Я подошла поближе с нехорошим предчувствием. Кем бы ни был создатель пескухи, тут у него, скорее всего, была мастерская. Соваться в мастерскую другого мага, особенно такого, который уже наложил смертельные проклятия на людей, это плохая идея. Даже для некроманта. У себя дома маг может такую защиту накрутить, что она его самого убьёт, но тебе от этого будет не легче. Я могла бы попытаться выманить его из логова (как?), либо зайти с парадного входа и затребовать личной встречи (с кем?), либо долбануть в стену чем-нибудь таким, чтобы снесло все его ловушки. Третий вариант нравился мне больше всего. Но прежде я решила подкрасться поближе и послушать, благо снаружи моё магическое зрение никакой магии не выявило.
– Маркиза! – раздался изнутри женский голос. – Где ты была? Я тебя не могла дозваться, обыскала весь дом!
Собачонка тявкнула.
Я напряглась: сейчас Маркиза выведет свою хозяйку на меня… Но… нет?
– Ты моя хоро-ошая, – закурлыкала женщина. Судя по голосу, она была совсем молодая. – Я бы тебя погладила, но ты знаешь, я не могу… Ой, а почему вокруг тебя так мало некротики? Ещё же два дня, неужели уже?..
Собачонка снова тявкнула, на этот раз возмущённо, с лёгким тоненьким рыком.
– Про тебя кто-то узнал?! – вскричала девица. – Подожди, то есть, кто-то знает, что ты такое?! Но это же значит, что проклятие активировалось!
Ждать дальше я не стала. Отошла на несколько шагов, повращала рукой, чтобы плечо размять, и залупила по каменной кладке проклятием, сжимающим время. За три секунды камень прожил шесть тысячелетий и распался песком и галькой. Я шагнула в образовавшийся проём. Там, у края начертанного на полу круга призыва в свете керосиновой лампы стояла юная особа, ровесница дочери Фэнни, в розовом платье с рюшечками, и в ужасе таращилась на меня.
– Как вас зовут? – спросила я, мысленно уже заполняя формуляр.
– Доротея Карлайл… – выговорила девица в растерянности.
– Замечательно, – ухмыльнулась я. Похоже, преступница впервые встала на скользкую тропку и не очень-то представляла себе последствия. – А меня Маргарита Вехте, и я магистр некромантии. Доротея Карлайл, вы арестованы за попытку причинения летального ущерба… э-э, – как звали женщин?! – барыне и барышне Фэнни. Не пытайтесь сопротивляться, это только усугубит…
– Маркиза, фас! – взвизгнула опомнившаяся Доротея.
Я огляделась в поисках собачонки и проверила свой барьер, но тут Доротея схватила какую-то кастрюлю и выплеснула на меня содержимое. Я закрылась щитом, вот только эта дрянь пролетела сквозь него, словно его и не было, и катила меня с головы до пят. Сплюнув, я подумала, что это просто вода, но в следующую секунду комок рычащего меха впился мне в ногу.
Это была живая вода! И она растворила все мои барьеры! А от укуса хтонической шавки по ноге начал расползаться холодок проклятия…
Глава 8
Защитить хозяйку у пескухи, конечно, не получилось. Проклятие действовало не мгновенно – я чувствовала эту язву на своём астральном теле, но пока что она не причиняла мне вреда. И пусть поставить щит я не могла из-за живой воды, которой пропиталось всё платье, накинуть на Доротею путы мне это не помешало.
Когда я её спеленала, она заголосила, как будто её расчленяли. Моя рука не дрогнула – не первая орущая барышня в моей практике. Но на вопли вскоре примчалась женщина, по виду – то ли мать, то ли бабушка преступницы. В общем, пожилая помещица. Выставив перед собой ещё одну керосиновую лампу, как пламенеющий меч, она набросилась на меня.
– Кто вы такая?! Что вы делаете с моей дочерью?!
Барьер на полу мне поставить ничто не помешало, так что мамаша Карлайл своей лампой воткнулась в него, неловко подвернула руку, коснулась барьера костяшками и тоже заорала. Девица и не прекращала визжать. Я поморщилась: в таких условиях представляться было затруднительно, тем более что меня никто не слушал. Выронив лампу, мамаша принялась бросаться на барьер, каждый раз издавая истошный вопль, словно её жгло пламенем, а девица не затыкалась вообще ни на мгновение. Хм-м… пламенем, говорите?
Я подошла к Доротее и развернула её за плечи, присматриваясь. А потом присвистнула. Она была природницей. Слабенькой, едва-едва одарённой, но именно в этом направлении. Неудивительно, что смертные путы её жгли.
Оглядевшись, я нашла какое-то замызганное чёрное одеяние с широким поясом, и этим самым поясом связала девице руки за спиной, после чего отпустила путы. Вопли наконец прекратились, мадам Карлайл растеклась по полу лужицей юбок и заунывно причитала, время от времени трогая барьер. Руки у неё покраснели.
– Разрешите представиться, – сказала я, прокашлявшись. – Маргарита Вехте, некромант.
– Что вы сделаете с моей деточкой?! – взвыла помещица.
– Сдам в мракконтроль, – с некоторым злорадством ответила я. Не каждый день некромант ловит преступника-природника. – Ваша деточка обвиняется в покушении на убийство двух человек.
– Что вы говорите!? Она бы никогда! – взвилась мадам Карлайл.
Доротея снова заревела. Я закатила глаза и отправила вестника в мракконтроль. Пока он долетит, да пока они доедут, я с этими тётками тут оглохну. Единственной, кого в сложившейся ситуации всё устраивало, была пескуха Маркиза, чинно лежащая под столом в углу помещения.
К тому моменту, как мракоборцы явились в поместье Карлайлов, я успела вызвать служанку, которая оттащила мамашу отпаивать чаем, а ещё я хорошенько прошлась по всему подвалу, расставляя магические флажки на улики. Их тут было прилично! Похоже, девице никто никогда не говорил, что заниматься созданием нечисти и наложением смертельных проклятий на сограждан – противозаконно, и лучше бы прятать следы своей деятельности. Запрещённые книги, ещё с тех времён, когда некромантия вся считалась злыми кознями безнравственных чёрных колдунов, а потому оные колдуны не заморачивались, какие эксперименты проводить этично, а какие нет. Невесть как добытые засушенные трупики разных тварей – страшно подумать, как природница выдержала находиться с ними в одной комнате, а там ещё и несколько человеческих черепов красовались на полках, и всё пыльное, замызганное, навалено абы как, брр!
Где-то между черепами с ближайшего кладбища и банкой с подозрительными стружками, похожими на ногти мертвецов, я вспомнила связаться с Кларенсом. Расстояние между нами было ещё достаточное для телепатии, но уже в обрез, так что мне удалось донести до него имя подозреваемой и мысль отвезти семейство Фэнни в ближайший мракконтроль, чтобы дали показания. Он в свою очередь обрадовал меня, что пожар удалось потушить, и никто не пострадал, и что проклятие, очевидно, было не только на людях, но и на самом доме – на всякий случай, и что Маккорн его очистил.
И вот, когда мракоборцы приехали и стояли посреди подвала, чеша в затылке в раздумьях, как слабенькая природница умудрилась отчебучить такое, из леса раздался топот копыт, и вскоре перед замком картинно затормозил в развороте Маккорн. Верхом на Келли.
Я стояла снаружи у проделанного мной входа в подвал, и от этого зрелища раззявила рот, словно дворовая девчонка, впервые увидевшая верблюда.
– Это ещё кто? – хмуро спросил старшина мракоборцев, оглядывая явление.
– Это магистр Маккорн, – очнулась я. – Он, э-э, милостиво согласился приехать со мной в поместье Фэнни, чтобы снять проклятие с пострадавших.
Старшина покосился на меня. От него, конечно, не укрылось, что лошадь призрачная.
– Природник?
Тем временем Маккорн слез, а точнее, сполз с Келли, отошёл на пару шагов и опёрся о дерево, согнувшись пополам и тяжело дыша. Я подошла поближе, пытаясь понять, не мерещится ли он мне. Допустим, от поместья Фэнни тут недалеко, и Маккорн с его подготовкой, наверное, мог вытерпеть близость призрачной лошади то время, что занял путь. Но на Келли нельзя просто взять и сесть, её нужно для этого некротикой подпитать сначала. Где он её взял?! И почему он просто не взял собственную лошадь?
– Маккорн? – осторожно позвала я.
– Секунду, магистрина, – выдавил он, не разгибаясь. Ещё бы! Ладно, допросить его я успею и потом.
Старшина покачал головой.
– Хтонь знает что творится, природники окончательно с ума посходили. Вы хоть поняли, с какой стати эта дура решила соседей проредить?
Я мотнула головой. Среди воплей Доротеи никаких объяснений не было.
– Агнеса Фэнни увела её жениха, – с трудом произнёс Маккорн. – Точнее, Агнеса даже не знала, что её нынешний жених раньше ухаживал за Карлайл, но молодой человек – завидный кавалер… – Маккорн наконец распрямился и одёрнул сюртук. – Когда мы вывели всех Фэнни из горящего дома и объяснили, что происходит, мадам Фэнни созналась, что приложила руку к тому, чтобы развести барышню Карлайл и её жениха.
– Ей чё, мужиков мало? – подивился старшина, снова запуская руку в короткие чёрные волосы.
– Природница, – развела руками я. – Страсти выкипают через край, где крышечка съехала.
Маккорн прожёг меня взглядом, и я чуть не прикусила язык. Хтоническая матерь, я и забыла, что он тоже природник! Придётся извиниться, за такое-то хамство! Это даже по меркам некромантов чересчур, особенно если учесть, что Маккорн мне немало помог в этом деле.
– М-да-а, – протянул старшина. – Так и что, хотите сказать, она с такой головой набекрень умудрилась создать пескуху?
– Представление, что природник неспособен никого убить, ложно, – сухо заметил Маккорн. Кажется, он уже оправился от поездки на Келли, хотя в свете расставленных мракоборцами вокруг дома магических ламп выглядел бледным, как покойник. – Достаточно внушить себе, что смерть – это судьба или наилучший выход для жертвы, и стихия перестаёт мешать. Но магистрина права, подобное самовнушение обычно сопровождается необратимым сдвигом в психике.
– Вы так говорите, словно по опыту, – хмыкнул мракоборец. – Вам самому, что ли, убивать приходилось?
– Приходилось, – ровно сообщил Маккорн, но руки у него дрогнули. У меня глаза поползли на лоб. – Животных, – уточнил он. – Старых или больных проще, достаточно до или после действа назначить себе подобающее наказание. Возможно, вы помните, что монахи Светозарного ордена проводили массовые сам