Анна даже заслушалась этой пламенной речью, ее так и подмывало прокричать «Браво!». И зааплодировать, как в театре. Но происходящее не было спектаклем, и похоже, что этот полицейский всерьез думает, что она в состоянии убить свою бывшую свекровь. Видимо, и у них в стране между мамой мужа и его женой бывают разногласия.
— Это — абсурд! Всего лишь ваши домыслы! — кипятился Эрвин, беспокоясь за судьбу Анны.
— Меня никогда ни в чем подобном не обвиняли, — заявила она.
— Клавдия Ивановна очнется и подтвердит, что это — полный бред, — сказал Эрвин, нервно откидывая волосы со лба.
— Если очнется, — не очень оптимистично возразил бородатый полицейский, — и если она видела убийцу. Ведь не исключен вариант, что Клавдия Ивановна не видела преступника. Он мог толкнуть ее в спину, а уж кислотой полить, когда несчастная женщина была без сознания.
— Что вы от меня хотите? — спокойно спросила Аня. — Признания? Я не буду признаваться в том, чего не делала. Я не хотела вреда своей родственнице. Наоборот, всю жизнь ей помогала.
— Вот вам и надоело! — не унимался Симон Хас. — А она имела наглость и сюда приехать за вами!
— Опять вы за свое, — прервал его Ламар.
— Я могу сама себя защитить, Эрвин.
— Боюсь, что без меня не получится, — возразил ей он и обратился к полицейскому: — Анна не собиралась начинать здесь новую жизнь и ни на что не рассчитывала. Между нами было заключено деловое соглашение. Она играет роль русской невесты, а я плачу ей за это деньги. Так что ни в какое состояние аффекта по поводу своего будущего она впасть не могла.
Анна с удивлением посмотрела на Эрвина. Он рискнул здоровьем и чувствами своей бабушки ради ее, Аниного, алиби. Ведь если окружающие узнают, что ее роман с Эрвином — всего лишь розыгрыш, Ариадне от этого точно не станет легче.
— Зачем вам это понадобилось? — удивился Симон. — Если это правда…
— Правда, правда… Моей бабушке осталось жить совсем немного.
— И вы решили порадовать ее таким неординарным способом?
— Она мечтает, чтобы я обзавелся семьей, — пояснил Эрвин.
— Но почему Анна? — еще раз спросил Симон. — Любая девушка с удовольствием сыграла бы эту роль, а уж замуж за вас пошла с еще большим удовольствием.
— Бабушка хотела, чтобы моя невеста была родом из России, умная и красивая и к тому же без алчного блеска в глазах. Все это я нашел в Анне.
— И ничего больше? — прищурил глаза Симон.
— Абсолютно.
За дверью палаты деликатно прокашлялись.
— Простите, что прерываю вашу милую беседу, но я стал ее невольным свидетелем, стыдно признаться, что подслушал, — вконец смутился доктор Кларк, одетый, как всегда, в белоснежный накрахмаленный халат и с фонендоскопом на шее.
— Здравствуйте, — поздоровались с ним присутствующие.
— Что же вас так заинтересовало в нашем разговоре? — спросил полицейский.
— То, что Ариадне Львовне осталось совсем недолго жить… С чего бы это?
— У нее рак, — пояснил Эрвин, понизив голос, словно бабушка тоже могла здесь оказаться и услышать жуткий диагноз, хотя, как понимала Анна, для нее это не явилось бы открытием.
— У кого рак? — переспросил доктор Кларк.
— У Ариадны Львовны, — печально ответил Эрвин.
— Да кто вам это сказал?! — воскликнул Кларк, снимая очки с мясистого носа и судорожно протирая стекла.
— Как кто? Она сама! — заявил Эрвин.
— Какие глупости! Я три недели назад видел госпожу Ламар. Она прошла здесь полное медицинское обследование. Полное! Она абсолютно здорова, ну, не считая некоторых возрастных изменений.
— Вы шутите? — спросил Эрвин, заметно нервничая.
— Как можно шутить такими вещами?! Да еще таким диагнозом!! Вы что-то путаете!
— Этого не может быть… — прошептал Эрвин, закрывая лицо руками.
— Интересное дело, — словно обрадовался полицейский, — может, что-то неладно с вашей больницей, доктор Кларк? Вы не можете поставить правильный диагноз, то есть просмотрели у человека серьезное заболевание, да еще люди у вас в клинике получают по голове и их поливают кислотой… Как-то нехорошо получается…
На доктора Кларка было больно смотреть, и Анне стало его жаль.
— Не смейте! — затрясся он. — Не имеете права! Я отвечаю за свои слова! Я — честен! У Ариадны не может быть рака! Я — хороший врач! У меня стаж двадцать лет, и ни одной претензии!
— Успокойтесь, — взяла его за руку Анна, у которой тоже не было к нему ни одной претензии за качество лечения и человеческое участие к ее персоне в этой не самой богатой клинике.
Анна обратилась к Эрвину:
— А твоя бабушка не могла нафантазировать себе… рак?
— Зачем? Боже, как это глупо! — раскачивался из стороны в сторону Эрвин, все еще не отнимая рук от лица. — Неужели она таким иезуитским способом решила заставить меня жениться? Мол, последняя воля умирающей…
— Интересно, — усмехнулся Симон, — вас, господин Ламар, можно женить только иезуитским способом, как вы выражаетесь?
— Выходит, что так… Почему она вообще обследовалась у вас в больнице, когда я приобрел бабушке страховой медицинский полис в одном из лучших медицинских госпиталей Австрии? — спросил Эрвин.
— Столько вопросов, а ответы может дать только ваша бабушка, Эрвин, надеюсь, что не смертельно больная, — снова усмехнулся полицейский.
«Сколько все-таки народных талантов совершенно бездарно пропадает в бизнесе», — подумала про себя Анна, вот уже полчаса наблюдая за великой актерской игрой Ариадны при допросе, совмещенном с очной ставкой со всеми действующими лицами пьесы «Не хочешь по-хорошему привести в дом невесту, напугаем тебя могильной плитой».
Ариадна напоминала обиженную актрису немого кино. Выражение ее подвижного, живого лица ежесекундно менялось, на нем отражались все чувства — от разочарования, злости, обиды до раскаяния, озорства, высокомерия и трогательной невинности. Надо отметить, что морщины ей в этом только помогали.
— А что, собственно говоря, криминального произошло? — недоумевала она. — Да, я была вынуждена прибегнуть к маленькой женской хитрости. Я немного пофантазировала на тему своего здоровья, и что? Теоретически я уже в таком возрасте, что у меня может быть любое заболевание, и рак тоже… Не надо смотреть на меня с осуждением. Я действовала во благо! Мой внук наконец-то привел в дом достойную девушку, что в этом плохого? Моя уловка сработала!
— Бабушка, ты не права, так нельзя… Как ты могла так со мной поступить? Я же люблю тебя! — сказал Эрвин, шокированный словами Ариадны.
— В любом случае это наше семейное дело! Что вы хотите от меня, господин полицейский? Я сама разберусь со своим внуком.
— Я не сомневаюсь, — ответил Симон. Чувствовалось, что ситуация в этой богатой семье его забавляет. — Вы обманываете друг друга, дорогие мои, а это к добру никогда не приводит, и не важно, какие цели при этом преследуются, — пояснил полицейский.
Ариадна знала, что имеет в виду Симон, и тут же состроила очаровательную гримасу.
— Да, мы с Эрвином хотели перехитрить друг друга, и оба получили… Очень жаль, что он нашел такой выход из создавшейся ситуации, мне Анечка очень понравилась!
— Ага, ваша женская хитрость наткнулась на его мужскую находчивость, — снова «подколол» их полицейский.
— Это и правда их личное дело, — подала голос Анна, — только пострадавшей стороной стали я и моя бывшая свекровь, а вы уходите от расследования в сторону, повесив попытку убийства на меня. Так, конечно, значительно проще.
— Я бы попросил вас не покидать пока нашу страну и надеяться на лучшее.
— Я и не уеду отсюда без Клавдии Ивановны, кстати, я сейчас вспомнила одну интересную вещь…
— Весь внимание, — ответил полицейский.
— Клавдия Ивановна успела сказать мне в больнице, что она кого-то здесь узнала…
— Здесь? — переспросил Симон.
— Да, на празднике у Ламаров, — ответила Анна, понимая, что ей вряд ли поверят.
— Прямо вот так, первый раз в Австрии, в этой семье и сразу кого-то узнала? — усмехнулся полицейский. — Может, она сказала: «Ой, какая богатая семья, здесь все как родные, хорошо ты пристроилась»?
— Нет, господин полицейский, это прозвучало не так. Она сказала, что сама очень удивлена, но один человек ей показался знакомым, вернее, она высказалась, что где-то с ним уже встречалась.
— Клавдия Ивановна пила вино?
— Она вообще не пьет, — сухо ответила Анна, понимая, что ее первоначальная догадка, что ей не поверят, оказалась верна.
— А кого она узнала? Мужчину? Женщину? — спросил Эрвин.
— Она не сказала, а я на ответе не настаивала, ей действительно могло показаться…
— Или вы сейчас придумали себе алиби, свалив вину на несуществующего незнакомца, — «порадовал» Анну Симон.
— Эта девочка, к сожалению, не невеста моего внука, но я не позволю ее обижать, — гордо вскинула голову Ариадна. — У нас есть семейный адвокат и штат юристов, и…
— Что вы, госпожа Ламар, я и не думаю задерживать госпожу Юмашеву. Я просто попросил ее не покидать страну.
— Я все понял, мы можем идти? — спросил Эрвин и получил утвердительный ответ.
«Даже сейчас, когда случилось такое горе с близким мне человеком, я не перестаю отмечать, насколько красив Эрвин», — с некоторым раздражением подумала Аня, стоя на улице перед Ариадной и ее внуком.
— Ладно, — на нее напало косноязычие, — хотя я ни в чем не виновата, все равно чувствую неловкость. Простите, если что… Давайте расстанемся друзьями. А вы, Ариадна, цените, что ваш внук идет на такие жертвы, на обман ради вас. Он вас действительно очень любит и переживает…
Ариадна расплылась в самой дружелюбной улыбке.
— Вы как дети, честное слово! Ты заступаешься за Эрвина, он в полиции за тебя. Так вы далеко зайдете…
— Но точно не под венец, — уточнила Анюта, встряхивая головой и осматриваясь. — Не посоветуете мне хорошую, но не очень дорогую гостиницу?