На лице его отразилась боль.
— Какой позор! Кристиан Файри был бы сейчас жив, если бы проявил эгоизм и алчность.
Питт понимающе улыбнулся. Было хорошо известно, что адмирал Сандекер, несмотря на свою стальную броню, в глубине души гуманист и редко скрывает ненависть и отвращение к алчным промышленникам: потому-то его нечасто приглашают на приемы.
— Разве американские инженеры не могут разработать такой зонд сами?
— В сущности, мы уже разработали один такой зонд, но по сравнению с зондом Файри он все равно что велосипед рядом со спортивным автомобилем. Люди Файри совершили прорыв и на десять лет опередили все, что могли создать мы и русские.
— Есть догадки, кто украл зонд?
Сандекер отрицательно покачал головой.
— Нет. Очевидно только, что за этим стоит хорошо финансируемая организация. Все прочие подробности держат в глубокой тайне.
— А в какой стране есть необходимые ресурсы для…
— Можете забыть о таких рассуждениях, — перебил Сандекер. — ЦРУ уверено, что за этим не стоит никакое иностранное правительство. Даже китайцы хорошенько подумали бы, прежде чем убить два десятка людей из-за невинного, совершенно неизвестного прибора. Нет, здесь чьи-то частные интересы. Чья тут финансовая выгода, — он беспомощно пожал плечами, — можно только гадать.
— Ну хорошо, таинственная организация заполучила зонд и нашла на морском дне сокровища. Как они собираются их поднимать?
— Им этого не сделать, — ответил Сандекер, — без высокотехнологичного оборудования.
— Ерунда какая-то. Зонд уже больше года у них в руках. Что хорошего это им дало?
— Они его использовали, очень интенсивно, — серьезно сказал Сандекер. — Исследовали каждый квадратный фут континентального шельфа Атлантического побережья Южной и Северной Америки. И применили с этой целью «Лакс».
Питт с любопытством посмотрел на него.
— «Лакс»? Не понимаю.
— Помните доктора Лена Матаджика и его ассистента? — Сандекер стряхнул пепел в пепельницу. — Джека О’Рейли?
Питт нахмурился, вспоминая.
— Я подвозил им по воздуху припасы три месяца назад, когда они разбили лагерь на ледяном поле в Баффиновом заливе. Доктор Матаджик изучал течения на глубине десять тысяч футов, пытаясь доказать свою любимую теорию, что слой теплой воды на глубине мог бы растопить северную полярную шапку, если бы удалось его поднять.
— Что последнее о них вам известно?
Питт пожал плечами.
— Как только они занялись повседневными хлопотами, я улетел в Калифорнию, в океанографическую лабораторию. А почему вы спрашиваете? Вы же планировали и координировали их экспедицию.
— Да. Планировал, — медленно повторил Сандекер. Он протер костяшками пальцев глаза, потом свел ладони. — Матаджик и О’Рейли погибли. Самолет, который увозил их с ледяного поля, упал в море. Следов не найдено.
— Странно, что я ничего не слышал. Должно быть, это произошло совсем недавно.
Сандекер поднес к сигаре новую спичку.
— Если быть точным, вчера исполнился месяц.
Питт уставился на него.
— Почему такая тайна? В новостях ничего не было об этом крушении. Меня, вашего директора отдела особых проектов, следовало информировать одним из первых.
— Кроме меня об их гибели знает только один человек — радист, принявший их последнее сообщение. Я не стал делать объявлений, потому что все равно не могу поднять их из водяной могилы.
— Простите, адмирал, — сказал Питт. — Я совершенно огорошен.
— Ну, ладно, — тяжело сказал Сандекер. — Пять недель назад я получил сообщение от Матаджика. Во время разведочной поездки О’Рейли заметил у северного конца ледяного поля рыболовный траулер. Не стремясь к общению, О’Рейли вернулся на базу и рассказал об этом доктору Матаджику. Они вдвоем отправились обратно и нанесли дружеский визит рыбакам, чтобы определить, не нужна ли им помощь. Странные это были рыбаки, рассказал Матаджик.
Корабль шел под флагом Исландии, но почти весь экипаж состоял из арабов, а остальные представляли по меньшей мере шесть разных стран, в том числе и Соединенные Штаты. Похоже, в их дизеле сгорел подшипник. Вместо того чтобы дрейфовать, пока идет ремонт, они решили высадить экипаж на ледяное поле, чтобы матросы размяли ноги.
— В этом нет ничего подозрительного, — заметил Питт.
— Капитан и экипаж пригласили Матаджика и О’Рейли на борт отобедать, — продолжал Сандекер. — Тогда это казалось простой вежливостью. Позже стало ясно, что это была попытка избежать подозрений. Но случайно получилось наоборот.
— Итак, двое наших ученых тоже попали в список лиц, которые видели то, что не должны были видеть.
— Угадали. Несколько лет назад Кристиан Файри принимал доктора Ханневелла и доктора Матаджика на борту своей яхты. Вид траулера, конечно, изменили, но, как только Матаджик ступил на борт, он сразу узнал в судне «Лакс».
Если бы он ничего не сказал, возможно, они с О’Рейли были бы сегодня живы. К несчастью, Матаджик без всякого умысла спросил, почему гордый роскошный «Лакс» превратился в обычный рыболовный траулер. Этот простодушный вопрос повлек за собой страшные последствия.
Их могли бы убить тогда же. Привязать к телам груз и похоронить в океане — никто бы никогда ничего не узнал.
Но одно дело, когда пропадает судно со всем экипажем. Газеты забыли о «Лаксе» через неделю после его исчезновения. Но два человека с правительственной исследовательской станции? Маловероятно. Пресса годами будет писать о загадочно опустевшей станции, преувеличивая смысл произошедшего. Нет, если Матаджика и О’Рейли нужно было устранить, для этого существовали менее заметные способы.
— Например, сбить невооруженный самолет в воздухе без свидетелей?
— Должно быть, так и произошло, — негромко сказал Сандекер. — Когда ученые вернулись на базу, у Матаджика вдруг возникли сомнения. Капитан траулера просто перевел всю свою команду на борт «Лакса». Вполне возможно, говорил себе Матаджик. Но, если судно зарабатывает ловлей рыбы, где же эта рыба? На корабле нет даже ее запаха. Он связался по радио с головной конторой НПМА, все рассказал мне, сообщил о своих подозрениях и предложил — пусть береговая охрана проведет обычное обследование траулера. Я приказал им быть наготове и выслал на север самолет, чтобы как можно быстрее вернуть их в Вашингтон и получить подробный отчет. — Сандекер с мрачным лицом снова стряхнул пепел с сигары в пепельницу. — Я опоздал. Должно быть, капитан траулера перехватил сообщение Матаджика. Пилот сел на ледяное поле и забрал их. После чего все трое исчезли.
Сандекер сунул руку во внутренний нагрудный карман кителя и достал измятый и сложенный листок бумаги.
— Вот последнее сообщение Матаджика.
Питт взял листок и развернул его на столе. В нем говорилось:
SOS! SOS!
УБЛЮДОК НАПАДАЕТ. ЧЕРНЫЙ. НОМЕР МАШИНЫ…
На этом радиограмма обрывалась.
— А вот и черный реактивный самолет!
— Совершенно верно. Теперь, когда свидетели исчезли, проблемой капитана оставалась береговая охрана. Корабль мог появиться в любую минуту.
Питт задумчиво посмотрел на Сандекера.
— Но береговая охрана не появилась. Ее просто не вызвали. Вам придется объяснить, почему вы молчали, хотя были уверены, что три человека из НПМА убиты. Забиты, как скот бригадой мясников.
— Тогда я не был в этом уверен. — Уклончивость не в характере Сандекера. Обычно он решителен и прям, как удар молнии. — Вероятно, не хотел, чтобы сукины дети порадовались своему успеху; я подумал, пусть лучше гадают. Конечно, это все равно что хвататься за соломинку, признаю, но ведь они могли сделать непредусмотренный шаг, допустить ошибку, которая вывела бы их на чистую воду, когда и если я вызвал бы призраки Матаджика и О’Рейли.
— Как вы руководили поисками?
— Известил все разведывательные и спасательные службы северных районов, что с исследовательского корабля НПМА пропало ценное оборудование, и запросил все отчеты. Надеялся, что кто-нибудь видел, какая судьба постигла самолет. Но ничего не вышло. — Сандекер взмахнул сигарой, и этот жест подчеркнул его беспомощность. — Я так же тщетно ждал, что кто-нибудь заметит траулер, чье описание совпало бы с «Лаксом». Но и траулер словно растворился.
— Поэтому вы были уверены, что в айсберге подо льдом именно «Лакс».
— Скажем, уверен на восемьдесят процентов, — сказал Сандекер. — Я также связался с администрацией всех портов от Буэнос-Айреса до Гус-Бей на Лабрадоре. Из двенадцати портов сообщили о заходе и уходе исландского рыболовного траулера, отвечающего описанию видоизмененной надстройки «Лакса». Траулер шел под названием «Сертси». Кстати, по-исландски «сертси» означает «подводная лодка».
— Понятно. — Питт порылся в карманах в поисках сигареты, потом вспомнил, что на нем чужая одежда. — Рыбак с севера вряд ли будет заходить так далеко в территориальные воды. Единственное объяснение — работа с зондом.
— Мы словно столкнулись с беременной крольчихой, — хмыкнул Сандекер. — Одно решение рождает целый выводок неразрешимых загадок.
— Вы связываетесь с коммандером Коски?
— Да. «Катаваба» остается у погибшего корабля, и группа специалистов тщательно изучает его. На самом деле перед тем, как вы встали с постели, я получил оттуда сообщение. Три тела положительно опознаны как тела членов экипажа «Лакса». Остальные обгорели до неузнаваемости.
— Словно в рассказе Эдгара Алана По. Файри, его команда и «Лакс» исчезают в море. Примерно через год одна из наших исследовательских групп натыкается на «Лакс» с другим экипажем. Затем этот самый корабль превращается в обгоревший корпус, заключенный в айсберг вместе с останками Файри и первоначального экипажа. Чем больше я думаю об этом, тем больше ругаю себя за то, что не сумел перехватить разведывательный самолет, летевший в аэропорт Тайлер.
— Вы были предупреждены.
Питт криво улыбнулся, потрогав повязку на голове.
— Иногда мне кажется, что я чересчур часто вызываюсь добровольцем.
— Вы, вероятно, самый везучий ублюдок в мире, — заметил Сандекер. — Пережить две попытки покушения за одно утро.