– Я рада. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал радостно, хотя сама в это время думаю об аэропорте.
Джош улетел за два часа до нашего прилета. И кажется, будто время снова против нас.
– Нет, не рада, – тут же раскрывает мой обман маман. – Не помню, чтобы ты хоть раз приезжала в таком настроении.
– Когда приедет Джен? – пытаюсь я сменить тему разговора.
Маман цокает языком, тут же разгадав мою уловку, но затем улыбается и отвечает:
– Поздно вечером. Но до наступления Дня благодарения. – Хэтти проносится мимо нас в свою комнату и громко хлопает дверью, а маман снова расстраивается: – Ох, mon bébés[44]. Ты же не станешь портить свои красивые волосы?
– Нет, маман, – говорю я.
Маман единственная в нашей семье у кого волосы не рыжего цвета, хотя, если верить науке, именно она ответственна за этот ген. Возможно, поэтому она всегда чрезмерно беспокоится о наших волосах. Впрочем, у нее самой очень красивые волосы – цвета кофейных бобов. Мы с маман и Джен одного роста и с одинаковыми вздернутыми носами. А вот Хэтти пошла в папу – высокая и стройная, с резкими чертами лица. И лишь папа у нас является счастливым обладателем нечесаной ярко-оранжевой бороды.
– Сегодня утром тебе привезли коробку, – говорит папа. Он обычно благодушен, поэтому сейчас тон его голоса кажется мне очень странным – в нем слышится неодобрение… И возможно, осуждение. – Я положил ее в твою комнату.
– Какая коробка? – хмурюсь я.
– Ее доставили курьером. Думаю, она от Джошуа. – Папа хмурится еще сильнее.
Джошуа! У меня такое чувство, что папе не нравится какой-то там Джошуа, но мое настроение тут же улучшается.
– Правда?! – помимо воли улыбаюсь я. – Я ничего не ждала.
– Она тяжелая, – фыркает папа.
Я тут же несусь наверх.
– Он все еще твой парень, oui? – спрашивает маман, и я резко торможу. – Потому что мы слышали, как он сказал в интервью, что у него нет девушки. Не нравится мне это, Айла.
– Он защищал меня. – Я хмурюсь. – Джош не хотел, чтобы пресса изводила меня.
Маман презрительно передергивает плечами:
– А мне показалось, он прикрывает тылы.
– Тылы? – Я не верю своим ушам. – Oh mon Dieu[45].
Господи, неужели мне приходится защищаться в своем собственном доме от своих собственных родителей. А ведь не прошло еще и пяти минут, как я переступила порог родного дома.
– Почему он сам не принес коробку? – спрашивает папа. – Он провел в городе целых три недели и даже не потрудился познакомиться с нами! Это меньшее, что он мог сделать после того, во что втянул нас.
– Во что он вас втянул? – Я вскидываю руки. – Нет, забудьте. Я не собираюсь это обсуждать. Он отправил курьера, потому что улетел. В Белый дом. На ужин с президентом. Помните?
– Зато это было бы вежливо с его стороны, – говорит папа.
– Зачем ему приходить? – продолжаю я наступление. – Чтобы вы устроили ему допрос из-за школы?
– Мы просто хотим знать, какие у него планы на будущее. – Папа по-прежнему недоволен и ясно дает это понять.
– Вы вообще слышите себя?! – вскидываюсь я.
– Мы просто хотим познакомиться с парнем, который так важен для тебя, – вклинивается маман.
– Познакомитесь в следующем месяце, – отрезаю я и быстро взбегаю по лестнице наверх.
– Правда? – кричит папа. – Ты уверена?
Несмотря ни на что, мне хотелось вернуться домой. Но теперь я не уверена, стоило ли это делать. Я полностью выдохлась. Все силы ушли на то, чтобы улучшить оценки – из-за Дартмутского колледжа, – к тому же отношения с Кур-том не стали прежними, хоть мы и помирились. Теперь мы почти не видимся, так как я остаюсь в школе после уроков. Джош звонил мне еще несколько раз, но сейчас это сделать сложнее, потому что теперь его мама не отвлекается на предвыборную гонку.
Папины придирки к Джошуа сильно раздражают, потому что во время нашего последнего разговора любимый сказал, что его хотят отправить в частную школу в Вашингтоне. А когда я предложила просто сдать итоговые экзамены, он ответил: «Они все равно засунут меня в какую-нибудь тупую школу, так что нет смысла тратить на это время». После этого я сменила тему разговора.
Моя комната сразу же кажется мне нежилой, впрочем, так бывает всегда, когда я возвращаюсь после долгого отсутствия. Посередине на полу стоит огромная коробка. Обратный адрес и имя отправителя мне не знакомы, но они, бесспорно, написаны аккуратным почерком Джошуа. Мой пульс ускоряется. Я разрезаю скотч ножницами, открываю коробку и не могу сдержать крик радости – я чувствую его запах!
Сверху лежит темно-синяя футболка Джошуа, одна из его самых любимых. Он надевал ее в первый день учебного года. Я прижимаюсь носом к ткани. Цитрус… чернила… Джош… Колени слабеют. Не выпуская футболки из рук, я изучаю содержимое коробки. И теперь слабеет все тело.
Я нахожу «Парня из пансиона», обмотанного бечевкой. А сверху лежит записка: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ». Мне нравится, что даже свое письмо он начинает с этих слов. «ИЗВИНИ, ЧТО СЕЙЧАС МЕНЯ НЕТ РЯДОМ С ТОБОЙ. НАДЕЮСЬ, ТЕБЯ ПОРАДУЕТ ЭТА ЖАЛКАЯ ЗАМЕНА. Я КОПИРОВАЛ СТРАНИЦЫ ЦЕЛУЮ НЕДЕЛЮ. НИКОГДА И НИКОМУ НЕ ПОКАЗЫВАЛ СВОЙ КОМИКС ЦЕЛИКОМ. КОНЕЧНО, ОН ЕЩЕ НЕ ОКОНЧЕН, НО ЗДЕСЬ ВСЕ, ЧТО У МЕНЯ ПОКА ЕСТЬ. НАДЕЮСЬ, Я ВСЕ ЕЩЕ БУДУ НРАВИТЬСЯ ТЕБЕ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТЫ УЗНАЕШЬ О МОЕЙ ЖИЗНИ БЕЗ ПРИКРАС. ТВОЙ ДЖОШ».
Мои глаза наполняются слезами счастья, а тело трепещет от желания забраться поскорее в кровать, чтобы почитать, но мне придется подождать. Не хотелось бы прерываться посреди чтения. Я кладу футболку Джошуа рядом с подушкой, а коробку засовываю в шкаф. Родители не роются в наших вещах, но легко могут заглянуть в то, что оставлено на виду.
Остаток дня я провожу с семьей. Когда меня спрашивают про коробку, я расплывчато отвечаю: «Ох, знаете… Это памятные подарки. Письмо, футболка». Но как только ужин заканчивается, я жалуюсь на усталость от смены часовых поясов и быстро поднимаюсь к себе. Оказавшись в комнате, подтаскиваю коробку к кровати, включаю лампу и забираюсь под одеяло. Я бы и футболку его натянула, но опасаюсь, что так запах быстро выветрится, поэтому просто прижимаю ее к себе. А затем развязываю бечевку и переворачиваю первую страницу.
Мемуары разделены на четыре части. Девятый класс начинается с изображения худого Джошуа, который с растерянным видом гуляет по незнакомому городу. Париж одновременно и пугает его, и повергает в трепет, но вскоре на смену восторгу приходит тоска по родине. Нет, он не скучает по своему дому, бесконечным перелетам, предвыборным кампаниям или родителям, которые почти его не замечают. Он скучает по редким моментам из детства. По коттеджу и соснам. По семье, которая проводит время вместе. И он сразу понимает, что, желая обменять эти жизни на одну, он в итоге приобрел третью. И уже слишком поздно что-то менять.
Следующую страницу занимает один рисунок: в углу маленький сгорбленный Джош смотрит на огромный дом, но за его фасадом ничего нет. Он скучает по тому, чего не существует. И он понимает, что Париж не заполнит эту пустоту.
Пытаясь справиться с тоской, он с головой погружается в искусство. И вот на одном из уроков рисования Джош находит друга в лице Сент-Клэра. И хотя Сент-Клэр на год старше Джошуа, его привлекает врожденный талант нового знакомого, а моего любимого привлекает харизма будущего друга. По ночам, лежа в кровати, Джош прокручивает в голове слова и поступки друга, пытаясь перенять некоторые его замашки, его манеру общения. Эти страницы пропитаны грустью, одиночеством и унизительным осознанием правды.
Вместе с новым другом на страницах появляется девушка с густыми волосами – подруга Сент-Клэра, Мередит, с которой Джош так же быстро находит общий язык. Эта троица жутко напоминает знаменитых Гарри, Рона и Гермиону. Сент-Клэр лидер, Джош клоун, а Мередит гений. Вот только в этой версии сказки Гермиона явно влюблена в Гарри.
Эпизоды с друзьями невероятно забавны. Ребята воспринимаются не как реальные люди, которых я видела в школе, а скорее как настоящие герои комиксов. Хотя, чем дальше я смотрю на рисунки, тем печальнее мне становится. Я никогда не познаю эту часть жизни Джошуа. Но как только мой любимый остается один, он становится самим собой, и мои чувства вновь усиливаются. Я так внимательно рассматриваю страницы, что мне становится не по себе. Меня даже охватывает чувство вины, но затем я начинаю перелистывать страницы быстрее. Все потому, что на них Джош постоянно думает о девушках. Он видит на улице красивую, слишком высокую француженку, а на следующем изображении он мастурбирует в своей комнате, думая о ней. А летом он впервые целуется с девушкой, которая работает в его любимом магазине комиксов в Манхэттене, но при следующей встрече она смущенно отмахивается от него.
Джошуа хватило смелости нарисовать все это.
Вот только мне смотреть на это мучительно.
Десятый класс. Сент-Клэр начинает встречаться с девушкой по имени Элли. Она на два года старше Джошуа, и он изо всех сил старается быть достаточно крутым, чтобы по-прежнему общаться со своим другом. В одной из сцен Джошуа и Мередит не очень хорошо отзываются об Элли – их неприятие вызвано ревностью, вот только причины разные, – но, как только отношения налаживаются, Мере-дит знакомит Джошуа со своей лучше подругой – Рашми Деви.
Рашми симпатичная, умная, иногда саркастичная. И я ненавижу ее. На одном из уроков рисования – конечно же она и это умеет, в отличие от меня, – Рашми флиртует с Джошуа, и его поглощают мысли о ней. И следующие страницы заполоняют ее изображения в образе красивой индуистской богини. Кажется, эта часть не закончится никогда. Но вот следует сцена, где Джош трогательно и немного отчаянно ухаживает за Рашми, пока она не соглашается пойти с ним на свидание. Они начинают встречаться, и страницы беззастенчиво отражают чувства влюбленных, возвращая меня в те ужасные месяцы, когда мне приходилось наблюдать за их отношениями со стороны.