| "But consider," said the Palmer, "my character, my dress, my vow." | - Прими же во внимание мое звание, мою одежду, мои обеты... |
| "I know you Christians," replied the Jew, "and that the noblest of you will take the staff and sandal in superstitious penance, and walk afoot to visit the graves of dead men." | - Знаю я вас, христиан, - ответил еврей. - Знаю и то, что даже самые знатные среди вас в суеверном покаянии берут иногда страннический посох и пешком идут в дальние страны поклониться могилам умерших. |
| "Blaspheme not, Jew," said the Pilgrim, sternly. | - Не кощунствуй! - сурово остановил его странник. |
| "Forgive me," said the Jew; | - Прости, - сказал Исаак. |
| "I spoke rashly. | - Я выразился необдуманно. |
| But there dropt words from you last night and this morning, that, like sparks from flint, showed the metal within; and in the bosom of that Palmer's gown, is hidden a knight's chain and spurs of gold. | Но вчера вечером, да и сегодня поутру ты проронил несколько слов, которые, подобно искрам, высекаемым кремнем, озарили для меня твое сердце. Кроме того, под твоим странническим одеянием спрятаны рыцарская цепь и золотые шпоры. |
| They glanced as you stooped over my bed in the morning." | Они блеснули, когда ты наклонился к моей постели сегодня утром. |
| The Pilgrim could not forbear smiling. | Пилигрим не мог удержаться от улыбки и сказал: |
| "Were thy garments searched by as curious an eye, Isaac," said he, "what discoveries might not be made?" | - А что, если бы и в твои одежды заглянуть такими же зоркими глазами, Исаак? Думаю, что и у тебя нашлось бы немало интересного. |
| "No more of that," said the Jew, changing colour; and drawing forth his writing materials in haste, as if to stop the conversation, he began to write upon a piece of paper which he supported on the top of his yellow cap, without dismounting from his mule. | - Что об этом толковать! - сказал еврей, меняясь в лице, и, поспешно вынув из сумки письменные принадлежности, он поставил на седло свою желтую шапку и, расправив на ней листок бумаги, начал писать, как бы желая этим прекратить щекотливый разговор. |
| When he had finished, he delivered the scroll, which was in the Hebrew character, to the Pilgrim, saying, | Дописав письмо, он, лукаво сощурив глаза, вручил его пилигриму со словами: |
| "In the town of Leicester all men know the rich Jew, Kirjath Jairam of Lombardy; give him this scroll-he hath on sale six Milan harnesses, the worst would suit a crowned head-ten goodly steeds, the worst might mount a king, were he to do battle for his throne. | - В городе Лестере всем известен богатый еврей Кирджат Джайрам из Ломбардии. Передай ему это письмо. У него есть теперь на продажу шесть рыцарских доспехов миланской работы -худший из них годится и для царской особы; есть у него и десять жеребцов - на худшем из них не стыдно выехать и самому королю, если б он отправился на битву за свой трон. |
| Of these he will give thee thy choice, with every thing else that can furnish thee forth for the tournament: when it is over, thou wilt return them safely-unless thou shouldst have wherewith to pay their value to the owner." | По этой записке он даст тебе на выбор любые доспехи и боевого коня. Кроме того, он снабдит тебя всем нужным для предстоящего турнира. Когда минует надобность, возврати ему в целости товар или же, если сможешь, уплати сполна его стоимость. |
| "But, Isaac," said the Pilgrim, smiling, "dost thou know that in these sports, the arms and steed of the knight who is unhorsed are forfeit to his victor? | - Но, Исаак, - сказал пилигрим улыбаясь, - разве ты не знаешь, что если рыцаря вышибут из седла во время турнира, то его конь и вооружение делаются собственностью победителя? |
| Now I may be unfortunate, and so lose what I cannot replace or repay." | Такое несчастье и со мной может случиться, а уплатить за коня и доспехи я не могу. |
| The Jew looked somewhat astounded at this possibility; but collecting his courage, he replied hastily. | Еврей, казалось, был поражен мыслью о такой возможности, но, собрав все свое мужество, он поспешно ответил: |
| "No-no-no-It is impossible-I will not think so. | - Нет, нет, нет. Это невозможно, я и слышать не хочу об этом. |
| The blessing of Our Father will be upon thee. | Благословение отца нашего будет с тобою... |
| Thy lance will be powerful as the rod of Moses." | И копье твое будет одарено такою же мощной силой, как жезл Моисеев. |
| So saying, he was turning his mule's head away, when the Palmer, in his turn, took hold of his gaberdine. | Сказав это, он поворотил мула в сторону, но тут пилигрим сам поймал его за плащ и придержал: |
| "Nay, but Isaac, thou knowest not all the risk. | - Нет, постой, Исаак, ты еще не знаешь, чем рискуешь. |
| The steed may be slain, the armour injured-for I will spare neither horse nor man. | Может случиться, что коня убьют, а панцирь изрубят, потому что я не буду щадить ни лошади, ни человека. |
| Besides, those of thy tribe give nothing for nothing; something there must be paid for their use." | К тому же сыны твоего племени ничего не делают даром. Чем-нибудь же придется заплатить за утрату имущества. |
| The Jew twisted himself in the saddle, like a man in a fit of the colic; but his better feelings predominated over those which were most familiar to him. | Исаак согнулся в седле, точно от боли, но великодушие, однако, взяло верх над чувствами более для него привычными. |
| "I care not," he said, | - Нужды нет, - сказал он, - все равно. |
| "I care not-let me go. | Пусти меня. |
| If there is damage, it will cost you nothing-if there is usage money, Kirjath Jairam will forgive it for the sake of his kinsman Isaac. | Если случатся убытки, ты за них не будешь отвечать. Кирджат Джайрам простит тебе этот долг ради Исаака, своего родственника, которого ты спас. |
| Fare thee well!-Yet hark thee, good youth," said he, turning about, "thrust thyself not too forward into this vain hurly-burly-I speak not for endangering the steed, and coat of armour, but for the sake of thine own life and limbs." | Прощай и будь здоров. Однако послушай, добрый юноша, - продолжал он, еще раз обернувшись, - не суйся ты слишком вперед, когда начнется эта сумятица. Я это не с тем говорю, чтобы ты берег лошадь и панцирь, но единственно ради сохранения твоей жизни и тела. |
| "Gramercy for thy caution," said the Palmer, again smiling; "I will use thy courtesy frankly, and it will go hard with me but I will requite it." | - Спасибо за попечение обо мне, - отвечал пилигрим улыбаясь, - я воспользуюсь твоей любезностью и во что бы то ни стало постараюсь вознаградить тебя. |
| They parted, and took different roads for the town of Sheffield. | Они расстались и разными дорогами направились в город Шеффилд. |
| CHAPTER VII | Глава VII |
| Knights, with a long retinue of their squires, In gaudy liveries march and quaint attires; One laced the helm, another held the lance, A third the shining buckler did advance. | Идет со свитой рыцарей отряд, На каждом -пестрый щегольской наряд. Несет один оруженосец щит, Со шлемом - этот, тот с копьем спешит; |
| The courser paw'd the ground with restless feet, And snorting foam'd and champ'd the golden bit. | Нетерпеливый конь копытом бьет И золотые удила грызет; |
| The smiths and armourers on palfreys ride, Files in their hands, and hammers at their side; And nails for loosen'd spears, and thongs for shields provide. | В руках напильники и молотки У оружейников -они ловки: Щиты они починят и древки. |
| The yeomen guard the streets in seemly bands; And clowns come crowding on, with cudgels in their hands. -Palamon and Arcite | Толпа богатых иоменов идет, С дубинками в руках валит простой народ. "Паламон и Арсит" |
| The condition of the English nation was at this time sufficiently miserable. | В ту пору английский народ находился в довольно печальном положении. |
| King Richard was absent a prisoner, and in the power of the perfidious and cruel Duke of Austria. | Ричард Львиное Сердце был в плену у коварного и жестокого герцога Австрийского. |
| Even the very place of his captivity was uncertain, and his fate but very imperfectly known to the generality of his subjects, who were, in the meantime, a prey to every species of subaltern oppression. | Даже место заключения Ричарда было неизвестно; большинство его подданных, подвергавшихся в его отсутствие тяжелому угнетению, ничего не знало о судьбе короля. |
| Prince John, in league with Philip of France, Coeur-de-Lion |