[572]. В Рэнд была странная двойственность. Её персонажи были иконическими, сильными женщинами, и в личной жизни она придерживалась многих принципов феминизма. Всё это, впрочем, противоречило её теории «поклонения мужчине» и постоянному изображению женщин, подчиняющихся мужчинам. Ещё больше сбивало с толку то, что, по утверждениям самой Рэнд, её мнение по поводу мужчин и женщин основывалось на рациональном умозаключении, нежели на эмоциональных реакциях. На самом же деле художественные произведения Рэнд были частично проекцией, частично идентификацией, фантазией и точным отражением запутанной сексуальности в её жизни. Отбрасывая все противоречия в сторону, другие женщины обращали своё внимание лишь на положительные идеи её романов. Бывшие объективисты стали действовать в рамках нескольких организаций, посвящённых «индивидуалистскому феминизму», а труды Рэнд, в особенности персонаж Дэгни Таггерт, вдохновлял первых успешных теннисисток, таких как Билли Джин Кинг, Мартину Навратилову и Крис Эверт[573].
Разнос Рэнд феминизма отражал её хандру 1970-х, которая начала отталкивать даже самых преданных поклонников. В конце 1971 г. она прекратила издавать «Объективиста», анонсировав двухнедельник The Ayn Rand Letter. Тексты для него Рэнд стала писать сама, за редким исключением, когда в номере появлялись статьи Леонарда Пейкоффа. Ей вновь не удавалось справляться со сроками публикаций, которые она ставила для себя, а внешне журнал казался странным. По мере уменьшения объёма её письменных работ ежегодные выступления в Ford Hall Forum начали приобретать всё большую важность в качестве проводника между ней и многими читателями, продолжавшими следить за каждым шагом Рэнд. Особенно горячими были сессии «вопрос-ответ», которые она проводила после каждого выступления.
Побуждаемая своими поклонниками, Рэнд выдвинула ряд противоречивых позиций, особенно сильно возмутивших либертарианцев. Её заявления после «Эпохи зависти» в 1972 г. были особенно неприятными. Когда Рэнд спросили о мнении по поводу амнистии для уклонистов от военной службы, она сказала зрителям, что «дармоедов», не желавших сражаться во Вьетнаме, «нужно навсегда сослать в Россию или Южный Вьетнам за счёт государства». Она одобряла профсоюзы и сенатора Генри «Скупа» Джексона, ярого милитариста. Это одобрение было связано с агрессивной позицией по отношению к Советскому Союзу. Ранее Рэнд была склонна преуменьшать угрозу со сторону России, полагая, что её нерыночная экономика никогда не сравнится с военным мастерством Соединённых Штатов. Теперь же она стала ярой противницей разоружения или контроля за вооружениями, поскольку считала, что СССР нельзя доверять. Иногда она называла коренных американцев дикарями, утверждая, что у колонистов из Европы было полное право захватить их земли, потому что коренные племена не признавали права человека. То же она говорила и об израильско-палестинском конфликте, утверждая, что у палестинцев нет прав, что поддерживать Израиль – нравственно, поскольку это единственный оплот цивилизации на землях, разрушенных варварством. Рэнд также заявила, что Израиль стал первым объектом благотворительности, на который она пожертвовала деньги. Помимо всего прочего, она продолжала разносить анархистов и либертарианцев, называя их «худшим из всего, что могли предложить новые левые»[574]. Без NBI или новых важных публикаций Рэнд не могла предложить ничего позитивного из того, что помогло бы ей возместить весь негатив или позволить окружающим поддержать её всеобъемлющие комментарии к текущим событиям.
К концу 1972 г. и у SIL закончилось терпение. На первой полосе руководители SIL News, процитировав её отношение к сопротивлению призыву, войне во Вьетнаме, космической программе, гражданским свободам, амнистии уклонистов от службы в армии и поддержке коллективистских политиков, объявили: «Мы не симпатизируем и не имеем никакого отношения к политическим методам, которые стремится использовать Айн Рэнд, основываясь на своей философии объективизма». «Основные труды Рэнд по-прежнему оказывают на наших участников мощное влияние, – признавали авторы, – однако нравственные люди не могут молчать»[575]. Ещё год назад SIL публиковал статью в защиту Рэнд от «антирэндийских настроений». Теперь же журнал хотел провести разграничительную черту между взглядами Рэнд и своими. По мере того как Рэнд становилась ещё более ура-патриотичной, либертарианцы начинали всё с большим подозрением относиться к деятельности государства. Они также стали симпатизировать культурным переменам, охватывавшим нацию, которые тревожили Рэнд. Политический спектр менялся, и Рэнд всё больше склонялась к консервативной стороне правого крыла.
Настоящий разрыв между Рэнд и либертарианцами произошёл с основанием Либертарианской партии в 1971 г. Основатель партии Дэвид Нолан был выпускником MIT, а также поклонником Рэнд. К действию его подстегнуло объявление Никсона о контроле над заработной платой и ценами с целью ограничения инфляции. (Рэнд же была сторонницей Никсона дважды, считая его меньшим из двух зол.) Нолан вместе с несколькими друзьями объявил о своих планах по проведению либертарианской национальной конвенции в Денвере на следующий год. На конвенции либертарианцы организовались в свободную структуру партий-участников, которых координировал избираемый центральный комитет. Они приняли организационные положения и платформу, призывая к выводу войск из Вьетнама, амнистии призывников и аннулированию «преступлений без жертв», а также роспуску Федеральной комиссии по связи. Заявление о принципах партии было написано гиперболическим языком: «Мы, члены Либертарианской партии, отвергаем культ всемогущего государства и выступаем в защиту прав личности»[576]. По стандартам либертарианства партию ждал ошеломительный успех. На июньской конвенции партия насчитывала 1000 участников, а к дню выборов удвоила эту цифру. К концу 1973 г. членство партии составляло 3000 участников наряду с организациями в 32 штатах.
На ранних этапах в партии прослеживался отчётливый объективистский подтекст. Нолан вспоминал, что многие члены партии были «поклонниками, обожателями, студентами Айн Рэнд… и находились под сильным влиянием объективизма». Издание Colorado Libertarian Newsletter, которое выпускала организация – основатель партии, было нашпиговано идеями Рэнд и отсылками к ней. Авторы и рекламщики посчитали, что читатель поймёт, что подразумевалось под «рэндийским чувством жизни» или что их заинтересуют семинары, которые будет вести Натаниэль Брэнден. Опрос членов калифорнийской Либертарианской партии показал, что 75 % читали «Атлант расправил плечи» больше, чем какие-либо другие книги. Третьей по популярности книгой была «Добродетель эгоизма». От членов партии «требовалось подписать клятву незадействования физической силы как средства достижения социальных и политических целей», зафиксировав таким образом принцип, выведенный Рэнд более 30 лет назад в её «Учебнике американизма»[577].
Как и Рэнд, Либертарианская партия была противоречивой внутри либертарианских кругов. Некоторых либертарианцев заботила тема лицемерия. Как движение, противостоящее государству, могло стать частью формальной электоральной системы? Дон Эрнсбергер, один из основателей SIL, занял позицию Рэнд в отношении преждевременности формирования Либертарианской партии: «Мой негативный настрой проистекает из того факта, что перемены в социуме никогда не являлись результатом проведения какой-либо политики, а скорее, наоборот, политика являлась следствием перемен»[578]. Кроме этого, он переживал, что либертарианцы от своего политического участия станут морально разлагаться. Подобного мнения о партии, помимо прочих, придерживались Southern Libertarian Review и Libertarian Forum. Сторонники партии отвечали тем, что их предвыборные кампании являлись формой получения знаний и эффективным способом достучаться до общественности.
Разногласия подкрепились на выборах 1972 г., когда новая партия выдвинула своих кандидатов на пост президента и вице-президента. После неудачной попытки привлечения Мюррея Ротбарда она бросила усилия на старого друга Рэнд Джона Хосперса, профессора философии Университета Южной Калифорнии, и Тони Нейтан, радио– и тележурналистку, предпринимательницу из Орегона. Хосперс и Нейтан были в избирательном бюллетене только двух штатов: Колорадо и Вашингтон, а бюджет кампании был меньше 7000 долларов. Несмотря на 3671 голос, полученный партией, голос коллегии выборщиков был лишь один, как и сюжет в национальных СМИ, – когда выборщик отступник от Виргинии Роджер Макбрайд отдал свой голос за Хосперса – Нейтан[579]. Макбрайду, номинально числившемуся республиканцем, основы либертарианства преподавала не кто иная, как знаменитая Роуз Уайлдер Лейн, считавшая его приёмным внуком и сделавшая его своим литературным наследником. В результате его протеста Нейтан стала первой женщиной, получившей голос коллегии выборщиков, и это событие привлекло к обычно спокойной местности проведения голосования в Ричмонде, где располагался Капитолий штата Виргиния, кучу новостных служб. Экстравагантное решение партии выдвинуть своих кандидатов оказалось ловким ходом, благодаря которому удалось привлечь гораздо более пристальное внимание СМИ, чем кампания могла себе позволить изначально. Макбрайд мгновенно стал для партии и сочувствующих ей героем и собирался стать следующим кандидатом в президенты от неё.
После выборов партия узурпировала Рэнд как основной стандарт либертарианцев. Каждый из либертарианцев слышал о существовании партии, и у каждого было мнение на этот счёт. Организация даже начала привлекать в свои ряды демократов и республиканцев, особенно после Уотергейта, повлёкшего за собой повсеместное разочарование обычной политикой. Одним из таких новообращённых стала будущая министр внутренних дел Гейл Нортон, пришедшая в партию благодаря тому, что ранее интересовалась трудами Рэнд