| "Patience, patience-spare thy strength, good traveller, and I will presently undo the door, though, it may be, my doing so will be little to thy pleasure." | - Имей же терпение! Подожди, добрый странник, сейчас я сам отопру дверь, хотя не ручаюсь, что этим доставлю тебе удовольствие. |
| The door accordingly was opened; and the hermit, a large, strong-built man, in his sackcloth gown and hood, girt with a rope of rushes, stood before the knight. | Дверь распахнулась, и перед рыцарем предстал отшельник - человек высокого роста, крепкого телосложения, в длинной власянице, подпоясанной соломенным жгутом. |
| He had in one hand a lighted torch, or link, and in the other a baton of crab-tree, so thick and heavy, that it might well be termed a club. | В одной руке он держал зажженный факел, а в другой - толстую и увесистую дубинку. |
| Two large shaggy dogs, half greyhound half mastiff, stood ready to rush upon the traveller as soon as the door should be opened. | Две большие мохнатые собаки, помесь борзой с дворняжкой, стояли по сторонам, готовые по первому знаку броситься на непрошеного гостя. |
| But when the torch glanced upon the lofty crest and golden spurs of the knight, who stood without, the hermit, altering probably his original intentions, repressed the rage of his auxiliaries, and, changing his tone to a sort of churlish courtesy, invited the knight to enter his hut, making excuse for his unwillingness to open his lodge after sunset, by alleging the multitude of robbers and outlaws who were abroad, and who gave no honour to Our Lady or St Dunstan, nor to those holy men who spent life in their service. | Но когда при свете факела сверкнули высокий шлем и золотые шпоры рыцаря, стоявшего снаружи, отшельник изменил свое первоначальное намерение. Он усмирил разъяренных псов и вежливо пригласил рыцаря войти, объяснив свой отказ отпереть дверь боязнью воров и разбойников, которые не почитают ни пресвятую богородицу, ни святого Дунстана, а потому не щадят и святых отшельников, проводящих жизнь в молитвах. |
| "The poverty of your cell, good father," said the knight, looking around him, and seeing nothing but a bed of leaves, a crucifix rudely carved in oak, a missal, with a rough-hewn table and two stools, and one or two clumsy articles of furniture-"the poverty of your cell should seem a sufficient defence against any risk of thieves, not to mention the aid of two trusty dogs, large and strong enough, I think, to pull down a stag, and of course, to match with most men." | - Однако, мой отец, - сказал рыцарь, рассматривая жалую обстановку хижины, где не было ничего, кроме кучи сухих листьев, служивших постелью, деревянного распятия, молитвенника, грубо обтесанных стола и двух скамеек, - вы так бедны, что могли бы, кажется, не бояться грабителей; к тому же ваши собаки так сильны, что, по-моему, могут свалить и оленя, а не то что человека. |
| "The good keeper of the forest," said the hermit, "hath allowed me the use of these animals, to protect my solitude until the times shall mend." | - Это добрый лесной сторож привел мне собак, -сказал отшельник, - чтобы они охраняли мое одиночество до тех пор, пока не наступят более спокойные времена. |
| Having said this, he fixed his torch in a twisted branch of iron which served for a candlestick; and, placing the oaken trivet before the embers of the fire, which he refreshed with some dry wood, he placed a stool upon one side of the table, and beckoned to the knight to do the same upon the other. | Говоря это, он воткнул факел в согнутую полосу железа, заменявшую подсвечник, поставил трехногий дубовый стол поближе к очагу, подбросил на угасавшие уголья несколько сухих поленьев, придвинул скамью к столу и движением руки пригласил рыцаря сесть напротив. |
| They sat down, and gazed with great gravity at each other, each thinking in his heart that he had seldom seen a stronger or more athletic figure than was placed opposite to him. | Они уселись и некоторое время внимательно смотрели друг на друга. Каждый из них думал, что редко ему случалось встречать более крепкого и атлетически сложенного человека, чем тот, который в эту минуту сидел перед ним. |