочувствовал ли я важность момента. Я застыл в напряжённой позе, всем своим видом давая понять, что прочувствовал. — Я по поводу Махницкого. Что? Да, я знаю, ты всё сделал, как просили. Только вот что, Эдик. Парень сидит сейчас у меня, бьёт себя в грудь и говорит, что ни в чём не виноват. Я и подумал: может, дадим делу обратный ход? Сложно? Ты меня не понял, Эдик, — Артём враз посмурнел. — Если я говорю — «может», то переводится это как надо. Всё теперь ясно? Вот так уже лучше, — расслабился он. — Да нет, то, что ты получил, твоё, о чём разговор. Да, да. В общем, я могу обрадовать парня? Хорошо, давай, — он отложил телефон.
Я сидел, притворяясь, что страшно подавлен его величием.
— Всё, твоя проблема решена, — усмехнулся он. — Одним звонком, как видишь. А ты ещё раздумывал по поводу нашего союза.
— Что ж, услуга за услугу, — произнёс я. — Теперь моя очередь.
— Да? — удивился он. — Ладно, говори. Послушаем, что там у тебя.
— Видишь ли, — начал я, изображая на лице мучительную работу мысли, — я ведь не просто так пытаюсь выяснить, кто отправил Богдана на койку. Есть у меня своя задумка на этот счёт. То, что это сделал не ты — факт, надо признать, очевидный. Ты своему слову хозяин и изворачиваться не стал бы, — подхалимски заметил я. Артём важно кивнул, явно довольный моими словами. — Но тогда возникает вопрос: кто это сделал? Остаётся только Казбек. Ему как раз верить нельзя сразу по двум причинам: он «чёрный» и он пришлый. То, что он не взял на себя ликвидацию Богдана, лично меня только настораживает. Конечно, можно объяснить его поступок скромностью, но я в это слабо верю. Тогда зачем он скрывает свою причастность к ранению одного из городских авторитетов? Что, если Богдана убрали не за то, что он был против торговли зельем, а потому, что он изначально не доверял кавказцам? Ведь ни для кого не секрет их тактика: сначала в городе появляется некая подготовительная команда, которая ассимилируется, обустраивается и, в конце концов, перестаёт привлекать чьё-либо внимание. Через этих людей накапливаются запасы оружия, покупаются квартиры, заводятся связи среди чиновников. Затем наступает черёд второго этапа — в город прибывает команда боевиков. Обрати внимание, Казбек не скрывает того факта, что воевал, и по сути своей боец, а не торговец. Команда в короткие сроки отстреливает местных авторитетов, вытесняет уже имеющиеся группировки и заменяет их своими. Затем…
— Кому ты рассказываешь об этом? — поморщился Артём. — Я и без тебя прекрасно знаю эту «коронку» кавказцев. Ты хочешь сказать, что Казбек устранил Богдана и…
— И не признаётся в этом потому, что на самом деле уже вовсю начат второй этап захвата власти в городе.
Казбек ведь по-настоящему и не стремился договориться с Богданом. Уверен, компромисс всегда можно было найти. Нет, он этого не сделал потому, что Богдан был опасен не своей несговорчивостью, а тем, что сразу разглядел планы кавказцев и объявил о них во всеуслышание.
— Гм, — Артём, скривив губы, выдул струю сигарного дыма. — Ну и что?
— Как ты считаешь, кто будет следующим после Богдана?
— Хочешь сказать, что я? — он улыбнулся. — Ну, уж дудки. Казбеку не по силам меня свалить, и он это понимает.
— Богдан тоже так думал, — обронил я.
— Короче, Махницкий, — разозлился он. — Что у тебя есть, кроме голых слов? Хоть одно доказательство ты можешь привести?
— Нет.
— Ну и нечего тогда воздух сотрясать, — успокаиваясь, буркнул он. — Я, в отличие от Богдана, слежу за ситуацией. Ладно, теоретик, будем считать разговор на эту тему закрытым. Послушай лучше, что я тебе скажу. Во-первых, завтра ты вернёшь в «Авраам» Валяева. А то, понимаешь, ворвался со своим «быком» в серьёзное учреждение, мебель переломал, моих людей искалечил. Валяев, бедолага, тоже огрёбся. Ты на него зла не держи, — он похлопал меня по плечу, — и уясни для себя: вы теперь будете работать вместе, в одной команде. И тебе совать нос в «Авраам» не стоит. Заниматься пока будешь другим. Сегодня у меня встреча с Казбеком запланирована. Думаю, ему не терпится узнать, когда он сможет приступить к реализации товара, в том числе и в центре. Так я его обрадую, а ты проследи, чтобы его людей не обижали. Более того, в случае необходимости вы прикроете их. Понял?
— Да, — кивнул я.
— Молодец, — одобрил он. — И вот ещё что. Ты, говорят, накоротке с Богдановской дочерью?
— Кто говорит? Валяев?
— Какая разница? Нам надо, чтобы она подписала кое-какие бумаги. Вот ты и намекни ей, что это для её же пользы. Иначе придётся ломать девчонку, а мне бы этого не хотелось, — заметил он, поднимаясь с кресла. — Ладно, пока всё. Собирайся, мне пора ехать.
Я послушно встал, гася сигарету.
— Что ж, пора, так пора. Я без машины. До «Мельницы» меня не подбросите?
— Не велик барин, — хохотнул он, набрасывая пальто, — пешком доберёшься. Некогда мне тебя развозить.
На стрелку с Казбеком торопится, догадался я, выходя вслед за ним из квартиры и спускаясь по лестнице. Спереди и сзади маячили фигуры охранников Артёма.
— Всё чисто, — доложил один из них, когда мы приблизились к выходу из подъезда.
— Ты посмотри, денёк-то какой, — промурлыкал Артём, ступая на крыльцо и жмурясь от яркого солнца, повисшего в низком зимнем небе. — Прямо душа радуется.
Его душа радовалась недолго. Треск автоматной очереди разорвал тишину. Охранник, распахнувший было заднюю дверь машины, поперхнулся и упал на колени, захлёбываясь кровью. Пули смачно чмокали, рисуя на корпусе автомобиля замысловатые вензеля. Ещё кто-то протяжно закричал, царапая в агонии подтаявший снег на крыльце. Артёмовские телохранители, пытаясь отразить нападение, умирали один за другим. Стреляли по ним сразу из нескольких мест. Да, Горенец своё дело знает, признал я, отыскивая взглядом Артёма. При таком раскладе о погоне не может быть и речи — преследовать стрелков скоро будет некому. Артём меж тем пытался запихнуть своё грузноватое тело обратно в подъезд, пятясь по-рачьи. Развернуться у него уже не хватало смелости. Тихонько завывая и вздрагивая, когда пули поднимали рядом с ним очередной фонтанчик снежных брызг, он настырно пропихивал застрявший зад между дверью и косяком. Вспомнив, что теперь мы с ним союзники, я немного приоткрыл дверь, увеличив просвет, и он немедленно ввалился в спасительную темноту подъезда. Я нырнул следом. На улице продолжали грохотать выстрелы, но перестрелка явно ослабевала.
— Суки, — зашептал Артём, сидя на полу и размазывая грязной рукой проступивший на лице пот. — За всё спрошу…
— Знать бы ещё, кто это был, — я присел на корточки и сунул ему в руку носовой платок.
— Как не знать… Урою черномазых!! — бешено прохрипел он, не забывая, впрочем, настороженно поглядывать в сторону двери. — Проводи меня обратно в квартиру. Надо вызвать подмогу.
Я подхватил его под руку и помог подняться наверх. Всё ещё вздрагивая, он вставил ключ в замок и ввалился в квартиру. Я последовал за ним.
— Дверь закрой! Да не эту, железную!! И засов задвинь на хрен! — ободрившись, тут же принялся командовать он. — Алло, это ты? — закричал он в мобильник. — Срочно пришли людей в район Черёмушек. Да, да, к хрущёбам. В меня стреляли, вот в чём дело!! Нет, шучу! — обозлился он. — И сам чтобы был здесь через пять минут! Всё! — Он уставился на меня. — У тебя оружие есть?
— Откуда? — удивился я. — Да и зачем оно мне?
— Отстреливаться. — В Артёме взыграл боевой дух. — Вдруг они попытаются ворваться сюда?
— Это вряд ли, — успокоил я, выглядывая в окно. — Стрельбы уже нет. Видимо, поняли, что ты ушёл от расправы, и решили отложить это дело до лучших времён. Но просто так они от тебя не отстанут, факт. Сам-то как думаешь, тебя сегодня успокоят, или есть ещё время? — невинно поинтересовался я.
— Ты что, специально выводишь меня из себя?! — подскочил он. — Да я их сам в порошок сотру. Ну, Казбек, ну тварь!
— Да с чего ты взял, что это он? — деланно удивился я. — Аллах акбар, вроде бы, никто не кричал. Я, по крайней мере, не слышал.
— А кто ещё? Я ж к нему на встречу собирался! Да ты и сам только что меня убеждал, что от кавказцев добра не жди, про второй этап втолковывал! Забыл, что ли? Кому, кроме него, могла понадобиться моя смерть? Кто ещё мог это организовать? Ты не мог, — забормотал он, подозрительно косясь на меня, — ты сам рядом был. Слушай, а откуда они узнали про эту квартиру? Кроме тебя, о ней больше никому не было известно.
— Ага, — хмыкнул я. — Кроме меня, о ней знали твои телохранители, водитель и… кому ты сейчас звонил?
— Славик? Да нет, он не мог меня предать, — поморщился Артём. — Слишком многим мне обязан.
— Валяев тоже всем был обязан Богдану, — напомнил я, — что не помешало ему сдать своего благодетеля с потрохами.
Артём задумчиво смотрел на меня, прикидывая что-то в уме.
— А ты никому не говорил о том, куда едешь и зачем?
— Нет, конечно, — ответил я. — До этого ли мне было? Меня в любой момент могли прихватить менты, тут уж не до разговоров.
— Тоже верно, — он уставился в пространство перед собой. — По дороге слежки за тобой не было?
— Кому это надо? Если только ментам…
— При чём здесь они! — взвился Артём. — Махницкий, ты меня поражаешь! Я смотрю, в твоей голове возникают умные мысли, но как-то вскользь, не задерживаясь. Всё остальное время ты непроходимо тупишь! Я имел в виду, не следили ли за тобой люди Казбека!