| "Pardon my freedom, noble sirs," he said, "but in these glades I am monarch-they are my kingdom; and these my wild subjects would reck but little of my power, were I, within my own dominions, to yield place to mortal man.-Now, sirs, who hath seen our chaplain? where is our curtal Friar? | - Простите меня за мою смелость, благородные гости, - сказал он, - но в этих дебрях я повелитель: это мое царство, и мои отважные вассалы возымели бы низкое понятие о моем могуществе, если бы я вздумал в пределах своих владений уступить власть кому-нибудь другому... Но где же наш капеллан? Куда девался куцый монах? |
| A mass amongst Christian men best begins a busy morning. "-No one had seen the Clerk of Copmanhurst. | Христианам прилично начать деловой день с утренней молитвы. Оказалось, что никто не видел причетника из Копменхерста. |
| "Over gods forbode!" said the outlaw chief, | - Помилуй бог! - сказал вождь разбойников. |
| "I trust the jolly priest hath but abidden by the wine-pot a thought too late. | - Надеюсь, что наш веселый монах опоздал потому, что чуточку пересидел, беседуя с флягою вина. |
| Who saw him since the castle was ta'en?" | Кто его видел после взятия замка? |
| "I," quoth the Miller, "marked him busy about the door of a cellar, swearing by each saint in the calendar he would taste the smack of Front-de-Boeufs Gascoigne wine." | - Я, - отозвался Мельник. - Я видел, как он возился у дверей одного подвала и клялся всеми святыми, что отведает, какие у барона Фрон де Бефа водились гасконские вина. |
| "Now, the saints, as many as there be of them," said the Captain, "forefend, lest he has drunk too deep of the wine-butts, and perished by the fall of the castle!-Away, Miller!-take with you enow of men, seek the place where you last saw him-throw water from the moat on the scorching ruins-I will have them removed stone by stone ere I lose my curtal Friar." | - Ну, - сказал Локсли, - пусть же святые, сколько их ни есть, охранят его от искушения там напиться. Как бы он не погиб под развалинами замка. Мельник, возьми с собой отряд людей и ступай туда, где ты его приметил в последний раз. Полейте водой изо рва накалившиеся камни. Я готов разобрать все развалины по камешку, только бы не лишиться моего куцего монаха. |
| The numbers who hastened to execute this duty, considering that an interesting division of spoil was about to take place, showed how much the troop had at heart the safety of their spiritual father. | Несмотря на то, что каждому хотелось присутствовать при дележе добычи, охотников исполнить поручение предводителя нашлось очень много. Это показывало, насколько все были привязаны к своему духовному отцу. |
| "Meanwhile, let us proceed," said Locksley; "for when this bold deed shall be sounded abroad, the bands of De Bracy, of Malvoisin, and other allies of Front-de-Boeuf, will be in motion against us, and it were well for our safety that we retreat from the vicinity.-Noble Cedric," he said, turning to the Saxon, "that spoil is divided into two portions; do thou make choice of that which best suits thee, to recompense thy people who were partakers with us in this adventure." | - А мы тем временем приступим к делу, - сказал Локсли. - Как только пройдет молва о нашем смелом деле, отряды де Браси, Мальвуазена и других союзников барона Фрон де Бефа пустятся нас разыскивать, и нам лучше поскорее убраться из здешних мест... Благородный Седрик, -продолжал он, обращаясь к Саксу, - добыча разделена, как видишь, на две кучи: выбирай, что тебе понравится, для себя и для своих слуг, участников нашего общего сражения. |
| "Good yeoman," said Cedric, "my heart is oppressed with sadness. | - Добрый иомен, - сказал Седрик, - сердце мое подавлено печалью. |
| The noble Athelstane of Coningsburgh is no more-the last sprout of the sainted Confessor! | Нет более благородного Ательстана Конингсбургского, последнего отпрыска блаженного Эдуарда Исповедника. |
| Hopes have perished with him which can never return!-A sparkle hath been quenched by his blood, which no human breath can again rekindle! | С ним погибли такие надежды, которым никогда более не сбыться. Его кровь погасила такую искру, которую больше не раздуть человеческим дыханием. |
| My people, save the few who are now with me, do but tarry my presence to transport his honoured remains to their last mansion. | Мои слуги, за исключением немногих, состоящих теперь при мне, только и ждут моего возвращения, чтобы перевезти его благородные останки к месту последнего успокоения. |
| The Lady Rowena is desirous to return to Rotherwood, and must be escorted by a sufficient force. | Леди Ровена пожелала воротиться в Ротервуд, и необходимо проводить ее под охраной сильного отряда вооруженных слуг. Так что мне бы следовало еще раньше отбыть из этих мест. |
| I should, therefore, ere now, have left this place; and I waited-not to share the booty, for, so help me God and Saint Withold! as neither I nor any of mine will touch the value of a liard,-I waited but to render my thanks to thee and to thy bold yeomen, for the life and honour ye have saved." | Но я ждал не добычи - нет, клянусь богом и святым Витольдом, ни я, ни кто-либо из моих людей не притронется к ней! Я ждал только возможности принести мою благодарность тебе и твоим храбрым товарищам за сохранение нашей жизни и чести. |
| "Nay, but," said the chief Outlaw, "we did but half the work at most-take of the spoil what may reward your own neighbours and followers." | - Как же так, - сказал Локсли, - мы сделали самое большее только половину дела. Если тебе самому ничего не нужно, то возьми хоть что-нибудь для твоих соседей и сторонников. |
| "I am rich enough to reward them from mine own wealth," answered Cedric. | - Я достаточно богат, чтобы наградить их из своей казны, - отвечал Седрик. |
| "And some," said Wamba, "have been wise enough to reward themselves; they do not march off empty-handed altogether. | - А иные, - сказал Вамба, - были настолько умны, что сами себя наградили. Не с пустыми руками ушли. |
| We do not all wear motley." | Не все ведь ходят в дурацких колпаках. |
| "They are welcome," said Locksley; "our laws bind none but ourselves." | - И хорошо сделали, - сказал Локсли. - Наши уставы обязательны только для нас самих. |
| "But, thou, my poor knave," said Cedric, turning about and embracing his Jester, "how shall I reward thee, who feared not to give thy body to chains and death instead of mine!-All forsook me, when the poor fool was faithful!" | - А ты, мой бедняга, - сказал Седрик, обернувшись и обняв своего шута, - как мне наградить тебя, не побоявшегося предать свое тело оковам и смерти ради моего спасения? Все меня покинули, один бедный шут остался мне верен. |
| A tear stood in the eye of the rough Thane as he spoke-a mark of feeling which even the death of Athelstane had not extracted; but there was something in the half-instinctive attachment of his clown, that waked his nature more keenly than even grief itself. | Когда суровый тан произносил эти слова, в глазах у него стояли слезы - такого проявления чувства не могла вызвать даже смерть Ательстана; в беззаветной преданности шута было нечто такое, что взволновало Седрика гораздо глубже, чем печаль по убитому. |
| "Nay," said the Jester, extricating himself from master's caress, "if you pay my service with the water of your eye, the Jester must weep for company, and then what becomes of his vocation?-But, uncle, if you would indeed pleasure me, I pray you to pardon my playfellow Gurth, who stole a week from your service to bestow it on your son." | - Что же это такое? - сказал шут, вырываясь из объятий своего хозяина. - Ты платишь за мои услуги соленой водой? Этак и шуту придется плакать за компанию. А как же он станет шутить? Слушай-ка, дядюшка, если, в самом деле, хочешь доставить мне удовольствие, прости, пожалуйста, моего приятеля Гурта за то, что он украл одну недельку службы у тебя и отдал ее твоему сыну. |
| "Pardon him!" exclaimed Cedric; | - Простить его! - воскликнул Седрик. |
| "I will both pardon and reward him.-Kneel down, Gurth. "-The swineherd was in an instant at his master's feet-"THEOW and ESNE 40 art thou no longer," said Cedric touching him with a wand; "FOLKFREE and SACLESS 41 art thou in town and from town, in the forest as in the field. | - Не только прощаю, но и награжу его. Гурт, становись на колени! Свинопас мгновенно повиновался. - Ты больше не раб и не невольник,- промолвил Седрик, дотронувшись до него жезлом, - отныне ты свободный человек и волен проживать в городах и вне городов, в лесах и в чистом поле. |