И вот который час Бетани вертелась в постели, но сон не шел. Когда небо начало светлеть, она не выдержала. Самостоятельно накинув домашнее платье, она тихо выскользнула из своей спальни и поспешила к Кристоферу. От стыда сводило икры, но Бетани упрямо шла вперед, стараясь не думать о том, что случится, если кто-нибудь ее увидит.
Из-за неплотно прикрытой двери в коридор падал луч света: удивительно ровный, золотисто-мягкий, совсем не похожий на дрожащие отблески свечей. Бетани как можно тише отворила дверь – и не сдержала удивленного вздоха.
Кристофер в грязной, изорванной одежде стоял на коленях у постели. Перед ним лежала Эбигейл Айвз, и выглядела она… неживой. Он держал ее за руку, прижавшись лбом к бледному запястью. Вместо свечей темноту разгоняли золотистые огоньки, висящие прямо в воздухе.
Услышав вздох Бетани, Кристофер вскинул голову и обернулся. Некоторое время молча смотрел на застывшую в проеме незваную гостью, а потом хрипло произнес:
– Закрой дверь.
Бетани решила, что сделать это лучше изнутри. Выполнив просьбу, она осторожно подошла к постели. Вид коленопреклоненного Кристофера, прижавшегося к узкой ладошке, заставил сердце сжаться от боли и обиды, но куда больше эмоций вызвала сама Айвз. И эмоции эти были неожиданными: Бетани чувствовала жалость.
Лицо Айвз выглядело юным и беззащитным, совсем бледным. От ресниц, раньше казавшихся черными, а сейчас поблескивающих золотым, на щеки падала тень. С закрытыми глазами Айвз выглядела как обычная девушка – невысокая, хрупкая…
– Она умерла? – с усилием выдохнула Бетани.
– Не знаю… – Кристофер поднялся и провел рукой по золотистым спутанным волосам Айвз.
Он наконец-то был без перчаток, и Бетани разглядела черный рисунок у него на ладони. Что-то вроде цветка.
– Я не знаю, – повторил он. – Думаю, я бы почувствовал, если бы ее не стало.
Слово «умерла» Кристофер произнести не смог. И это тоже не укрылось от Бетани.
– Ты ее любишь? – Она решилась отбросить условности: титулы, этикет, необходимость соблюдать дистанцию. Все это потеряло смысл.
– Что? – Кристофер удивленно вскинул брови. – Н-нет, я не… она не… то есть…
– То есть что? – тихо прозвенел голос Эбигейл.
Она с трудом приподнялась на кровати, чтобы посмотреть на Кристофера и Бетани. Выражения их лиц – растерянное у него и удивленно-испуганное у нее – заставили Эбигейл улыбнуться. Пересохшие губы тотчас треснули и закровили.
– То есть что-то я к тебе определенно испытываю, но не уверен, что это та любовь, о которой говорит Бетани. – Кристофер наклонился и, достав из кармана платок, бережно вытер ей губы.
Бетани снова уколола ревность:
– А какая?
– Эбигейл спасла меня, – негромко ответил Кристофер. – Уверен, она и сейчас пыталась кому-то помочь, верно?
– Помочь? – Бетани удивленно вгляделась в свою недавнюю соперницу. Но ослабшая, измученная Айвз не была больше исчадием Бездны.
– Я пришла за девочкой-шелки. Люди украли ее шкуру и связали, приволокли в тот кошмарный дом! – Плечи Эбигейл содрогнулись.
– Тюлени-оборотни разве не персонажи преданий? – нахмурилась Бетани.
– Я похожа на предание? – не упустила шанса уколоть Айвз. – Или Крис с его золотыми огоньками?
Бетани обиженно поджала губы и фыркнула.
– Но зачем им шелки? В том особняке она не выживет! Ты бы не выжила, да и я!
– Для нее он не так страшен, Крис. Фей и фэйри великое множество, мы разные – какие-то более устойчивы к рябине, какие-то к железу, кто-то совсем не боится вербены или пепла ясеня, а шелки не могут жить вдали от моря и сородичей. Тоскуют и угасают, если не вернуть им шкуру и не отпустить… – Эбигейл помолчала, задумчиво покусывая губу. – А вот зачем… По-моему, они собираются выдать ее замуж.
– За кого? О каком еще особняке вы говорите?
– Что ты знаешь о семье Силкинг?
Бетани задумалась. Знала она примерно столько же, сколько другие в Линкосте или его округе. Миссис Силкинг вместе с сыном переехала в городок около года назад. Особняк построили специально к их приезду, разбили сад. Мужа, мистера Силкинга, никто не видел. Примерно через полгода после появления семейства общество узнало, что он служил капитаном торгового судна, погиб во время шторма. Вот и все…
Это Бетани и пересказала.
– А ваше почтенное общество никогда не задумывалось, откуда у бедной вдовы деньги? – Хотя в вопросе прозвучала язвинка, глаза Эбигейл оставались серьезными, даже слишком. – Я слышала, что Силкинг-сын – самый завидный жених на несколько графств окрест, и во многом благодаря состоянию.
Бетани тоже об этом слышала, но никогда не думала. Ведь у нее, как ей казалось, уже был жених.
– А я расскажу! – От горящего взгляда Айвз Бетани стало не по себе, в груди снова вспыхнул страх перед этим странным созданием с узкими, словно змеиными зрачками. – Она ловит и убивает фей, а если повезет, и фэйри! А потом продает их тела или части тел всяким человеческим выродкам!
Бетани вздрогнула. Даже Кристофер опешил.
– Что за глупости! – гневно воскликнула Бетани, нервно расправив юбки. – Да все вокруг считают Добрых Соседей сказками! В вас никто не верит! Кроме совсем уж стариков, да и те…
– Не совсем. – Кристофер криво усмехнулся. – Есть семьи Основателей, есть Тайная Служба. Уверен, есть и другие – знания так просто не исчезают, да и волшебство все еще есть в мире, и я тому пример. Феи и фэйри живут бок о бок с нами, на Третьей Дороге, и иногда их можно встретить. Да, эти встречи редки, но для тех ли, кто ищет?
Бетани ошарашенно смотрела на них: златовласую леди и синеглазого мужчину. О, как же она ошибалась, думая, что ее друг детства – все тот же милый мальчик! Этого Кристофера она не знала, он даже не принадлежал ее миру, миру обычного человека, девушки, мечтающей о счастливом замужестве и крепкой дружной семье.
Лорд Мэллоун, наследник Основателей – вот кем он стал. И рядом с ним – фэйри, прямо как в сказках о волшебниках, которые могли путешествовать за минуты на сотни лиг, выращивать лес за ночь или вызывать молнии прямо посреди ясного неба. Бетани отлично помнила эти истории: в детстве только они и могли отвлечь Кристофера от чего угодно в ее пользу. Она специально просила его рассказывать их, лишь бы он провел лишний час с ней, а не с Маргарет или книгами.
– Ты не лжешь? Про убийства фей и их продажу?
– Фэйри не могут лгать, – фыркнула Эбигейл. – Я видела расписки, видела все эти ужасные… товары.
Волшебные огоньки Кристофера мерцали, разгоняя темноту, но не тяжелое молчание, повисшее в комнате.
Эбигейл снова откинулась на подушки и смежила веки, не в силах больше удерживать гламор, скрывающий истинный цвет ее радужек. Перед глазами тотчас всплыла одна из комнат Силкинг-хауса – стены ее скрывали стеллажи, а по центру стоял стол с разложенными на нем ножичками, скальпелями, спицами, крючками и прочими инструментами. Особенно запомнилась размазанная радужная пыльца рядом со склянкой, полной ею до половины. Сколько же цветочных фей понадобилось убить ради этого?.. И не к таким ли жестоким тварям угодил старый друг Эбигейл, тогда, в Нодноле? Тот, кто рассказывал ей истории о дружбе со смертными, о старых временах, когда волшебные создания не прятались в холмах, и о своих мечтах вернуть все это… Он был так убедителен, так верил в то, что смертные и волшебный народ могут жить в мире, а потом ушел из Дивного Края в мир людей и пропал. Эбигейл не смогла найти даже его тело. Может, его вот так же разрезали и продали? Она не знала, но тогда, в Нодноле, многие пропали.
– Вы не смогли спасти шелки, да? – наконец подала голос Бетани.
– Я смог забрать только Эбигейл, – покачал головой Кристофер. – Мне тоже пришлось нелегко.
– Почему?
– Во мне течет волшебная кровь. А этот рябиновый дом… Он построен, чтобы защитить хозяев от волшебства.
– Я нашла шкуру шелки. На первом этаже, третья комната по коридору от главного входа. Сундук с железной щеколдой стоит на второй полке снизу стеллажа у правой стены. Я не смогла его открыть. – Эбигейл показала обожженные пальцы, кожа на них пузырилась и сочилась сукровицей.
Кристофер дернул уголком рта:
– Надо приготовить мазь…
– Оставь, чуть позже я просто прогуляюсь до Родника Исцеления.
– Он в… Волшебной Стране? – заинтересовалась Бетани. – А туда можно дойти человеку?
– Разве что очень не повезет, – отозвалась Эбигейл.
– Поче…
Небо расколол удар грома, настолько неожиданный и сильный, что девушки испуганно вскрикнули, а стекла задрожали.
– Это еще что? – Кристофер направился к окну, и грохнуло второй раз.
Стекла с жалобным «дзин-н» разлетелись, осыпав его градом осколков.
– Кристофер! – Бетани кинулась к нему, но споткнулась: Эбигейл удержала ее. – Да что ты… – начала было Бетани, но осеклась на полуслове, явно разглядев ее левый глаз – не синий, а янтарный.
Раздался третий удар грома. В окна влетел настолько сильный ветер, что Бетани швырнуло на пол. Если бы ее протащило от окна, ушибленным копчиком бы не отделалась. Огоньки Кристофера заметались по комнате и угасли один за другим.
– Что это? – шепнула Бетани.
Небеса прорезала ветвящаяся молния, и хлынул ливень.
– Три удара грома перед одной молнией? Эбигейл, что произошло? – Кристофер помог подняться Бетани, ошарашенной и дрожащей.
В доме поднялся шум: слуги и хозяева проснулись, напуганные грохотом и звоном. Эбигейл выбралась из постели и, пошатываясь, направилась к оконному проему, прямо по осколкам.
– Шелки. Ты слышишь?
Кристофер нахмурился
– Слышу, – тихо отозвался он.
Барабанил ливень, шелестел сад, выл ветер… Ветер ли? Нет, то был не ветер, то пели тюлени-оборотни. И песнь их была полна боли и ярости, ненависти и слез.
Они проклинали тех, кто погубил их сестру.
Об урагане в Линкосте написали все газеты страны. Еще бы! Вырванные с корнем деревья, разбитые окна, проломленные крыши, затопленные подвалы и десятки жертв – в основном, конечно, рыбаков. Многие вышли в море теплым вечером, ведь грозы и шторма ничего не предвещало. Один из тех, кому посчастливилось выжить, рассказывал, что тюлени не давали людям доплыть до берега, а кого и утаскивали в глубину. Конечно, ему не верили. Разве такое бывает, чтобы тюлени топили людей? Чего только спьяну ли, со страху ли не привидится? Никаких тюленей не было!