| "I promise thee we shall all be dying men an we stand not to it the more stoutly. | - Говорю вам: мы все превратимся в умирающих, если не примемся за дело как следует! |
| But I will relieve the guard upon this caitiff companion of yours.-Here, Urfried-hagfiend of a Saxon witch-hearest me not?-tend me this bedridden fellow since he must needs be tended, whilst these knaves use their weapons.-Here be two arblasts, comrades, with windlaces and quarrells 34-to the barbican with you, and see you drive each bolt through a Saxon brain." | Я сейчас пришлю вам смену - приставлю другую сиделку к вашему презренному товарищу. Эй, Урфрида! Проклятая старуха! Эй, саксонская ведьма! Не слышишь, что ли? Ступай, ухаживай за раненым негодяем, раз за ним непременно нужен уход, а эти плуты пусть возьмутся за оружие! Вот вам два арбалета, молодцы, и к ним вороты и стрелы. Становитесь у бойницы и смотрите, чтобы каждый выстрел попадал в саксонскую башку! |
| The men, who, like most of their description, were fond of enterprise and detested inaction, went joyfully to the scene of danger as they were commanded, and thus the charge of Ivanhoe was transferred to Urfried, or Ulrica. | Слуги де Браси, скучавшие в бездействии, с радостью отправились на свои посты, а забота о раненом Айвенго была возложена на Урфриду, или Ульрику. |
| But she, whose brain was burning with remembrance of injuries and with hopes of vengeance, was readily induced to devolve upon Rebecca the care of her patient. | Но она в это время терзалась такими жгучими воспоминаниями, была так поглощена сознанием пережитых обид и надеждой на мщение, что очень охотно передала Ревекке обязанность присматривать за раненым. |
| CHAPTER XXIX | Глава XXIX |
| Ascend the watch-tower yonder, valiant soldier, Look on the field, and say how goes the battle. -Schiller's Maid of Orleans | О воин доблестный, взойди на башню, Взгляни на поле, расскажи о битве. Шиллер, "Орлеанская дева" |
| A moment of peril is often also a moment of open-hearted kindness and affection. | Минуты серьезной опасности нередко совпадают с минутами сердечной откровенности. |
| We are thrown off our guard by the general agitation of our feelings, and betray the intensity of those, which, at more tranquil periods, our prudence at least conceals, if it cannot altogether suppress them. | Душевное волнение заставляет нас забыть об осторожности, и мы обнаруживаем такие чувства, которые в более спокойное время постарались бы скрыть, если не в силах вовсе подавить их. |
| In finding herself once more by the side of Ivanhoe, Rebecca was astonished at the keen sensation of pleasure which she experienced, even at a time when all around them both was danger, if not despair. | Очутившись опять у постели Айвенго, Ревекка сама удивилась той острой радости, которую ощутила при этом, несмотря на всю опасность их положения. |
| As she felt his pulse, and enquired after his health, there was a softness in her touch and in her accents implying a kinder interest than she would herself have been pleased to have voluntarily expressed. | Нащупывая его пульс и спрашивая о здоровье, она дотрагивалась до него так нежно и говорила так ласково, что невольно обнаружила гораздо более горячее участие, чем сама того хотела. |
| Her voice faltered and her hand trembled, and it was only the cold question of Ivanhoe, | Голос ее прерывался, и рука ее дрожала, и только холодный вопрос Айвенго: |
| "Is it you, gentle maiden?" which recalled her to herself, and reminded her the sensations which she felt were not and could not be mutual. | "Ах, это вы, любезная девица?" - заставил ее прийти в себя и вспомнить, что испытываемое ею чувство никогда не может стать взаимным. |
| A sigh escaped, but it was scarce audible; and the questions which she asked the knight concerning his state of health were put in the tone of calm friendship. | Чуть слышный вздох вырвался из ее груди. Однако дальнейшие вопросы о его здоровье она задавала уже тоном спокойной дружбы. |
| Ivanhoe answered her hastily that he was, in point of health, as well, and better than he could have expected-"Thanks," he said, "dear Rebecca, to thy helpful skill." | Айвенго поспешил ответить, что чувствует себя прекрасно, гораздо лучше, чем мог ожидать. - И все благодаря твоему искусству, милая Ревекка! -прибавил он. |
| "He calls me DEAR Rebecca," said the maiden to herself, "but it is in the cold and careless tone which ill suits the word. | "Он назвал меня милой Ревеккой, - подумала про себя девушка, - но таким равнодушным и небрежным тоном, что он не подходит к этому слову. |
| His war-horse-his hunting hound, are dearer to him than the despised Jewess!" | Его боевой конь или охотничья собака для него дороже презренной еврейки!" |
| "My mind, gentle maiden," continued Ivanhoe, "is more disturbed by anxiety, than my body with pain. | - Мой дух страждет, добрая девушка, - продолжал Айвенго, - от тревоги гораздо сильнее, нежели тело мучиться от боли. |
| From the speeches of those men who were my warders just now, I learn that I am a prisoner, and, if I judge aright of the loud hoarse voice which even now dispatched them hence on some military duty, I am in the castle of Front-de-Boeuf-If so, how will this end, or how can I protect Rowena and my father?" | Из того, что при мне говорили здесь мои бывшие сторожа, я догадался, что нахожусь в плену. А если я не ошибаюсь, грубый голос человека, который только что прогнал их отсюда, принадлежит Фрон де Бефу; по-видимому, мы в его замке. Если так, то чем же это может кончиться и каким образом могу я защитить Роверу и моего отца? |
| "He names not the Jew or Jewess," said Rebecca internally; "yet what is our portion in him, and how justly am I punished by Heaven for letting my thoughts dwell upon him!" | "А о еврее и о еврейке он не упоминает, -подумала опять Ревекка. - Да и что ему за дело до нас, и как справедливо наказывает меня бог за то, что я позволила себе так много думать о рыцаре". |
| She hastened after this brief self-accusation to give Ivanhoe what information she could; but it amounted only to this, that the Templar Bois-Guilbert, and the Baron Front-de-Boeuf, were commanders within the castle; that it was beleaguered from without, but by whom she knew not. | Осудив таким образом самое себя, она поспешила сообщить Айвенго все сведения, какие успела собрать. Но их было очень немного. Ревекка сообщила ему, что в замке всем распоряжаются храмовник Буагильбер и барон Фрон де Беф, что снаружи замок осаждают, - но кто -неизвестно. |
| She added, that there was a Christian priest within the castle who might be possessed of more information. | Она сказала ему еще, что в настоящую минуту в замке заходится христианский священник, который, быть может, знает больше. |
| "A Christian priest!" said the knight, joyfully; "fetch him hither, Rebecca, if thou canst-say a sick man desires his ghostly counsel-say what thou wilt, but bring him-something I must do or attempt, but how can I determine until I know how matters stand without?" | - Священник! - радостно воскликнул Айвенго. -Позови его сюда, Ревекка, если можно! Скажи, что больной просит его духовного утешения. Скажи ему что хочешь, только приведи сюда. Должен же я предпринять что-нибудь! Но как я могу действовать, не зная, как обстоит дело? |
| Rebecca in compliance with the wishes of Ivanhoe, made that attempt to bring Cedric into the wounded Knight's chamber, which was defeated as we have already seen by the interference of Urfried, who had also been on the watch to intercept the supposed monk. | Согласно этому желанию Айвенго, Ревекка попыталась привести Седрика в комнату раненого рыцаря. Но мы видели, что ей это не удалось из-за вмешательства Урфриды, также подстерегавшей мнимого монаха. |
| Rebecca retired to communicate to Ivanhoe the result of her errand. | Ревекка возвратилась к Айвенго сообщить ему об этом. |
| They had not much leisure to regret the failure of this source of intelligence, or to contrive by what means it might be supplied; for the noise within the castle, occasioned by the defensive preparations which had been considerable for some time, now increased into tenfold bustle and clamour. | Они не успели даже посетовать на свою неудачу и придумать какой-нибудь иной план, как глухой шум, уже давно раздававшийся в замке, превратился в отчаянный грохот и гам. |