| O, valiant Robert de Ros! did I exclaim internally, as I gazed upon these good soldiers of the cross, where they lie sculptured on their sepulchres,-O, worthy William de Mareschal! open your marble cells, and take to your repose a weary brother, who would rather strive with a hundred thousand pagans than witness the decay of our Holy Order!" | "О доблестный Роберт де Рос! - воскликнул я в душе, созерцая изваяния этих добрых воинов-крестоносцев. - О почтенный Уильям де Маршал! Отворите свои мраморные кельи и примите на вечный покой усталого брата, который охотнее боролся бы с сотней тысяч язычников, чем быть свидетелем падения своего священного ордена!" |
| "It is but true," answered Conrade Mont-Fitchet; "it is but too true; and the irregularities of our brethren in England are even more gross than those in France." | - Совершенно справедливо, - отвечал Конрад Монт-Фитчет, - все это святая истина. Наши английские братья ведут жизнь еще более неправедную, нежели французские. |
| "Because they are more wealthy," answered the Grand Master. | - Потому что здешние богаче, - сказал гроссмейстер. |
| "Bear with me, brother, although I should something vaunt myself. | - Прости мне, брат, если я несколько похвалюсь перед тобой. |
| Thou knowest the life I have led, keeping each point of my Order, striving with devils embodied and disembodied, striking down the roaring lion, who goeth about seeking whom he may devour, like a good knight and devout priest, wheresoever I met with him-even as blessed Saint Bernard hath prescribed to us in the forty-fifth capital of our rule, | Ты знаешь, как я жил, как соблюдал каждую статью нашего устава, как боролся с бесами, воплощенными в образе человеческом или потерявшими его, как поражал этого рыкающего льва, который бродит вокруг нас. Всюду, где он встречался мне, я его побивал как рыцарь и усердный священнослужитель, согласно велению блаженной памяти святого Бернарда. |
| ' Ut Leo semper feriatur'. | Ut Leo semper feriatur [33]. |
| 49 "But by the Holy Temple! the zeal which hath devoured my substance and my life, yea, the very nerves and marrow of my bones; by that very Holy Temple I swear to thee, that save thyself and some few that still retain the ancient severity of our Order, I look upon no brethren whom I can bring my soul to embrace under that holy name. | И, клянусь святым Храмом, мое ревностное усердие пожирало мое существо, мое бытие, даже мышцы и самый мозг в костях моих. Клянусь святым Храмом, кроме тебя и очень немногих соблюдающих строгий устав нашего ордена, не вижу я таких людей, которым в глубине души мог бы дать священный титул брата. |
| What say our statutes, and how do our brethren observe them? | Что сказано в нашем законе и как они исполняют его? |
| They should wear no vain or worldly ornament, no crest upon their helmet, no gold upon stirrup or bridle-bit; yet who now go pranked out so proudly and so gaily as the poor soldiers of the Temple? | Сказано: не носить суетных украшений, не иметь перьев на шлеме, ни золотых шпор, ни раззолоченных уздечек. А между тем кто самые большие щеголи, как не наши воины Храма? |
| They are forbidden by our statutes to take one bird by means of another, to shoot beasts with bow or arblast, to halloo to a hunting-horn, or to spur the horse after game. | Устав воспрещает делать одну птицу средством ловли другой, воспрещает убивать животных из лука или арбалета, возбраняет трубить в охотничьи рога и даже пришпоривать коня в погоне за дичью. |
| But now, at hunting and hawking, and each idle sport of wood and river, who so prompt as the Templars in all these fond vanities? | И что же? Кто, как не храмовники, выезжает на охоту с соколами, занимается стрельбой, травлей по лесам и другими суетными забавами! |