На что был похож ее кабинет?
Он был весь заставлен мешками с оставшимися без ответа письмами. Поэтому мы там вообще не работали.
Насколько я понимаю, это вы разобрали архив и прочие бумаги мисс Рэнд после ее смерти.
Да, этим занимались мы с Леонардом.
Какие материалы хранятся в нем по поводу Бранденов?
Наиболее относится к теме толстый журнал, который она заполняла по дням, неделям и месяцам перед окончательным разрывом с ними, когда они поодиночке приходили в ее дом, чтобы обсудить с ней происходящее, объяснить ей свое поведение и непонятные для нее поступки. Они лгали неделю за неделей, неделю за неделей, и она не понимала, что они лгут. Когда они уходили, она садилась за письменный стол и исписывала страницу за страницей на голубой нелинованной бумаге, пытаясь понять то, что они ей наговорили. Она записывала весь разговор, а потом разбирала его, предложение за предложением: что на самом деле означают их слова, или что ей, возможно, следует учесть, или какой вопрос следует задать, потому что иначе вся история не имеет смысла. Она стремилась найти здравый смысл и порядок в их вымыслах.
Итак, она пыталась спасти отношения и понять их?
O да. Она хотела сохранить свои отношения с ними, однако это делалось все более и более невозможным из-за их поведения. Но в конце концов, приложив колоссальные интеллектуальные усилия, поняла, что они лгут ей.
Оба?
O да, но в большей степени Натан. С учетом всей серьезности, с которой она воспринимала все, что ей говорят — постоянная ложь с их стороны, изобретение все новых и новых вариантов для того, чтобы обмануть ее, чтобы присвоить себе те деньги, престиж и влияние, которые они приобрели благодаря дружбе с ней и ее благосклонности — в ее глазах это было преступлением невероятной величины. Направленным именно против нее лично. Она очень переживала. Могу только сказать, что человек, являющийся поклонником ее творчества и способный осознать глубину ее ума, силу ее мысли и чувства по отношению к людям, которым она симпатизировала, которых любила, которым доверяла, без труда поймет тяжесть перенесенного ею удара.
Надеюсь на то, что однажды ради правды и справедливости эти материалы станут известными и весь мир узнает, что Брандены всего лишь патологические лжецы.
Она когда-нибудь говорила с вами о Бранденах?
В 1981 году Барбара Бранден ни с того ни с сего прислала Айн дружественное письмо, в котором написала, что была бы рада увидеть ее после всех этих лет. Айн сказала мне: «Ну, хотелось бы понять, к чему все это. Думаю, придется встретиться с ней и узнать, что у нее на уме. Посмотрим, какой она стала». И она пригласила Барбару к себе. Насколько я понимаю, они остались вдвоем ради ланча и беседы, а потом Барбара ушла. Я приехала к Айн на следующий день, чтобы узнать, как прошла встреча. Айн ответила: «Так себе. Ничего особенно важного не было. Она не хотела ничего особенного». Могу ошибиться в словах, однако у меня осталось ощущение того, что Барбара разочаровала ее. Она оказалась пустым местом.
Через день или два я извлекла из почтового ящика Айн почту, где среди прочих писем оказалось письмо от Барбары, написанное аккуратным почерком и содержащее деловой вопрос. Она сообщала, что пишет биографию Айн, а прошлое осталось в прошлом. Не хочет ли Айн помочь ей? Еще Барбара сообщала, что в любом случае продолжит свой труд. Еще она выразилась в том плане, что ей было очень приятно встретиться в тот заранее назначенный день. Прочитав письмо, Айн посмотрела на меня и сказала: «Так вот в чем дело». В том случае, если ты пишешь о ком-то, существует старинная уловка: ты договариваешься о встрече с этим человеком, a потом пишешь в письме: «Рад, что мы встретились с тобой в такой-то и такой-то день». А потом в своей книге можешь написать, что действительно встречалась с этим человеком, и притом он был согласен на встречу с тобой. Это придает легитимности встрече и книге, создает впечатление, что встреча состоялась исключительно ради будущей книги.
Мисс Рэнд говорила что-нибудь еще по поводу ситуации?
Ситуация была ей отвратительна. Эта биография ничуть не заинтересовала Айн. Она просто пожала плечами. Хотите верьте, хотите нет, но вся история ненадолго задержалась в ее памяти. Когда книга Барбары Бранден вышла, я нашла в ее указателе ссылку на эту встречу, из которой следовало, что Бранден сочинила то, чего не было. Если сравнить ее сочинение с моим рассказом, станет видно, что они ни в чем не совпадают. Встречаясь с ней, Барбара не сказала Айн, что пишет ее биографию.
Как тогда обстояли дела с киносценарием по Атланту?
Предложение исходило от Яффе. Стирлинг Силлифант сделал адаптацию, однако она сочла ее неудовлетворительной — слишком натуралистичной и прозаичной в некоторых местах. Он был хорошим писателем — Айн восхищалась им. Она редактировала его текст, и в какой-то момент работа с компанией сорвалась. Так что весь проект уже опочил, когда она увидела на телеэкране актера, который, по ее мнению, прекрасно сыграл бы Франциско, после чего она решила, что сама напишет сценарий мини-сериала.
Расскажите мне о тех проблемах, которые при этом обнаруживались.
У нее не было никаких проблем. Уже много лет назад она набросала контуры сценария для восьмичасового мини-сериала. Кроме того, у нее были наброски четырехчасового двухсерийного художественного фильма и более короткого мини-сериала.
Расскажите мне, как она работала над телепостановкой.
Она взяла книжку Атланта, и эпизод за эпизодом подчеркнула все диалоги, которые, по ее мнению, следовало сохранить. А потом уселась за стол и собственноручно на привычной голубой бумаге принялась записывать их в нужном формате. Она сделала уже третью часть всей работы, и я печатала ее.
Вы обсуждали с ней телепостановку?
Мы немного говорили о том, как уменьшить число персонажей. Она объясняла, почему из двоих персонажей сделала одного и почему исключила Черил Таггарт из числа действующих лиц.
Каких персонажей она соединяла? Надеюсь, не главных?
O нет. Никогда. Все прочие оставались на своих местах, однако она намеревалась избавиться от Черрил Таггарт, и в одном из вариантов ликвидировала Сиделку. Приходилось ужиматься.
Сокращению подлежали побочные сюжетные линии, не связанные с темой книги, с развитием сюжета. Черрил не относилась к числу центральных персонажей; сюжет без нее не рассыпался, да и времени на нее не было. Меня увлекало то, как быстро она проделывает эту работу — благодаря тому, что давным-давно продумала сюжетные ходы и методы их реализации, о чем и свидетельствовал этот набросок.
Каких актеров мисс Рэнд хотела бы привлечь к съемкам мини-сериала по Атланту?
Я знаю, что в 1960-х годах она хотела видеть Ли Ремик[363] в роли Лилиан Риарден. На роль Дагни, на ее взгляд, идеально подходила молодая Катрин Денёв[364]. Вы должны понять, что у Айн была несокрушимая точка зрения в отношении, кого и чего она хотела. И если Гэри Купер не был способен сыграть так, как она того хотела, он все равно был нужен ей — из-за его внешности.
Случалось ли вам беседовать с мисс Рэнд о романе Мы живые?
Однажды, работая у нее, я перечитала Мы живые, но так и не смогла заставить себя прочитать последнюю часть, в которой умирает Кира. И сказала ей с легкой печалью: «Айн, ну зачем вам понадобилось убивать Киру? Горько читать». Она объяснила мне, что в условиях тогдашней тоталитарной диктатуры, самой жизни в тогдашней России, следуя теме и сюжету, Кира должна была умереть. Другого выхода для нее не было. Нетрудно вспомнить, что первоначально роман назывался Духота. И тогда я сказала ей: «Не могу больше читать эти печальные истории про Ромео и Джульетт, которых ждет смерть». Она совсем не была задета этими моими словами и осталась очень любезной.
Случалось ли вам задавать ей какие-нибудь другие вопросы относительно ее произведений?
Однажды я спросила ее: «Как у вас в голове складывается визуальное восприятие сцен?» Она ответила, что во время прогулок или вообще в любом месте видит эту сцену внутренним взором, описывает сама себе и сохраняет в памяти.
Вы когда-нибудь говорили с ней про любовь?
Да, был один такой разговор. Однажды вечером мы прощались и коснулись в разговоре темы любви и влюбленности. Я знаю, что она была влюблена в одного из героев Крысиного патруля[365]. И я сказала ей: «Понять этого не могу, но, начиная с шести лет, я постоянно была в кого-нибудь влюблена». И она ответила: «Ну, и я тоже». Я спросила: «В самом деле? То есть всю свою жизнь вы кого-то любили?» И она сказала: «Да».
Приходилось ли вам разговаривать с ней о женственности?
Нет, о женственности мне с ней разговаривать не приходилось, но о феминизме мы с ней говорили. Однажды я спросила ее о том, было ли в ее время или вообще в прежние времена женщинам сложнее устроиться на работу… Она решила, что я — феминистка, и набросилась на меня. Закатила целую тираду. Когда она выговорилась, я поправила ее и сказала, что не являюсь феминисткой, а просто задала вопрос. Таким вот образом я предоставила ей единственную возможность перепрыгнуть к выводам и заподозрить меня в самых низменных убеждениях.
Айн Рэнд заметно изменилась за годы вашего знакомства?
Да. Она очень грустила после смерти Фрэнка и также покорилась усталости. Сердце отказывало ей. У нее была застойная сердечная недостаточность и прежние силы начали оставлять ее. Ей стало не до приемов и вечеринок.
Чем еще в это время она занимала себя?
Читала Агату Кристи — книгу за книгой.
Уже после кончины мистера О’Коннора?
Да. Кажется, так.