| Since you disdain to accept from him any share of the ransom at which you have rated the arms of the other knights, I must leave his armour and his horse here, being well assured that he will never deign to mount the one nor wear the other." | Если вы не хотите принять от него хотя бы часть того выкупа, который назначили за доспехи других рыцарей, я должен оставить здесь его оружие и коня. Я уверен, что он никогда не снизойдет до того, чтобы снова сесть на эту лошадь или надеть эти доспехи. |
| "You have spoken well, good squire," said the Disinherited Knight, "well and boldly, as it beseemeth him to speak who answers for an absent master. | - Отлично сказано, добрый оруженосец! -сказал рыцарь Лишенный Наследства. - Ваша речь обличает смелость и горячность, подобающие тому, кто отвечает за отсутствующего хозяина. |
| Leave not, however, the horse and armour here. | И все же не оставляйте мне ни коня, ни оружия и возвратите их хозяину. |
| Restore them to thy master; or, if he scorns to accept them, retain them, good friend, for thine own use. | А если он не пожелает принять их обратно, возьмите их себе, друг мой, и владейте ими сами. |
| So far as they are mine, I bestow them upon you freely." | Раз я имею право ими распоряжаться, охотно дарю их вам. |
| Baldwin made a deep obeisance, and retired with his companions; and the Disinherited Knight entered the pavilion. | Болдуин низко поклонился и ушел вместе с остальными, а рыцарь Лишенный Наследства возвратился в шатер. |
| "Thus far, Gurth," said he, addressing his attendant, "the reputation of English chivalry hath not suffered in my hands." | - До сих пор. Гурт, - сказал он своему служителю,- честь английского рыцарства не пострадала в моих руках. |
| "And I," said Gurth, "for a Saxon swineherd, have not ill played the personage of a Norman squire-at-arms." | - А я, - подхватил Гурт, - для саксонского свинопаса недурно сыграл роль норманского оруженосца. |
| "Yea, but," answered the Disinherited Knight, "thou hast ever kept me in anxiety lest thy clownish bearing should discover thee." | - Это правда, - отвечал рыцарь Лишенный Наследства. - А все-таки я все время был в тревоге, как бы твоя неуклюжая фигура не выдала тебя. |
| "Tush!" said Gurth, "I fear discovery from none, saving my playfellow, Wamba the Jester, of whom I could never discover whether he were most knave or fool. | - Ну, вот этого, - сказал Гурт, - я нисколько не боюсь! Если кто может меня узнать, то разве только шут В амба! До сих пор я не знаю в точности, дурак он или плут. |
| Yet I could scarce choose but laugh, when my old master passed so near to me, dreaming all the while that Gurth was keeping his porkers many a mile off, in the thickets and swamps of Rotherwood. | Ох, и трудно же мне было удержаться от смеха, когда старый мой хозяин проходил так близко от меня; он-то думал, что Гурт пасет его свиней за много миль отсюда, среди кустов и болот Ротервуда! |
| If I am discovered--" | Если меня узнают... |
| "Enough," said the Disinherited Knight, "thou knowest my promise." | - Ну, довольно об этом, - прервал его рыцарь. -Ты знаешь, что я обещал тебе. |
| "Nay, for that matter," said Gurth, | - Не в этом дело! - сказал Гурт. |
| "I will never fail my friend for fear of my skin-cutting. | - Я никогда не предам друга из страха перед наказанием. |
| I have a tough hide, that will bear knife or scourge as well as any boar's hide in my herd." | Шкура у меня толстая, выдержит и розги и скребки не хуже любого борова из моего стада. |
| "Trust me, I will requite the risk you run for my love, Gurth," said the Knight. | - Поверь, я вознагражу тебя за те опасности, которым ты подвергаешься из любви ко мне, Гурт, - сказал рыцарь. |
| "Meanwhile, I pray you to accept these ten pieces of gold." | - А пока что возьми, пожалуйста, десять золотых монет. |
| "I am richer," said Gurth, putting them into his pouch, "than ever was swineherd or bondsman." | - Я теперь богаче, - сказал Гурт, пряча деньги в сумку, - чем любой раб или свинопас во все времена. |
| "Take this bag of gold to Ashby," continued his master, "and find out Isaac the Jew of York, and let him pay himself for the horse and arms with which his credit supplied me." | - А вот этот мешок с золотом, - продолжал его хозяин, - снеси в Ашби. Разыщи там Исаака из Йорка. Пускай он из этих денег возьмет себе то, что следует за коня и доспехи, которые он достал мне в долг. |
| "Nay, by St Dunstan," replied Gurth, "that I will not do." | - Нет, клянусь святым Дунстаном, этого я не сделаю! - воскликнул Гурт. |
| "How, knave," replied his master, "wilt thou not obey my commands?" | - Как не сделаешь плут? - спросил рыцарь. -Как же ты смеешь не исполнять моих приказаний? |
| "So they be honest, reasonable, and Christian commands," replied Gurth; "but this is none of these. | - Всегда исполняю, коли то, что вы приказываете, честно, и разумно, и по-христиански, - отвечал Гурт. - А это что ж такое! |
| To suffer the Jew to pay himself would be dishonest, for it would be cheating my master; and unreasonable, for it were the part of a fool; and unchristian, since it would be plundering a believer to enrich an infidel." | Чтобы еврей сам платил себе - нечестно, так как это все равно, что надуть своего хозяина; да и неразумно, ибо это значит остаться в дураках; да и не по-христиански, так как это значит ограбить единоверца, чтобы обогатить еретика. |
| "See him contented, however, thou stubborn varlet," said the Disinherited Knight. | - По крайней мере уплати ему как следует, упрямец! - сказал рыцарь Лишенный Наследства. |
| "I will do so," said Gurth, taking the bag under his cloak, and leaving the apartment; "and it will go hard," he muttered, "but I content him with one-half of his own asking." | - Вот это я исполню, - ответил Гурт, сунув мешок под плащ. Но, выходя из шатра, он проворчал себе под нос: - Де будь я Гурт, коли не заставлю Исаака согласиться на половину той суммы, которую он запросит! |
| So saying, he departed, and left the Disinherited Knight to his own perplexed ruminations; which, upon more accounts than it is now possible to communicate to the reader, were of a nature peculiarly agitating and painful. | С этими словами он ушел, предоставив рыцарю Лишенному Наследства углубиться в размышления о своих личных делах. По многим причинам, которых мы пока не можем разъяснить читателю, эти размышления были самого тяжелого и печального свойства. |
| We must now change the scene to the village of Ashby, or rather to a country house in its vicinity belonging to a wealthy Israelite, with whom Isaac, his daughter, and retinue, had taken up their quarters; the Jews, it is well known, being as liberal in exercising the duties of hospitality and charity among their own people, as they were alleged to be reluctant and churlish in extending them to those whom they termed Gentiles, and whose treatment of them certainly merited little hospitality at their hand. | Теперь мы должны перенестись мысленно в селение возле Ашби, или, скорее, в усадьбу, стоявшую в его окрестностях и принадлежавшую богатому еврею, у которого поселился на это время Исаак со своей дочерью и прислугой. Известно, что евреи оказывали широкое гостеприимство своим единоверцам и, напротив, сухо и неохотно принимали тех, кого считали язычниками; впрочем, те и не заслуживали лучшего приема, так как сами притесняли евреев. |
| In an apartment, small indeed, but richly furnished with decorations of an Oriental taste, Rebecca was seated on a heap of embroidered cushions, which, piled along a low platform that surrounded the chamber, served, like the estrada of the Spaniards, instead of chairs and stools. | В небольшой, но роскошно убранной в восточном вкусе комнате Ревекка сидела на вышитых подушках, нагроможденных на низком помосте, устроенном у стен комнаты в замену стульев и скамеек. |
| She was watching the motions of her father with a look of anxious and filial affection, while he paced the apartment with a dejected mien and disordered step; sometimes clasping his hands together-sometimes casting his eyes to the roof of the apartment, as one who laboured under great mental tribulation. | Она с тревогой и дочерней нежностью следила за движениями своего отца, который взволнованно шагал взад и вперед. По временам он всплескивал руками и возводил глаза к потолку, как человек, удрученный великим горем. |
| "O, Jacob!" he exclaimed-"O, all ye twelve Holy Fathers of our tribe! what a losing venture is this for one who hath duly kept every jot and tittle of the law of Moses-Fifty zecchins wrenched from me at one clutch, and by the talons of a tyrant!" | - О Иаков, - восклицал он, - о вы, праведные праотцы всех двенадцати колен нашего племени! Я ли не выполнял всех заветов и малейших правил Моисеева закона, за что же на меня такая жестокая напасть? Пятьдесят цехинов сразу вырваны у меня когтями тирана! |
| "But, father," said Rebecca, "you seemed to give the gold to Prince John willingly." | - Мне показалось, отец, - сказала Ревекка, - что ты охотно отдал принцу Джону золото. |
| "Willingly? the blotch of Egypt upon him!-Willingly, saidst thou?-Ay, as willingly as when, in the Gulf of Lyons, I flung over my merchandise to lighten the ship, while she laboured in the tempest-robed the seething billows in my choice silks-perfumed their briny foam with myrrh and aloes-enriched their caverns with gold and silver work! |