| "An evil recompense," said Rebecca, "for the surrender of the rights which are dearest to humanity." | - Плохая награда, - сказала Ревекка, - за отречение от всех благ, наиболее драгоценных для человека. |
| "Say not so, maiden," answered the Templar; "revenge is a feast for the gods! | - Не говори этого! - воскликнул храмовник. -Нет, мщение - это пир богов. |
| And if they have reserved it, as priests tell us, to themselves, it is because they hold it an enjoyment too precious for the possession of mere mortals.-And ambition? it is a temptation which could disturb even the bliss of heaven itself."-He paused a moment, and then added, "Rebecca! she who could prefer death to dishonour, must have a proud and a powerful soul. | И если правда, как уверяют нас священники, что боги приберегают это право для самих себя, значит они считают это наслаждение слишком ценным, чтобы предоставлять его простым смертным. А честолюбие! Это такое искушение, которое способно тревожить человеческую душу даже среди небесного блаженства. - Он помолчал с минуту, затем продолжал: -Клянусь богом, Ревекка, та, которая предпочла смерть бесчестию, должна иметь гордую и сильную душу. |
| Mine thou must be!-Nay, start not," he added, "it must be with thine own consent, and on thine own terms. | Ты должна стать моей. Нет, не пугайся, -прибавил он, - я разумею моей, но добровольно, по собственному желанию. |
| Thou must consent to share with me hopes more extended than can be viewed from the throne of a monarch!-Hear me ere you answer and judge ere you refuse.-The Templar loses, as thou hast said, his social rights, his power of free agency, but he becomes a member and a limb of a mighty body, before which thrones already tremble,-even as the single drop of rain which mixes with the sea becomes an individual part of that resistless ocean, which undermines rocks and ingulfs royal armadas. | Ты должна согласиться разделить со мною надежды более широкие, чем те, что открываются с высоты царского престола. Выслушай меня, прежде чем ответишь, и подумай, прежде чем отказываться. Рыцарь Храма теряет, как ты справедливо сказала, свои общественные права и возможность самостоятельной деятельности, но зато он становится членом такой могучей корпорации, перед которой даже троны начинают трепетать. Так одна капля дождя, упавшая в море, становится составной частью того непреодолимого океана, что подтачивает скалы и поглощает королевские флоты. |
| Such a swelling flood is that powerful league. Of this mighty Order I am no mean member, but already one of the Chief Commanders, and may well aspire one day to hold the batoon of Grand Master. | Такова же всеобъемлющая сила нашей грозной лиги, и я далеко не последний из членов этого мощного ордена. Я состою в нем одним из главных командоров и могу надеяться со временем получить жезл гроссмейстера. |
| The poor soldiers of the Temple will not alone place their foot upon the necks of kings-a hemp-sandall'd monk can do that. | Рыцари Храма не довольствуются тем, что могут стать пятой на шею распростертого монарха. |
| Our mailed step shall ascend their throne-our gauntlet shall wrench the sceptre from their gripe. | Это доступно всякому монаху, носящему веревочные туфли. |
| Not the reign of your vainly-expected Messiah offers such power to your dispersed tribes as my ambition may aim at. I have sought but a kindred spirit to share it, and I have found such in thee." | Нет, наши тяжелые стопы поднимутся по ступеням тронов, и наши железные перчатки будут вырывать скипетры из рук венценосцев. Даже в царствование вашего тщетно ожидаемого мессии рассеянным коленам вашего племени не видать такого могущества, к какому стремится мое честолюбие. Я искал лишь родственную мне душу, с кем бы мог разделить свои мечты, и в тебе я обрел такую душу. |
| "Sayest thou this to one of my people?" answered Rebecca. | - И это говоришь ты женщине моего племени! -воскликнула Ревекка. |
| "Bethink thee-" | - Одумайся! |
| "Answer me not," said the Templar, "by urging the difference of our creeds; within our secret conclaves we hold these nursery tales in derision. | - Не ссылайся, - прервал ее храмовник, - на различие наших верований. На тайных совещаниях нашего ордена мы смеемся над этими детскими сказками. |
| Think not we long remained blind to the idiotical folly of our founders, who forswore every delight of life for the pleasure of dying martyrs by hunger, by thirst, and by pestilence, and by the swords of savages, while they vainly strove to defend a barren desert, valuable only in the eyes of superstition. | Не думай, чтобы мы долго оставались слепы к бессмысленной глупости наших основателей, которые предписали нам отказаться от всех наслаждений жизни во имя радости принять мученичество, умирая от голода, от жажды, от чумы или от дротиков-дикарей, тщетно защищая своими телами голую пустыню, которая имеет ценность только в глазах суеверных людей. |
| Our Order soon adopted bolder and wider views, and found out a better indemnification for our sacrifices. | Наш орден скоро усвоил себе более смелые и широкие взгляды и нашел иное вознаграждение за все наши жертвы. |
| Our immense possessions in every kingdom of Europe, our high military fame, which brings within our circle the flower of chivalry from every Christian clime-these are dedicated to ends of which our pious founders little dreamed, and which are equally concealed from such weak spirits as embrace our Order on the ancient principles, and whose superstition makes them our passive tools. | Наши громадные поместья во всех королевствах Европы, наша военная слава, гремящая во всех странах и привлекающая в нашу среду цвет рыцарства всего христианского мира, - все это служит целям, которые и не снились нашим благочестивым основателям, но мы храним это в тайне от тех слабых умов, которые вступают в наш орден на основании старинного устава и пребывают в старых предрассудках, а мы используем их как слепое орудие нашей воли. |
| But I will not further withdraw the veil of our mysteries. | Но я не стану больше разоблачать перед тобой наши тайны. |
| That bugle-sound announces something which may require my presence. | Я слышу звуки трубы. Быть может, мое присутствие необходимо. |
| Think on what I have said.-Farewell!-I do not say forgive me the violence I have threatened, for it was necessary to the display of thy character. | Подумай о том, что я сказал тебе. Прощай! Не прошу прощения за то, что угрожал тебе насилием. Благодаря этому я узнал твою душу. |
| Gold can be only known by the application of the touchstone. | Только на пробном камне узнается чистое золото. |
| I will soon return, and hold further conference with thee." | Я скоро вернусь, и мы еще поговорим. |
| He re-entered the turret-chamber, and descended the stair, leaving Rebecca scarcely more terrified at the prospect of the death to which she had been so lately exposed, than at the furious ambition of the bold bad man in whose power she found herself so unhappily placed. | Он прошел через комнату и стал спускаться по лестнице, оставив Ревекку одну. Даже перед лицом страшной смерти, которой она собиралась себя подвергнуть, не испытывала она такого ужаса, какой ощущала при виде яростного честолюбия отважного злодея, во власть которого попала. |
| When she entered the turret-chamber, her first duty was to return thanks to the God of Jacob for the protection which he had afforded her, and to implore its continuance for her and for her father. | Когда она возвратилась в башенную комнату, первым ее делом было возблагодарить бога за оказанное ей покровительство, моля его и далее простереть свой покров над нею и ее отцом. |