| Be ye Turks or Christians, that handle a churchman?-Know ye what it is, 'manus imponere in servos Domini'? | Турки вы или христиане, что так обращаетесь с духовными лицами? Знаете ли вы, что значит налагать руки на слуг господа? |
| Ye have plundered my mails-torn my cope of curious cut lace, which might have served a cardinal!-Another in my place would have been at his 'excommunicabo vos'; but I am placible, and if ye order forth my palfreys, release my brethren, and restore my mails, tell down with all speed an hundred crowns to be expended in masses at the high altar of Jorvaulx Abbey, and make your vow to eat no venison until next Pentecost, it may be you shall hear little more of this mad frolic." | Вы разграбили мои сундуки, разорвали мою кружевную ризу тончайшей работы, которую и кардиналу было бы не стыдно надеть. Другой на моем месте попросту отлучил бы вас от церкви, но я не злопамятен, и если вы сейчас велите подать моих лошадей, отпустите мою братию, возвратите в целости мою поклажу, внесете сотню крон на обедни в аббатстве Жорво и дадите обещание не вкушать дичи до будущей троицы, тогда я, может быть, постараюсь как-нибудь замять эту безрассудную проделку, и о ней больше речи не будет. |
| "Holy Father," said the chief Outlaw, "it grieves me to think that you have met with such usage from any of my followers, as calls for your fatherly reprehension." | - Преподобный отец, - сказал главарь разбойников, - мне прискорбно думать, что кто-либо из моих товарищей мог так обойтись с вами, чтобы вызвать с вашей стороны надобность в таком отеческом наставлении. |
| "Usage!" echoed the priest, encouraged by the mild tone of the silvan leader; "it were usage fit for no hound of good race-much less for a Christian-far less for a priest-and least of all for the Prior of the holy community of Jorvaulx. | - Какое там обхождение! - возразил аббат, ободренный мягким тоном Локсли. - Так нельзя обходиться и с породистой собакой, не только с христианином, а тем более с духовным лицом, да еще приором аббатства Жорво! |
| Here is a profane and drunken minstrel, called Allan-a-Dale-'nebulo quidam'-who has menaced me with corporal punishment-nay, with death itself, an I pay not down four hundred crowns of ransom, to the boot of all the treasure he hath already robbed me of-gold chains and gymmal rings to an unknown value; besides what is broken and spoiled among their rude hands, such as my pouncer-box and silver crisping-tongs." | Какой-то пьяный менестрель по имени Аллен из Лощины - nebulo quidam [28] - осмелился грозить мне телесным наказанием и даже смертью, если я не уплачу четырехсот крон выкупа, помимо всего, что он у меня награбил, а там было одних золотых цепочек и перстней с самоцветными камнями на несметную сумму. Да, кроме того, они переломали и попортили своими грубыми руками много ценных вещиц, как-то: ящичек с духами, серебряные щипчики для завивки волос... |
| "It is impossible that Allan-a-Dale can have thus treated a man of your reverend bearing," replied the Captain. | - Может ли быть, чтобы Аллен из Лощины поступил так невежливо с особой вашего священного звания? - спросил предводитель. |
| "It is true as the gospel of Saint Nicodemus," said the Prior; "he swore, with many a cruel north-country oath, that he would hang me up on the highest tree in the greenwood." | - Все это такая же истина, как евангелие от святого Никодима, - отвечал приор. - При этом он ругался на своем грубом северном наречии и поклялся повесить меня на самом высоком дереве в этом лесу. |
| "Did he so in very deed? | - Да неужели клялся? |
| Nay, then, reverend father, I think you had better comply with his demands-for Allan-a-Dale is the very man to abide by his word when he has so pledged it." | В таком случае, преподобный отец, по-моему вам придется удовлетворить его требования. Потому что, видите ли, Аллен из Лощины такой человек, что коли раз сказал, то непременно сдержит свое слово. |
| 43 "You do but jest with me," said the astounded Prior, with a forced laugh; "and I love a good jest with all my heart. | - Вы все шутите, - сказал растерявшийся приор с натянутым смехом. - Я и сам большой охотник до удачной шутки. |
| But, ha! ha! ha! when the mirth has lasted the livelong night, it is time to be grave in the morning." | Однако - xa-xa-xal - эта шутка продолжается уже целую ночь напролет, так что пора бы ее прекратить. |
| "And I am as grave as a father confessor," replied the Outlaw; "you must pay a round ransom, Sir Prior, or your convent is likely to be called to a new election; for your place will know you no more." | - Я теперь так же серьезен, как монах в исповедальне, - отвечал Локсли. - Вам придется уплатить порядочный выкуп, сэр приор, иначе вашей братии предстоит избирать себе нового настоятеля, потому что вы уже не воротитесь к своей пастве. |
| "Are ye Christians," said the Prior, "and hold this language to a churchman?" | - Да вы что - христиане или нет? Как вы осмеливаетесь держать такие речи, обращаясь к духовному лицу? - сказал приор. |
| "Christians! ay, marry are we, and have divinity among us to boot," answered the Outlaw. | - Как же, мы христиане, и даже держим своего капеллана, - отвечал разбойник. |
| "Let our buxom chaplain stand forth, and expound to this reverend father the texts which concern this matter." | - Позовите нашего веселого монаха, путь выступит вперед и приведет почтенному аббату тексты, подходящие к настоящему случаю. |
| The Friar, half-drunk, half-sober, had huddled a friar's frock over his green cassock, and now summoning together whatever scraps of learning he had acquired by rote in former days, | Отшельник, немного протрезвившийся, напялил монашеский балахон поверх своего зеленого кафтана, наскреб в своей памяти несколько латинских фраз, когдато заученных наизусть, и, выйдя из толпы, сказал: |
| "Holy father," said he, "'Deus faciat salvam benignitatem vestram'-You are welcome to the greenwood." | - Преподобный отец, deus facial salvam benignitatem vestram! [29] Добро пожаловать в наши леса! |
| "What profane mummery is this?" said the Prior. | - Это что за нечестивый маскарад? - сказал приор. |
| "Friend, if thou be'st indeed of the church, it were a better deed to show me how I may escape from these men's hands, than to stand ducking and grinning here like a morris-dancer." | - Друг мой, если ты действительно духовное лицо, ты бы лучше научил меня, как избавиться от этих людей, чем кривляться да гримасничать, словно ярмарочный плясун. |
| "Truly, reverend father," said the Friar, "I know but one mode in which thou mayst escape. | - Поистине, преподобный отец, - отвечал монах, -я только и знаю один способ, которым ты можешь освободиться. |
| This is Saint Andrew's day with us, we are taking our tithes." | Мы празднуем сегодня святого Андрея - стало быть, собираем десятину. |
| "But not of the church, then, I trust, my good brother?" said the Prior. | - Только не с церкви, надеюсь, добрый брат мой? -спросил приор. |
| "Of church and lay," said the Friar; "and therefore, Sir Prior 'facite vobis amicos de Mammone iniquitatis'-make yourselves friends of the Mammon of unrighteousness, for no other friendship is like to serve your turn." | - И с церкви и с мирян, - отвечал отшельник, - а потому, сэр приор, facite vobis amicos de Mammone iniquitatis - вступай в дружбу с мамоною беззакония, иначе никакая дружба тебе не поможет. |
| "I love a jolly woodsman at heart," said the Prior, softening his tone; "come, ye must not deal too hard with me-I can well of woodcraft, and can wind a horn clear and lustily, and hollo till every oak rings again-Come, ye must not deal too hard with me. |