— Она начинает казаться мне гибридом Екатерины Великой и Эйми Семпл Макферсон[8], — саркастически сказала Тиди.
— Не могу дождаться встречи с новым начальством, — сказал Питт.
Сандекер кивнул.
— В вашем распоряжении пять секунд: она только что вошла.
Питт обернулся; обернулись и все мужчины в ресторане. Высокая, светловолосая, она стояла в фойе как фантастическое воплощение женского превосходства, неизъяснимо прекрасная, словно внезапно остановленная на мгновение камерой первоклассного фотографа. Величественная фигура, затянутая в длинное фиолетовое бархатное платье с замечательным кружевом на рукавах и подоле. Заметив помахавшего рукой Сандекера, Кирсти подошла к столику; двигалась она с изяществом балерины и прирожденной спортсменки. К этому времени все женщины в ресторане смотрели на нее с невольной ревностью.
Питт отодвинул свой стул и встал; она подходила, а он разглядывал ее лицо. Загар казался чуждым для исландки, даже такой, что большую часть жизни провела в Новой Гвинее. Общее впечатление было поразительное. Светлые, сознательно чуть взъерошенные волосы, фиалковые глаза того же цвета, что и платье… Мягко говоря, ничего подобного Питт не ожидал.
— Моя дорогая мисс Файри. Для меня большая честь, что вы согласились пообедать с нами. — Адмирал Сандекер взял ее руку и поцеловал. Потом повернулся к Тиди, надевшей маску дружелюбия. — Позвольте представить вам моего секретаря, мисс Тиди Ройял.
Женщины обменялись вежливым, но, как водится у дам, холодным приветствием.
Сандекер повернулся к Питту.
— А это майор Дирк Питт, истинная движущая сила проектов моего агентства.
— Значит, это и есть храбрый джентльмен, о котором вы рассказывали, адмирал. — Голос ее звучал хрипловато и чрезвычайно сексуально. — Мне очень жаль, что доктор Ханневелл трагически погиб. Брат был о нем очень высокого мнения.
— Нам всем тоже жаль, — сказал Питт.
Наступила пауза. Они разглядывали друг друга — Кирсти Файри задумчиво и с более чем дружеским интересом; Питт — по-мужски анализируя и оценивая.
Он первый нарушил молчание.
— Если я так на вас уставился, мисс Файри, то лишь потому, что адмирал Сандекер не предупредил, что у главы «Файри лимитед» такие загадочные глаза.
— Мужчины и раньше делали мне комплименты, майор Питт, но вы первый назвали мои глаза загадочными.
— Это чисто формальная характеристика, — сказал Питт. — Глаза — двери к тайнам человеческой души.
— И какие мрачные тени вы разглядели в моей?
Питт рассмеялся.
— Джентльмен никогда не предаст огласке тайные мысли дамы. — Он предложил ей сигарету, но Файри отрицательно покачала головой. — Серьезно, наши глаза чем-то похожи.
— У мисс Файри глаза темно-синие, — сказала Тиди, — а у вас зеленые. Что между ними общего?
— В глазах мисс Файри, как и в моих, есть лучики, которые отходят от зрачка и углубляются в радужную оболочку, — сказал Питт. — Иногда их называют вспышками. — Он помолчал, зажигая сигарету. — Лучшие специалисты утверждают, что такие вспышки — признак психической силы.
— Вы ясновидец? — спросила Кирсти.
— В этом отношении я неудачник, — ответил Питт. — Всегда проигрываю в покер, потому что неверно угадываю карты и мысли противника. А вы, мисс Файри, умеете заглянуть в будущее?
Он увидел промелькнувшую в ее глазах тень.
— Я знаю свою судьбу и потому могу ею управлять.
Смуглое улыбающееся лицо Питта ничего не выдало, но его начинал охватывать вечный азарт охотника. Он перегнулся через стол, так что лишь несколько дюймов разделяли их с Кирсти глаза: зеленые смотрели в фиолетовые.
— Я полагаю, вы всегда привыкли получать то, что хотите?
— Да!
Ответ был дан без малейших колебаний.
— Тогда я, по-видимому, должен вам сказать, что ни при каких условиях не стал бы заниматься с вами любовью.
— Я знаю, майор, какого ответа вы от меня ждете. — Ее лицо стало вызывающим. — Но, если бы я возжелала вас и вашего внимания, со временем я бы это получила. Однако я редко беспокоюсь из-за того, чего не хочу. И потому ваши слова меня совершенно не задевают.
Питт вел себя так, словно не ощущал, как растет общее напряжение.
— Ну, мисс Файри, я не думал, что на поверку вы окажетесь динамщицей.
На лице ее отразилось непонимание.
— Динамщицей? А что это?
— Так американцы называют тех, кто увиливает, — сладким голосом подсказала Тиди.
Адмирал Сандекер кашлянул. Он думал о том, что может случиться, если разговор и дальше будет развиваться в таком направлении.
— Не вижу причины, чтобы умирающий с голоду старик слушал вашу легкомысленную болтовню. В особенности когда рядом требует внимания такое изобилие великолепной еды.
— Позвольте представить вам блюда нашей национальной кухни на шведском столе, — сказала Кирсти. — Кажется, гастрономические вкусы майора Питта проще сексуальных.
— Туше! — рассмеялся Питт. Он встал и пододвинул стул для Кирсти. — С этого момента обещаю во всем соблюдать умеренность.
Блюдам из рыбы, казалось, не было конца. Питт насчитал больше двадцати яств из лосося и больше пятнадцати только из трески. К своему столику они вернулись с переполненными тарелками.
— Вижу, майор, вам нравится наше консервированное мясо акулы.
Глаза Кирсти улыбались.
— Я много слышал о том, как готовят это блюдо, — ответил Питт. — И теперь получил возможность его попробовать.
Улыбка в прекрасных глазах сменилась откровенным удивлением, когда он действительно съел несколько ломтиков.
— Вы уверены, что знаете, как это готовят?
— Конечно, — ответил он. — Мясо акул, которые водятся в холодном море, нельзя есть свежим, поэтому вы режете его на полоски, закапываете на двадцать шесть дней в песок, а потом просушиваете на ветру.
— Но вы ведь понимаете, что оно сырое? — не успокаивалась Кирсти.
— А есть другой способ? — спросил Питт, отправляя вилкой в рот очередной ломтик.
— Не тратьте зря времени, мисс Файри, пытаясь шокировать его. — Сандекер с отвращением взглянул на акулье мясо. — Хобби Дирка — блюда для гурманов. Его профиль — рыба, и он специалист по приготовлению рыбных блюд по рецептам со всего мира.
— Действительно очень вкусно, — удалось Питту выговорить между двумя кусками. — Но мне кажется, у малазийской разновидности более нежный вкус. Малазийцы готовят акулу, завернув ее в водоросль под названием «ехидна». Поэтому мясо чуть слаще, чем в исландском исполнении.
— Американцы обычно заказывают стейк или жареных цыплят, — сказала Кирсти. — Вы первый из моих знакомых, кто предпочитает рыбу.
— Ну, не совсем, — сказал Питт. — Как большинство моих соотечественников, я всегда готов съесть хороший двойной гамбургер с жареной картошкой-фри и шоколадным коктейлем.
Кирсти посмотрела на Питта и улыбнулась.
— Я начинаю думать, что господь наградил вас луженым желудком.
Питт пожал плечами.
— Мой дядя считается главным гурманом Сан-Франциско. Я пытаюсь следовать его примеру.
Остаток обеда прошел в незначительных разговорах, все расслабились и наслаждались хорошей едой в дружеской атмосфере. Два часа спустя за сливочным мороженым-фламбе с клубникой — доброжелательный повар приготовил это блюдо по указаниям Питта — Кирсти извинилась за то, что должна рано уйти.
— Надеюсь, вы не сочтете меня невежливой, адмирал Сандекер, но, боюсь, мне очень скоро придется покинуть вас, мисс Ройял и майора Питта. Мой жених хочет отвести меня сегодня на поэтический вечер, а поскольку я всего лишь женщина, мне трудно ему отказать. — Она по-женски понимающе улыбнулась Тиди. — Я уверена, мисс Ройял понимает.
Тиди мгновенно ухватилась за романтический намек.
— Завидую вам, мисс Файри. Жених, который любит поэзию, — редкая добыча.
Адмирал Сандекер благожелательно улыбнулся.
— Искренне желаю вам счастья, мисс Файри. Я не знал, что вы обручены. Кто же этот счастливчик?
Адмирал отлично сохраняет невозмутимость и спокойствие, подумал Питт. Он знал, что старик изумлен до глубины души. Такое развитие событий требовало полной перемены только что принятых правил — Питт уже думал, каким будет новое соревнование.
— Рондхейм… Оскар Рондхейм, — сказала Кирсти. — Мой брат представил его в письме. Мы с Оскаром обменялись фотографиями и переписывались два года, прежде чем встретились.
Сандекер внимательно смотрел на нее.
— Минутку, — медленно сказал он. — Кажется, я о нем слышал. Не ему ли принадлежит международная сеть рыбоконсервных заводов? «Рондхейм индастриз»? Рыболовный флот размером с весь испанский? Или я говорю о каком-то другом Рондхейме?
— Нет, вы правы, — сказала Кирсти. — Его главная контора как раз здесь, в Рейкьявике.
— Рыболовные суда, выкрашенные в синий и красный, флаг с изображением альбатроса? — спросил Питт.
Кирсти кивнула.
— Альбатрос — талисман Оскара. Вы видели его суда?
— Случалось пролетать над ними, — ответил Питт.
Конечно, Питт знал эти суда и их символ. Их знали рыбаки всех стран севернее сороковой параллели. Рыболовный флот Рондхейма славился тем, что вычерпывал рыбные запасы почти до исчезновения рыбы, грабил сети других рыболовов и забрасывал свои заметные, выкрашенные в красное неводы в территориальных водах многих государств. К альбатросу Рондхейма относились примерно так же, как к эсэсовской свастике.
— Слияние «Файри лимитед» и «Рондхейм индастриз» создаст могучую промышленную империю, — медленно сказал Сандекер. Он как будто взвешивал последствия такого развития событий.
Мысли Питта текли в том же направлении.
Но их ход оборвался, когда Кирсти помахала рукой.
— А вот и он! Вон там.
Они повернулись, проследили за взглядом Кирсти и увидели высокого, светловолосого, респектабельного мужчину, энергично шедшего к ним. Рондхейм был молод, тридцати с небольшим, на сильном лице — следы долгого пребывания на соленом воздухе морских штормов. Холодные серо-голубые глаза над сильным узким носом и ртом, который казался добродушным и теплым; но Питт догадывался, что в часы занятий делами этот рот умел сжиматься в агрессивную полоску. Питт сразу определил, что это человек опасный и коварный. И решил принять за правило: никогда не поворачиваться к нему спиной.