— Ах ты… — зарычал он и протянул татуированную лапищу, собираясь, видимо, задать мне хорошую трёпку.
Пригнувшись, я услышал, как его кулак со свистом рассекает воздух надо мной. Надо было что-то делать, притом срочно. Боем с тенью этот тип вряд ли удовлетворится. Как ни грустно признать, я был вынужден пойти на грязный приём. Попросту въехал коленом в беззащитный пах противника, дождался, когда он завоет от боли, и, уже не торопясь, ударил локтем в висок. Здоровяк рухнул, хрипло дыша и пытаясь дотянуться скрюченными пальцами до валяющегося на снегу пистолета. Я не садист, но на руку ему наступил с большим удовольствием. Потом подобрал пистолет и закрутил головой по сторонам, соображая, как мне теперь отсюда выбираться. Уходить тем же путём, что и пришёл, было глупо. Пока добегу до забора, пока вскарабкаюсь на него, дружки этого «братана» всполошатся и успеют раз сто подстрелить меня. Опять же, переберусь я через забор, и что дальше? А дальше начнётся сафари с моим участием в качестве дичи. Только я буду гарцевать по посёлку пешком, а мои преследователи — на машинах.
В общем, этот вариант я решительно отмёл. Машина — вот средство к спасению. Придётся позаимствовать одну из иномарок, стоящих у крыльца, а потом…
— Так и знал, Айболит, что ты попытаешься завалить моего пацана, — произнёс чей-то голос над моей головой. — Откуда в тебе такая кровожадность, ума не приложу. Чем тебе Стриж не угодил?
Я поднял глаза. Из окна, в которое я так безуспешно пытался заглянуть ещё раз, выглядывала незнакомая мне личность, улыбаясь и подмигивая. Не долго думая, я нацелил в него пистолет и гаркнул:
— Пикнешь — пристрелю! А ну, вылезай на улицу! Поможешь выбраться отсюда — отпущу, даю слово. Нет — наделаю в тебе столько дырок, сколько патронов в обойме!
Я вовсе не шутил, но личность почему-то расхохоталась хриплым прокуренным баритоном и сказала, обращаясь к кому-то в глубине комнаты:
— Нет, вы только посмотрите на него! Мало того, что Стрижа ухайдокал, так ещё и на меня тявкает. Вот так волчонка Богдан вместо себя оставил!
Раскатистый смех послужил ему ответом. Донельзя раздосадованный услышанным, я вскинул пистолет и… тут же опустил его, потому что кто-то, неслышно подойдя сзади и приставив к моей шее холодное лезвие, посоветовал:
— Не надо кипеша, Айболит. Дёрнешься — останешься без кадыка, отвечаю. Ступай потихоньку вперёд, — он подтолкнул меня в спину, — а пистолетик лучше выброси. Он тебе без надобности.
Не в силах устоять перед этим предложением, подкреплённым острой, как бритва, сталью, я послушно разжал пальцы. Пистолет упал, глухо ударившись о снег.
— Пошёл, братан, не тормози, — снова подтолкнул меня невидимый агрессор.
Окончательно признав своё поражение, я засеменил вперёд, ступая на цыпочках, словно балерина. Идти нормально я не мог — не позволял приставленный к горлу нож.
— Вот так, — одобрил мой провожатый. — Поднимайся в дом, тебя ждут.
Нащупывая ногами ступени, я поднялся на крыльцо и вошёл в дом. Пройдя по коридору, я очутился в большой хорошо обставленной комнате. Посреди неё стоял стол, за которым играли в карты, не обращая на меня никакого внимания, четверо мужчин. Рядом со столом примостилась тележка с водкой и закусками. Аудиенции пришлось ждать несколько минут. У меня уже затекли пальцы ног, когда один из игравших, бросив карты, буркнул:
— Вот непруха, а?! — и, обернувшись, оказался той самой личностью, что подмигивала мне из окна. — О, какие люди, — обрадовался он, — и без охраны. Зря, братан, зря. Или не доверяешь своим «быкам»?
— Извините, но вы меня с кем-то путаете, — ответил я, разглядывая его.
Невысокий, сухощавый, с седеющим ежиком коротких волос и неизгладимой печатью зоны на лице, он был одет в серый костюм и светлую рубашку без галстука. Нет, никогда раньше его не видел, решил я, опуская глаза, и повторил:
— Не знаю с кем, но путаете. Я вообще здесь случайно оказался. Двигатель заглох по дороге, топливо кончилось. Дай, думаю, поспрашиваю у людей, может, подкинет кто пару литров, до заправки доехать. Зашёл к вам, а охранник давай пистолетом пугать. То, что он упал потом — это случайность, честное слово. Поскользнулся, наверное, зима, всё-таки.
— Хорош лепить, уши вянут, — поморщился он и бросил стоявшему у меня за спиной: — Да убери ты перо.
Я вздохнул с облегчением, не чувствуя больше ножа у горла.
— Смотри, Калач, он может дёрнуться, — предупредил по-прежнему невидимый мне страж.
— Не дёрнется, — отмахнулся Калач, ибо это, судя по всему, был он. — Не для того же он сюда пробрался, чтобы меня замочить. А, Айболит? Чего молчишь?
— Нет, — буркнул я.
— А зачем тогда? — Калач подошёл вплотную. — Только не гони больше про бензин, не надо. Говори, чего хотел?
— Так, познакомиться, — пожал я плечами. — Вроде бы, всех местных главарей уже в лицо знаю, а с тобой всё не доводилось повстречаться. Это ничего, что я без приглашения?
— Хорошего — точно ничего, — усмехнулся он. — Нуда ладно, мы гостям всегда рады. Выпьешь с нами? Да ты садись, садись, — Калач подтолкнул меня к столу, — в картишки перекинемся. В буру играешь?
Сидевшие за столом заинтересованно уставились на меня.
— Нашли дурака, — ответил я. — С вами только в карты играть. Не то, что без бензина останусь, последнюю рубаху снимете. А водку я не пью. Здоровье слабое, — я кашлянул для большей убедительности.
Заинтересованность окружающих сменилась разочарованием.
— Здоровье слабое? — хмыкнул Калач. — Не заметил этого, когда ты моего пацана пинал. Ладно, объясни тогда, как ты сюда попал. Через ворота ты пройти не мог, через забор тоже.
— Почему? — удивился я.
— Над ним же проволока натянута, она под напряжением, — пояснил Калач.
— Да? — я вытаращил глаза. Проволока над забором действительно была, но током, вроде, не била. — И что, высокое напряжение?
— Тебе хватило бы. Так как ты здесь оказался? Не с парашютом же прыгнул? Хотя ты, говорят, любишь в самолётики поиграть.
— Будешь смеяться, но я перелез через забор, — ответил я, закуривая.
— Опять гонишь?
— Зачем мне это?
— Не понял… Ренат, это что за хренота?! — повернулся Калач к одному из присутствующих.
— Калач, ну что ты, в натуре? — завертелся тот на месте. — Я же говорил, пробки полетели, электрик менять приходил.
— Пробки?! — рассвирепел Калач. — Да на кой мне нужна такая охрана, если пробки перегорают! За это время любой урод может через забор перелезть! — Он ткнул пальцем в мою сторону.
— Почему это любой? — сказал я. — Отнюдь. И прекрати меня обзывать.
— Я не о тебе вовсе, — махнул рукой расстроенный Калач. — Ренат, чтоб к вечеру заменили эту проволоку чем-нибудь посерьёзней. Понял?
— Да, — ответил Ренат, уперев глаза в колоду карт.
— Слушай, Калач, — вмешался я, сочтя, что наступил удобный момент. — А что у тебя делал Горенец? Почему он приезжает сюда каждый день, да ещё с дочерью Богданова?
— Больше тебе ничего знать не хочется? — он взглянул на меня, недобро блестя глазами.
— Хочется, — честно признал я. — Но я скромный.
— А ты не стесняйся. — Калач налил себе водки.
— Хорошо. Что здесь делает Богданов?
Калач поперхнулся и закашлялся. Игроки за столом заметно напряглись. Воздух за моей спиной чуть заметно шелохнулся, и я понял, что обладатель остро заточенного лезвия опять где-то поблизости. Калач поднял на меня слезящиеся глаза.
— Точно у тебя здоровье слабое, Айболит. Особенно голова страдает, — он постучал согнутым пальцем по моему черепу. — Глюки мучают? Так лечиться надо, братан, не затягивать с этим.
— Спасибо за совет, — усмехнулся я. — А Олег мне тоже привиделся?
— Ты что, мент, что ли, допрос тут устроил?! — окрысился он. — Сам с ним разбирайся, куда он ездит и зачем. Захочет — ответит, а нет, значит, перетолчешься.
— Вот и поговорили, — я поднялся. — Спасибо за всё, но мне пора.
— Сядь, не мельтеши, — распорядился Калач. — Олег привозил Наташку по моей просьбе. Крестница она моя, понял? А так как батя её сейчас не при делах, то я за неё отвечаю. Вот и хотел расспросить Нату, не наезжает ли кто, то да сё…
— Заодно в картишки с ней перекинуться, — в тон ему невинно продолжил я.
— Ты, — зашипел он, мрачнея, — ты чего из себя крутого строишь, а?! По рогам давно не получал?
— Не надо так злиться. Для здоровья вредно. Сердечко ещё не шалит, нет? Обязательно зашалит, — уверенно пообещал я, — если будешь вякать лишнее. И мне ты ничего не сделаешь, так что не пугай. Тронь
хоть пальцем, и всю оставшуюся жизнь, очень короткую, кстати, проведёшь в поисках пятого угла. Артём за меня спросит, так и знай.
— При чём здесь он? — удивился Калач.
— При том, — ответил я. — Узнаешь со временем.
— Продался, гадёныш? — снова зашипел он. — Всегда считал, что нельзя доверять фраерам вроде тебя, которые себе на уме.
— Это была единственная умная мысль, которая посетила твою голову? Негусто. Теперь я понимаю, почему Наташа никогда не рассказывала о своём крёстном. Стыдилась, наверное.
— Вали отсюда!! — заорал Калач, багровея. — И считай, что заново родился. Если бы не… — он замолчал, тяжело дыша и с ненавистью глядя на меня.
— Можешь не продолжать, — сказал я. — Всё и так ясно. Но, видишь ли, при всём желании я не могу свалить отсюда. Дело в том, что у меня действительно в бензобаке пусто. Не выручишь, а?
Он обомлел от такой наглости и какое-то время только беззвучно открывал и закрывал рот. Потом выдавил, отворачиваясь:
— Ренат, отвези этого… — он сморщился, будто от оскомины. — Чтоб духу его здесь не было. А если ещё раз кто-нибудь перелезет через забор, я с тебя спрошу, понял?
— Да. — Ренат бросил колоду на стол и поднялся. Судя по всему, он был рад хоть на время скрыться подальше от рассерженного авторитета.
— Езжайте, — процедил Калач.
Мы с Ренатом дружно затопали к выходу. Сев за руль, он покосился на меня и сказал: