И сколько же всего народа собиралось, чтобы послушать ее?
Аудитория могла вместить пятьсот человек.
А сколько оставалось снаружи?
Они находились в фойе, и во время первой лекции мисс Рэнд мы насчитали там более тысячи человек. Словом, собралось столько народа, что вахтер даже позвонил в пожарную охрану, и главный брандмейстер, явившись, сразу же спросил нас: «Что здесь происходит?» Я ответила ему: «Здесь выступает Айн Рэнд, она впервые приехала в Лос-Анджелес, чтобы обратиться к людям, интересующимся ее учением, которые никогда не имели возможности увидеть и послушать ее». Он на это сказал: «Если вы пообещаете познакомить меня с ней после окончания вашей встречи, я позволю всем остаться». Я с восторгом приняла это предложение. Не знаю, насколько мисс Рэнд была рада знакомству с ним, однако она исполнила его желание и держалась при этом очень любезно. Шеф заставил собравшихся разделиться на несколько групп и организовал между ними проходы, бесполезные, между прочим, в случае реальной неприятности. Потом Барбара подвела его к мисс Рэнд, которая была в полном восторге. Она была восхищена тем, что обязанности заставили его прибыть лично, что он оказался ее поклонником, и тем, что он не стал никого выгонять в обмен на возможность познакомиться с ней.
Расскажите о ваших встречах с мисс Рэнд. Сколько раз вы встречались с ней?
Всего два раза. Помню, один раз мы сидели в ресторане в Беверли-Хиллз, я была в очках, и она попросила меня снять очки. Я исполнила ее просьбу, и она сказала: «У вас такие прекрасные глаза. Нельзя прятать их за стеклами; вам надо пользоваться контактными линзами». Я чуть не расплакалась. Так это было сказано по-матерински, с теплом и заботой. После этого я обзавелась контактными линзами. И навсегда осталась благодарна ей за это, потому что перейти на контактные линзы мне и в голову не приходило. Она как бы разрешила мне быть тщеславной.
Потом у нас начался разговор об одном художнике, который в то время нравился мне, хотя мой муж вовсю ругал его. Это был Эндрю Уайет[196]. Несколько лет назад я натолкнулась в художественном альбоме на репродукцию его картины под названием Мир Кристины и прилепилась к ней по причинам, восходящим к моему собственному детству. Мой муж полагал, что моя связь с ней выдает очень темную сторону моей личности и психоэпистемологии, и он спросил мисс Рэнд: «Как вам кажется, о чем говорит ее симпатия к этой картине?» Она посмотрела на меня и спросила: «А почему вы ее любите?» Я не стала говорить ей всю правду, но сказала: «Потому что одиночество и отстраненность этой девушки много говорят мне». Я сказала еще, что мне особенно нравится ее прозрачность и стиль, что также было справедливо. И мисс Рэнд сказала: «Пока вы понимаете, почему вам нравится картина, и не реагируете на присущее ей ощущение жизни, нет нужды объяснять всем остальным, почему она так нравится вам». Помню, что я сделала все возможное, чтобы удержаться от слез, потому что она обращалась ко мне на самых разных уровнях, а я не была искренней с ней. Мне также казалось, что, заглянув в мои глаза, она заглянула мне в душу, и я ощущала, что она видела меня насквозь. Когда эта женщина обращала к тебе свой взгляд, она поистине видела тебя. Видела такой, какая ты есть. Это очень сильное чувство.
Можете ли вы припомнить какие-нибудь похожие случаи?
Помню, что моим любимым композитором был тогда Бетховен, явно не симпатичный ей, и мы поговорили об этом. Я была уверена в том, что не чувствовала необходимости защищать перед ней свою симпатию к Бетховену.
И вы сказали ей это?
Да. В то время мне казалось, что я должна защищать свои привязанности.
И что она сказала?
Помню, она говорила о его недобром восприятии жизни.
А как она отреагировала на лично ваши слова о симпатии к Бетховену? Она рассердилась?
Нет, нет, нет и нет — она осталась очень любезной.
Подписывала ли мисс Рэнд для вас свои книги?
На моем первом издании романа Атлант расправил плечи она написала: «Джен и Питеру Кросби, с искренней благодарностью за проделанную вами работу и наилучшими пожеланиями на будущее, Айн Рэнд. 8 октября 1963». В моем первом издании Источника она написала: «Джен и Питеру Кросби с благодарностью от имени объективизма. Айн Рэнд, 8 октября 1963».
Джон Р. Говард
Джон Р. Говард являлся президентом колледжа Льюиса и Кларка[197], в 1963 году удостоившего Айн Рэнд степени доктора Honoris Causa гуманитарных наук.
Дата интервью: 3 января 1999 года.
Скотт Макконнелл:Каким образом вы заинтересовались Айн Рэнд и объективизмом?
Джон Р. Говард: Насколько я понимаю, интерес к Айн Рэнд возник у меня после прочтения романа Атлант расправил плечи. В начале 1960-х годов я учредил так называемую Неделю Чтения. Весь преподавательский состав и студенты колледжа, всем сообществом, читали заданную книгу. После этого мы на два-три дня приглашали в кампус автора, в данном случае это была мисс Рэнд, она получала возможность встретиться с различными группами студентов, после этого мы провели всеобщую ассамблею, на которой присутствовал весь коллектив колледжа. Мы показали фильм Источник, полученный из чикагского офиса Encyclopedia Britannica.
Проводя занятия, и при каждой возможности общения с нами Айн объясняла свою философию. У нас происходили очень серьезные интеллектуальные споры с Айн. Не могу сейчас вспомнить ее конкретные реакции, кроме того, что она была весьма довольна тем, что такое множество людей читало ее книгу.
Почему вы пригласили в колледж Льюиса и Кларка именно Айн Рэнд?
Я почувствовал, что имею дело с важным автором, и общение с ней способно стимулировать все наше сообщество.
Что именно в ее книгах привлекло вас?
Айн является классиком традиции, подчеркивающей независимость мышления и свободную инициативу. Представление о том, что бюрократия и тупость противодействуют подлинной системе свободного предпринимательства, истинно капиталистической системе — выглядело привлекательным для меня. Я занимался советским правительством и его политикой и потому увлекся ее идеями. Капитализм, то есть свободное предпринимательство, по необходимости должен быть свободным. И ты должен принять все последствия свободы. И как только ты начинаешь ограничивать эту свободу, как-то обходить и утеснять ее, ты лишаешь ее чего-то важного. Это с очевидностью следует из ее произведений.
Сколько тогда было в колледже учащихся и преподавателей?
Сейчас нас в колледже примерно 3200 человек, однако тогда он был существенно меньше: около 1200 учащихся и сотня преподавателей.
Расскажите мне о показе экранизации Источника.
Мы устроили показ фильма в аудитории колледжа, причем Айн с микрофоном находилась возле экрана и давала попутный беглый комментарий.
В критической точке фильма главный герой в исполнении Гэри Купера выступал в суде, это священное для Айн место, как следует из книги. Она очень красноречиво объяснила мне, что это место является высшей точкой всего произведения.
Однако Encyclopedia Britannica укоротила речь Купера, так как они готовили фильм к показу по телевидению и сомневались в том, что телевизионная аудитория способна вынести его пяти с половиной минутный монолог. И обнаружив это во время показа, Айн Рэнд проявила незаурядное красноречие у микрофона. В присутствии всего колледжа она разнесла в пух и прах тех коммунистических сукиных сынов, которые несут ответственность за подобное деяние. Она заявила, что они-то как раз и знали, что делали, и что это типичный для коммунистов приемчик. Подобное выступление по-настоящему расшевелило аудиторию, вызвав больший интерес и к фильму, и к этому отрывку, чем случилось бы в том случае, если бы он остался без изменения.
Потом я связался с Encyclopedia, и там мне объяснили то, что, как я вам уже сказал, сокращение не имело ничего общего с идейными соображениями и объяснялось требованиями телевизионной презентации, поскольку рекламщики или, возможно, кто-то еще, были бы недовольны, если бы телевизионная публика во время такой продолжительной речи предприняла бы массовое путешествие к холодильнику[198].
Но перед этим моментом, когда Айн Рэнд делала свои комментарии по ходу показа фильма, на чем она останавливала свое внимание: на идеях, собственно фильме или его литературном источнике?
Исключительно на идеях. Айн Рэнд была человеком идей. Ее не интересовали мелкие или технические подробности, не имевшие прямого отношения к теме.
Опишите церемонию предоставления мисс Рэнд почетной степени.
Согласно процедуре провост, или декан факультета, представляет кандидата президенту колледжа. Ритуал вручения почетной степени практически стандартен во всем академическом сообществе — «Все права, привилегии и обязанности, которые имеют отношение к…» и так далее. Я представил ее аудитории и остановился на ее произведениях.
Судя по материалам наших архивов, мисс Рэнд отнесла ваши комплименты к разряду самых изысканных среди тех, которые ей доводилось получать.
Что-то в этом роде она сказала и мне. Айн Рэнд пришлось столкнуться с резкой интеллектуальной критикой, и ей было очень приятно оказаться в таком месте, где ее принимали с сочувствием — а я говорил очень благожелательно о том, что она предлагает «важную точку зрения», что излагает ее исключительным образом, что она сама — удивительный человек.
Я по-прежнему продолжаю считать, что, приближаясь к концу двадцатого века, мы как бы заново переживаем его, и искренне полагаю, что Айн Рэнд относилась к числу наиболее значительных авторов и писателей, творивших в ХХ веке в Соединенных Штатах. Оглядываясь назад, могу сказать, что, на мой взгляд, любой, кто прочтет в наши дни роман