| Begone! see them carefully tended; let them not say in their pride, the Saxon churl has shown at once his poverty and his avarice." | Иди. Смотри, чтобы все было как следует: пусть эти гордецы не говорят потом, что грубиян Сакс показал себя жалким скупцом. |
| The major-domo departed with several attendants, to execute his master's commands. | Дворецкий и несколько слуг ушли исполнять приказания хозяина, а Седрик обратился к кравчему Освальду и сказал: |
| "The Prior Aymer!" repeated Cedric, looking to Oswald, "the brother, if I mistake not, of Giles de Mauleverer, now lord of Middleham?" | - Приор Эймер... Ведь это, если не ошибаюсь, родной брат того самого Жиля де Мольверера, который ныне стал лордом Миддлгемом. |
| Oswald made a respectful sign of assent. | Освальд почтительно наклонил голову в знак согласия. |
| "His brother sits in the seat, and usurps the patrimony, of a better race, the race of Ulfgar of Middleham; but what Norman lord doth not the same? | - Его брат занял замок и отнял земли и владения, принадлежавшие гораздо более высокому роду -роду Уилфгора Миддлгемского. А разве все норманские лорды поступают иначе? |
| This Prior is, they say, a free and jovial priest, who loves the wine-cup and the bugle-horn better than bell and book: Good; let him come, he shall be welcome. | Этот приор, говорят, довольно веселый поп и предпочитает кубок с вином и охотничий рог колокольному звону и требнику. Ну, да что говорить. Пускай войдет, я приму его с честью. |
| How named ye the Templar?" | А как ты назвал того, храмовника? |
| "Brian de Bois-Guilbert." | - Бриан де Буагильбер. |
| "Bois-Guilbert," said Cedric, still in the musing, half-arguing tone, which the habit of living among dependants had accustomed him to employ, and which resembled a man who talks to himself rather than to those around him-"Bois-Guilbert? that name has been spread wide both for good and evil. | - Буагильбер? - повторил в раздумье Седрик, как бы рассуждая сам с собой, как человек, который живет среди подчиненных и привык скорее обращаться к себе самому, чем к другим, -Буагильбер?.. |
| They say he is valiant as the bravest of his order; but stained with their usual vices, pride, arrogance, cruelty, and voluptuousness; a hard-hearted man, who knows neither fear of earth, nor awe of heaven. | Это имя известное. Много говорят о нем и доброго и худого. По слухам, это один из храбрейших рыцарей ордена Храма, но он погряз в обычных для них пороках: горд, дерзок, злобен и сластолюбив. Говорят, что это человек жестокосердый, что он не боится никого ни на земле, ни на небе. |
| So say the few warriors who have returned from Palestine.-Well; it is but for one night; he shall be welcome too.-Oswald, broach the oldest wine-cask; place the best mead, the mightiest ale, the richest morat, the most sparkling cider, the most odoriferous pigments, upon the board; fill the largest horns 13 -Templars and Abbots love good wines and good measure.-Elgitha, let thy Lady Rowena, know we shall not this night expect her in the hall, unless such be her especial pleasure." | Так отзываются о нем те немногие воины, что воротились из Палестины. А впрочем, он переночует у меня только одну ночь; ничего, милости просим и его. Освальд, начни бочку самого старого вина; подай к столу лучшего меду, самого крепкого эля, самого душистого мората, шипучего сидра, пряного пигмента и налей самые большие кубки! Храмовники и аббаты любят добрые вина и большие кубки. Эльгита, доложи леди Ровене, что мы не станем сегодня ожидать ее выхода к столу, если только на то не будет ее особого желания. |
| "But it will be her especial pleasure," answered Elgitha, with great readiness, "for she is ever desirous to hear the latest news from Palestine." | - Сегодня у нее будет особое желание, - отвечала Эльгита без запинки, - последние новости из Палестины ей всегда интересно послушать. |
| Cedric darted at the forward damsel a glance of hasty resentment; but Rowena, and whatever belonged to her, were privileged and secure from his anger. | Седрик метнул на бойкую служанку гневный взор. Однако леди Ровена и все, кто ей прислуживал, пользовались особыми привилегиями и были защищены от его гнева. |
| He only replied, "Silence, maiden; thy tongue outruns thy discretion. Say my message to thy mistress, and let her do her pleasure. | Он сказал только: - Придержи язык! Иди передай твоей госпоже мое поручение, и пусть она поступает как ей угодно. |
| Here, at least, the descendant of Alfred still reigns a princess." | По крайней мере здесь внучка Альфреда может повелевать как королева. |
| Elgitha left the apartment. | Эльгита ушла из зала. |
| "Palestine!" repeated the Saxon; | - Палестина! - проговорил Сакс. |
| "Palestine! how many ears are turned to the tales which dissolute crusaders, or hypocritical pilgrims, bring from that fatal land! | - Палестина... Сколько ушей жадно прислушивается к басням, которые приносят из этой роковой страны распутные крестоносцы и лицемерные пилигримы. |
| I too might ask-I too might enquire-I too might listen with a beating heart to fables which the wily strollers devise to cheat us into hospitality-but no-The son who has disobeyed me is no longer mine; nor will I concern myself more for his fate than for that of the most worthless among the millions that ever shaped the cross on their shoulder, rushed into excess and blood-guiltiness, and called it an accomplishment of the will of God." | И я бы мог спросить, и я бы мог осведомиться и с замирающим сердцем слушать сказки, которые рассказывают эти хитрые бродяги, втираясь в наши дома и пользуясь нашим гостеприимством... Но нет, сын, который меня ослушался, - не сын мне, и я забочусь о его судьбе не более, чем об участи самого недостойного из тех людишек, которые, пришивая себе на плечо крест, предаются распутству и убийствам да еще уверяют, будто так угодно богу. |
| He knit his brows, and fixed his eyes for an instant on the ground; as he raised them, the folding doors at the bottom of the hall were cast wide, and, preceded by the major-domo with his wand, and four domestics bearing blazing torches, the guests of the evening entered the apartment. | Нахмурив брови, он опустил глаза и минуту сидел в таком положении. Когда же он снова поднял взгляд, створчатые двери в противоположном конце зала распахнулись настежь, и, предшествуемые дворецким с жезлом и четырьмя слугами с пылающими факелами, поздние гости вошли в зал. |
| CHAPTER IV | Глава IV |
| With sheep and shaggy goats the porkers bled, And the proud steer was on the marble spread; With fire prepared, they deal the morsels round, Wine rosy bright the brimming goblets crown'd. | Свиней, козлов, баранов кровь текла; На мрамор туша брошена вола; Вот мясо делят, жарят на огне, И свет играет в розовом вине. |
| Disposed apart, Ulysses shares the treat; A trivet table and ignobler seat, The Prince assigns--Odyssey, Book XXI | Без почестей Улисс на пир пришел: Его в сторонке за треногий стол Царевич усадил... "Одиссея", книга 21 |
| The Prior Aymer had taken the opportunity afforded him, of changing his riding robe for one of yet more costly materials, over which he wore a cope curiously embroidered. | Аббат Эймер воспользовался удобным случаем, чтобы сменить костюм для верховой езды на еще более великолепный, поверх которого надел затейливо вышитую мантию. |
| Besides the massive golden signet ring, which marked his ecclesiastical dignity, his fingers, though contrary to the canon, were loaded with precious gems; his sandals were of the finest leather which was imported from Spain; his beard trimmed to as small dimensions as his order would possibly permit, and his shaven crown concealed by a scarlet cap richly embroidered. | Кроме массивного золотого перстня, являвшегося знаком его духовного сана, он носил еще множество колец с драгоценными камнями, хотя это и запрещалось монастырским уставом, обувь его была из тончайшего испанского сафьяна, борода подстрижена так коротко, как только это допускалось его саном, темя прикрыто алой шапочкой с нарядной вышивкой. |
| The appearance of the Knight Templar was also changed; and, though less studiously bedecked with ornament, his dress was as rich, and his appearance far more commanding, than that of his companion. | Храмовник тоже переоделся - его костюм был тоже богат, хотя и не так старательно и замысловато украшен, но сам он производил более величественное впечатление, чем его спутник. |
| He had exchanged his shirt of mail for an under tunic of dark purple silk, garnished with furs, over which flowed his long robe of spotless white, in ample folds. |