| Yet this demure affectation of extreme penitence was whimsically belied by a ludicrous meaning which lurked in his huge features, and seemed to pronounce his fear and repentance alike hypocritical. | Однако все эти признаки величайшего раскаяния не внушили особого доверия, так как на лице отшельника проглядывало сильное желание расхохотаться, а глаза его так весело блестели, что и страх и покаяние были, очевидно, притворны. |
| "For what art thou cast down, mad Priest?" said Richard; "art thou afraid thy diocesan should learn how truly thou dost serve Our Lady and Saint Dunstan?-Tush, man! fear it not; Richard of England betrays no secrets that pass over the flagon." | - Ты с чего приуныл, шальной монах? - сказал Ричард. - Боишься, что твой епископ узнает, как ты усердно служишь молебны богородице и святому Дунстану?.. Не бойся, брат: Ричард, король Англии, никогда не выдаст тех секретов, которые узнает за бутылкой. |
| "Nay, most gracious sovereign," answered the Hermit, (well known to the curious in penny-histories of Robin Hood, by the name of Friar Tuck,) "it is not the crosier I fear, but the sceptre.-Alas! that my sacrilegious fist should ever have been applied to the ear of the Lord's anointed!" | - Нет, премилостивейший государь, - отвечал отшельник (всем любителям народных баллад про Робина Гуда известный под именем брата Тука), - мне страшен не посох епископа, а царский скипетр. Подумать только, что мой святотатственный кулак дерзнул коснуться уха помазанника божия! |
| "Ha! ha!" said Richard, "sits the wind there?-In truth I had forgotten the buffet, though mine ear sung after it for a whole day. | - Ха-ха! - рассмеялся Ричард. - Вот откуда ветер дует! А я позабыл о твоем тумаке, хотя после того у меня весь день в ухе звенело. |
| But if the cuff was fairly given, I will be judged by the good men around, if it was not as well repaid-or, if thou thinkest I still owe thee aught, and will stand forth for another counterbuff-" | Правда, затрещина была знатная, но я сошлюсь на свидетельство этих добрых людей: разве я не отплатил тебе той же монетой? Впрочем, если считаешь, что я у тебя в долгу, я готов сию же минуту... |
| "By no means," replied Friar Tuck, "I had mine own returned, and with usury-may your Majesty ever pay your debts as fully!" | - Ох, нет, - отвечал монах, - я свое получил сполна, да еще с лихвой! Дай бог вашему величеству все свои долги платить так же аккуратно. |
| "If I could do so with cuffs," said the King, "my creditors should have little reason to complain of an empty exchequer." | - Если бы можно было всегда расплачиваться тумаками, мои кредиторы не жаловались бы на пустую казну, - сказал король. |
| "And yet," said the Friar, resuming his demure hypocritical countenance, "I know not what penance I ought to perform for that most sacrilegious blow!--" | - А все же, - сказал отшельник, снова состроив плаксивую рожу, - я не знаю, какое будет на меня наложено наказание за этот богопротивный удар. |
| "Speak no more of it, brother," said the King; "after having stood so many cuffs from Paynims and misbelievers, I were void of reason to quarrel with the buffet of a clerk so holy as he of Copmanhurst. | - Об этом, брат, и говорить не стоит, - сказал король. - Мне столько доставалось ударов от руки всяких язычников и неверных, что нет причины сетовать на одну-единственную пощечину от такого святого человека, каков причетник из Копменхерста. |
| Yet, mine honest Friar, I think it would be best both for the church and thyself, that I should procure a license to unfrock thee, and retain thee as a yeoman of our guard, serving in care of our person, as formerly in attendance upon the altar of Saint Dunstan." | А не лучше ли будет, друг мой, и для тебя и для святой церкви, если я добуду тебе позволение сложить с себя духовный сан и возьму тебя в число своей стражи, дабы ты столь же усердно охранял нашу особу, как прежде охранял алтарь святого Дунстана? |