Когда Лера вернулась из душа, он уже снял с горлышка фольгу и проволоку, приготовил посуду, оставалось только вынуть пробку.
— Давай! — кивнула она. — Только тихо.
— Дверь теперь закрыта, — рассмеялся Алексей. — Осталось выяснить, кто утром будет тару тайком выносить?
— Я все сделаю, а ты наливай! — лукаво улыбнулась она.
Раздался хлопок, впрочем, приглушенный. Над пузатой бутылкой появился дымок и немного пены, Алексей ловко опрокинул ее в свою чашку. Бокалов в номере не нашлось. Лере досталось вино с веселыми пузырьками и почти не досталось пены. Шампанское было холодное, оно еще не успело нагреться после того, как побывало на морозе.
С чашками в руках они рухнули обратно в постель.
— Как это ты решился? — улыбнулась Лера, отхлебнув шампанского.
— Я решился?! Да я влюбился в тебя с первого взгляда!
— Не помню, чтобы ты это говорил. Напротив. Сказал, что я тебе сразу не понравилась.
— Я сказал: тоже. Тоже не понравилась. Потому что ты меня сразу отшила. Мол, в вас, Алексей Алексеевич, нет ни единого качества, которое я бы ценила в мужчине!
— У тебя и в самом деле отличная память.
— Еще бы! Скажи честно: почему я, а не Мухин? — Он одним глотком выпил с полчашки.
— Мне тебя очень красиво представили. Лучший сыщик, талант необыкновенный, чуть ли не гений. А у женщины вперед любви бежит воображение. Вот я и вообразила себе… — она тихонько вздохнула. Алексей молчал в ожидании продолжения. Приятно, черт возьми, когда тебя хвалят! — У меня, Леша, есть пунктик: люблю умных мужчин. Ну не о чем мне говорить с дураками. Удовольствие длится пять минут…
— Пять?! — удивился он.
— Ну, десять. А дальше что? Леня — примитив. У него все мысли ниже пояса. Мне с ним откровенно скучно. К тому же для него разбитые женские сердца — как для индейца военные трофеи. Те же скальпы. Он их носит на поясе и перед всеми похваляется: вот я какой! Ни одна баба передо мной не может устоять! Противно, в конце концов. Ему только моего скальпа не хватает для полноты ощущений.
— Уразумел. — Он поднял чашку: — За молчание!
— Ты не так понял…
— Я понятливый, — он допил свое шампанское и поставил пустую чашку на тумбочку. — Иди ко мне…
Теперь они были гораздо спокойнее. Лодка плыла медленнее, волна была уже не такой высокой, а иногда ласковый штиль просто толкал их вниз по течению. Алексей изо всех сил старался, чтобы хорошо было ей, и не сразу понял, что Лера больше всего хочет именно ему доставить удовольствие.
— Э, нет, так не получится! — Он рывком перевернул ее на живот. Он все еще боялся, когда она открывала глаза. А вдруг неба в них больше нет, а есть только безжалостная сталь?
Только не видя ее лица, он мог дать себе волю. Таковы уж были правила игры. И она их приняла. Он целовал ее влажную спину, подолгу задерживаясь губами в ямочке меж ягодицами. Это было очень возбуждающе. «А с Сашей у меня никогда такого не было…»
И опять эта мысль! О жене! Неужели все любовники обречены в самые неподходящие моменты вспоминать прежних своих партнеров?
Но, с другой стороны, он знал, что при любом раскладе, независимо от того, чем у них с Лерой все закончится, в такие моменты он отныне всегда будет думать о ней. И невольно сравнивать всех остальных женщин с ней. Потому что так хорошо ему еще никогда не было…
— Мне так хорошо! — Она счастливо вздохнула и перевернулась на спину.
— У меня еще никогда подобного не было, — вслух сказал он то, о чем думал.
— Все мужчины так говорят.
— А у тебя их много было, мужчин?
— Не очень много, но достаточно, чтобы прекрасно их узнать.
— И все говорили, что у них никогда еще подобного не было?
— Ну… почти.
— Значит, ты — лучшая в мире любовница! — он попытался поцеловать ее в губы.
— Значит, ты льстец! — она ловко увернулась. — Сначала разлей остатки шампанского. Хочу выпить.
Они какое-то время отдыхали, попивая шампанское. Наконец он спросил:
— Девочки знают, куда ты пошла?
— Догадываются. Я сказала, чтобы они ложились спать. Мол, я вернусь поздно. И заперла на ключ входную дверь.
— А ты что, к себе пойдешь?
— Леша, я не могу остаться. Завтра утром тренировка. Да и тебе надо отдохнуть. Тебе вставать в полшестого.
— Ах да, — с досадой вспомнил он. — Нет, позже. Поскольку вечером не было ни игры, ни тренировки, мы с дядей Гришей придем часикам к девяти. Так что я отлично высплюсь.
— Это ты к девяти придешь. Но не он.
— Он что, там живет, в Ледовом дворце?
— У него ни жены, ни детей, — вздохнула Лера. — Работа — его все.
— Как и у тебя?
— У меня теперь есть еще и ты. Знаешь, мне кажется, я всю жизнь тебя ждала.
— А ты не слишком торопишься? Мне, конечно, приятно, но…
— Ты все еще женат? — в упор спросила она.
— Не в этом дело, Лера. Как-то все… стремительно. Что ты обо мне вообще знаешь?
— Мне кое-что рассказали. О твоих громких делах. Ты уже расследовал дело фехтовальщиков. Психологию спортсменов приблизительно знаешь.
— А… Евгений Рощин… Как же, помню. Я тогда был начальником службы безопасности у… Впрочем, неважно. Что еще обо мне говорят?
— Много хочешь знать, — рассмеялась она. — Главное, ты так же, как и я, занимался легкой атлетикой. И тоже бегал восемьсот. Как видишь, у нас много общего.
— Да что там, бегал! — отмахнулся он. — Помню, как в школе я своего тренера чуть ли не до инфаркта доводил. Как он меня песочил! — Он тихо рассмеялся. — «Что ж ты, Лешка, делаешь? Ты по секундомеру на кругу на голову сильнее всех! Но только когда один бежишь! А на соревнованиях тебя как подменяют! Зачем ты всю дистанцию за ними плетешься? И только на последних пятидесяти метрах Леша у нас просыпается! И вспоминает, что он — чемпион, когда я уже в предынфарктном состоянии!»
— А ты что? — Лера приподнялась на локте.
— Я ему: так добегаю же! И первым, ни разу еще не проиграл! Знаешь, что он мне на это сказал?
— Что?
— Добегаешь ты, Лешка, пока с тобой дрова всякие бегут. А с равными проиграешь. Тебе этих пятидесяти метров не хватит, учти. Если ты знаешь, что на голову сильней всех, надо лидировать с самого начала. Встал на дистанцию — и пошел. Ты — победитель. Так и надо себя вести. А я ему: мне, мол, их жалко. Я даю им шанс.
— А он?
— Он мне сказал, что такая жалость жестока. Поскольку я знаю, что все равно приду первым, это не жалость, а издевательство. И что меня за это когда-нибудь больно побьют. Не побили, но однажды подножку подставили, и я довольно сильно разбился.
— И после этого стал четко выполнять установку тренера? — рассмеялась Лера.
— Ни хрена! Ну не могу я с самого начала лидировать! Психология не та! Вот после этого меня и поставили на восемьсотметровку. На тактический бег, где не обязательно сразу показывать всю свою силу. Раньше я бегал полторашку, даже пять километров пытался бегать. Но потом понял, что это не мое. Спорт — не мое. А вообще, спасибо тебе, что ты вернула меня на дорожку!
— Куда? — удивилась она.
— Я опять тренируюсь. Похудел, как видишь, — он похлопал себя по животу.
— Жена тебя не узнает, — насмешливо сказала Лера.
— Там все кончено, — он с досадой допил шампанское.
— Уверен? Потому что у меня на тебя виды. — В ней опять появилось что-то от старшего тренера. Алексей слегка напрягся:
— Что ты со мной собираешься делать?
— Любить…
Ее губы были сладкие от шампанского и немного хмельные. Ему все это казалось сном. Слишком уж неправдоподобно. Саша говорила, что такое добро, как он, никому не…
Да что ж такое! Видимо, срок еще не вышел. Догорело, но не остыло, дотронешься — жжется. Лера, видимо, почувствовала: посмотрела на часы.
— Ого! Двенадцатый час! Мне пора.
А он и не заметил, как время пролетело! Но все равно попросил:
— Не уходи.
Она молча стала одеваться. Он встал и подошел к окну. Взволнованно сказал, вглядываясь в темноту:
— На улице поднялась метель. Я тебя провожу.
— Вот глупость! — слегка рассердилась она. — Что со мной может случиться на территории спортивной базы? Здесь концентрация сильных мужчин на один квадратный метр просто зашкаливает!
— Это-то и опасно! А вдруг Мухин узнал, что ты ко мне пошла? Вдруг ему Васька настучала?
— И что мне Леня сделает? — насмешливо спросила она. — Убьет?
— Да кто его знает?
— Если бы он хотел меня убить за то, что я ему отказала, он сделал бы это раньше. Потому что я говорю ему «нет» вот уже двадцать лет. И потом: я в силах за себя постоять.
— Лера, ты меня обижаешь. А я что, не могу тебя защитить?
— Я не хочу, чтобы ты со мной пошел, Леша. Не сегодня, — твердо сказала она. И опять старший тренер!
Вот что ему все время мешает! Одна завуч, другая — тренер. Короче, обе начальницы. Везет ему на таких женщин! Но по опыту Алексей знал, что спорить бесполезно.
— Хорошо, я останусь тут. Но как я узнаю, что с тобой все в порядке?
— Завтра. Я, как обычно, приду на тренировку.
— А до завтра я буду волноваться. Не усну.
— Леша, прекрати. Ты отрубишься через десять минут после того, как за мной закроется дверь. Я и в самом деле хочу, чтобы ты отдохнул. Без обид. Ну, все, пока.
Она застегнула молнию на куртке и поцеловала его в нос.
— Я побежала…
— А…
— Тс-с-с! Не поднимай шума, все уже спят!
Дверь закрылась. Тут только он заметил, что и пустая бутылка со стола исчезла. Ну что за женщина? Все проблемы берет на себя! Оставила бы ему хоть одну, чтобы он мог почувствовать себя мужчиной!
Впрочем, спорить бесполезно.
Он зевнул и вдруг вспомнил, что в половине девятого, сразу после звонка матери, отключил свой мобильный телефон по понятной причине: не хотел, чтобы им с Лерой помешали. Ничто так не бесит, как телефонный звонок, раздавшийся в тот момент, когда у тебя одно только тело и полное отсутствие головы. Разве что рот, и тот слишком занят, чтобы сказать пару слов в телефонную трубку. Леонидов вспомнил об отключенном мобильнике сразу после того, как за Лерой закрылась дверь. Потому что твердо решил позвонить через десять минут, проверить, дошла ли она до дома? Все ли с ней в порядке? Десяти минут ей вполне хватит. Он схватился за мобильник.