– Не, я не понял! – надрывался сержант. – Рой, это не по-братски!
С этими словами он по-братски замахнулся и прописал бы Маккорну в нос, но тот успел увернуться, а в следующее мгновение подсёк мужику ноги, так что тот повалился в жаркие объятья волшебной травы.
– Ах ты байстрюк! – рычал Гарек, отплёвываясь от травы. Вывернув сплетённые руки, он изловчился и запустил в Маккорна боевое проклятие. Сразу видно, за что ему прапора дали: так не всякий мракоборец может, из-за спины-то. Я бы поставила щит, но от такого проклятия щит нужен серьёзный, там плетение на семь нитей, и я не была уверена, не вынесет ли он Маккорна одним своим присутствием, а потому промедлила мгновение.
И пока я медлила, Маккорн вырастил на пути проклятия корабельную сосну. Она возникла из земли так быстро, что я не успела ничего понять, пока под моими ногами земля не вспучилась корнями, так что я чуть не упала. Опомнившись, я послала вестника в ближайший мракконтроль. Это непотребство надо было прекращать. Люди, как назло, не разбегались в панике, а обступали нас, заинтригованные зрелищем. Вот только проклятие Гарека, попавшее в сосну, подрубило её больше чем на полствола, и гигантское дерево начало заваливаться прямо на любопытных тупиц.
Я швырнула вверх относительно безобидным проклятием, замедляющим время, но дальше я могла эту мачту только сжечь, и от этого Маккорну тоже могло стать плохо. К счастью, он уже придумал решение сам: вырастил ещё десяток сосен чуть поменьше, так что надломленный гигант застрял в их кронах. Из стволов же получились клетки для мракоборцев – обоих натурально заперло в тесном пространстве между сосен.
– Вот леший! – прохрипел Гарек, долбя по дереву напитанным некротикой кулаком. Из-под кулака сыпалась труха.
– А по-мужски сойтись слабо?! – возмутился второй, который пытался дотянуться до Маккорна просунутой меж стволов рукой. – Без деревьев-то, а?! Кишка тонка?! 1cba60e
Маккорн прошипел что-то очень злое, и на обоих мракоборцев налетело пёстрое облако. Я в ужасе отбежала на десяток шагов. Это были осы! Хтоническая матерь, он наслал на них ос! Да тут сейчас трупы будут!
К счастью, в этот момент подоспел местный мракконтроль, благо отделение стояло на соседней улице. Трое служивых обежали волшебную рощу с усмиряющими артефактами и расставили их на равном расстоянии друг от друга, накрыв Маккорна и его оппонентов магопоглощающим полем. Осы, освобождённые от призыва, тут же разлетелись, а мракоборцы, лишённые некротики, остались выть в своих клетках из стволов.
– Что тут происходит? – строго спросил знакомый мне старшина. Вид у него был помятый, как будто он спал в одежде. Наверняка по нашему делу передавал бумаги городскому начальству со вчера.
Я видела, как Маккорн тщетно попытался натянуть на лицо придурковатую улыбку природника, но не смог.
– Не твоё дело! – выкрикнул Гарек, одной рукой раздирая в кровь покусанный лоб, а другой продолжая дубасить по сосне. – Это семейное!
– Какое ещё семейное? – гаркнул старшина. – Природник вам семья?!
Маккорн наконец справился с лицом и расплылся в кислой улыбке.
– Вы не поверите, но да, – мягко сказал он старшине. – Эти двое – мои братья. Они приёмные, – добавил он, разведя руками, дескать, что ж тут попишешь. – Выпили лишнего и проявили навязчивый интерес к моей даме. Как вы понимаете, я не мог позволить, чтобы они ей надоедали…
Глава 14
Старшина огляделся и заприметил меня. Его брови поползли к переносице.
– Это вы их отделали? – тут же спросил он меня. Конечно, раз кому-то прилетело, то значит, точно от некроманта!
– Я бы дорого дала, чтобы уметь за доли секунды выращивать деревья, – фыркнула я.
Старшина оглядел волшебную рощу и приуныл. Я видела по его глазам, как ему неохота писать в докладе, что двух мракоборцев уделал природник.
– Он это, он, – простонал младший из пойманных в деревянные клетки. – Он всегда так дерётся, как девчонка, с детства!
– Дерек, заткнись, – зашипел на него Гарек. Потом прочистил горло и почти трезвым голосом обратился к старшине. – Ты это, служивый, не парься, говорю ж семейное. Братец наш непутёвый, видишь, с силой своей совладать не может, нас увидел да на радостях навыращивал тут дров! Ты бы лучше парней своих за пилой сгонял, надо же нам выбраться!
Тут местный заметил его погоны и всё понял.
– Это вы тут, вашбродие, на моей земле мундир позорите? – прищурился он. – А вы с какого уезду сами-то будете?
– Это Гарек и Дерек Маккорны, – услужливо подсказал шаман, потому что мракоборцы внезапно проглотили языки. – Из Йельска они.
Дерек так побелел, что его красная рожа стала почти нормального цвета, а Гарек сплюнул между сосен.
– Гнида беспомощная.
– Ну, я пойду? – лучезарно улыбнулся Маккорн.
– Бывайте, магистр, – буркнул старшина, мгновенно забыв о природнике. Ещё бы, ему в зубы выдали волшебную возможность донести на старшего по званию!
Я только покачала головой и задумалась, с чего начать расспрашивать Маккорна, когда он ухватил меня за руку и уволок с места происшествия, плутая между харчевнями и салонами штор, пока наконец не почувствовал себя в безопасности в зелёном палисаднике какой-то лавки.
Вид у него был злой и взбудораженный, поэтому, прежде чем о чём-либо спрашивать, я обхватила его руками и прижала покрепче, слушая, как сердито стучит его сердце. Он попытался меня отпихнуть.
– Маргарита, из всех людей в мире меньше всего мне нужна твоя жалость!
– Жалость?! – Я задрала голову и уставилась на него снизу вверх, получив отличный вид на то, как дёрнулся его кадык, когда он сглотнул желчь. – Ты в одиночку уделал двух мракоборцев повышенного уровня, да ещё без жертв, и ты хочешь, чтобы я тебя жалела?! Да они там ни вздохнуть ни охнуть не могли в твоих ёлках!
– Соснах, – бездумно поправил Маккорн, взглянув на меня в растерянности. – Сосны быстрее растут, чем ёлки.
– Да хоть подорожниках! – Мне потребовалось отпустить его, чтобы развести руками с размахом, соответствующим моему восторгу. – Главное, ты их уработал в брусчатку! Какая там жалость, мне впору уроки просить!
– Уроки? – фыркнул он. – Это же была магия природы!
– И что теперь? – Я упёрла руки в боки. – Ты вот, если прижмёт, некротикой пользуешься, а я чем хуже?
Маккорн мотнул головой.
– Если бы я мог поставить нормальный щит из некротики, мне бы не потребовалось растить там джунгли!
– Ага, конечно! – возмутилась я. – Я вот могла поставить нормальный щит из некротики, только там вокруг были люди, и от такого щита у них бы у всех обострились хронические заболевания. А если среди них были природники? А дети?
Он замер, как будто его только что впервые посетила эта мысль.
– Но… брат же использовал…
– За боевое проклятие в небоевой ситуации он такой выговор получит, что погоны полетят в ведро, – заверила я. – И правильно! Кстати, эти два идиота правда твои братья?
Маккорн мучительно вздохнул и махнул рукой в сторону улицы. Похоже, разговор требовал ходьбы.
– Они мои приёмные братья, – сказал он, когда мы вышли из палисадника. – Точнее, это я у них приёмный.
Я прикинула. Некроманты редко родятся не у некромантов, а тем более так, чтобы два сразу, поэтому вряд ли они дети обычных людей. Но некроманты и не подбирают сирот на улицах, поэтому приёмные родители Лироя оба некромантами быть не могли.
– Кто-то из родителей?.. – начала спрашивать я, а потом вспомнила про герцога Фремантля. Что-то ничего не складывалось.
– Это сложная история, – вздохнул Маккорн. – Всё началось с того, что герцог Фремантль и моя мама очень любили друг друга и поэтому никак не могли быть вместе.
Я поморгала.
– Подожди, как это?
– Не спрашивай, – покачал головой Маккорн. – Я сам так и не смог это понять. Ну герцог ладно, он природник, там любая дурь найдёт благодатную почву, но мама вроде вообще без дара была… Как бы там ни было, она от него ушла, потому что слишком сильно его любила. Нам, простым магам, не понять этих возвышенных страданий.
– Так. – Я кивнула, решив не пытаться постичь такие высоты. – И?
– И завела себе любовника, – продолжил Маккорн. – Он тогда был простым офицером мракконтроля в маленьком городке вроде этого. Я так понимаю, ей принципиально был нужен кто-то, ничем не напоминающий о герцоге. Через полгода родился я, а ещё через три года она внезапно умерла от чего-то, что можно было легко вылечить, если бы только…
Он оборвал себя и ударил воздух рукой наотмашь, словно отбиваясь от несбыточного. Я начала понимать, почему он недолюбливал своего кровного отца. Природнику ведь ничего не стоит вылечить большую часть болезней. Но Маккорн продолжил свой рассказ.
– Тем временем её любовник-мракоборец поднялся в звании и решил стать основателем рода, который будет обеспечивать боевыми единицами сам Йельск и всю его округу, благо там ещё никакой другой род не подсуетился. Он построил крепость и собрал по всем своим женщинам всех своих детей, чтобы получше почувствовать себя родоначальником. Ну и тут как раз я осиротел, а папа видит мир, как картину, написанную широкими мазками. Ребёнок его женщины – его ребёнок, о чём тут думать? Вот так я и оказался младшим из шести братьев, пять из которых – некроманты.
– Пять?! – ужаснулась я. А потом ужаснулась ещё раз: – Подожди, а они хоть знали, что ты природник?
Маккорн посмотрел на меня с истерическим весельем в глазах.
– Папа до меня природника в жизни не видал! Естественно, ему не пришло в голову, что я могу быть чем-то, кроме некроманта. Он и не думал об этом! Говорю же, широкие мазки, малярные.
Щёки у Лироя лихорадочно горели. Скосив глаза пониже, я заметила, что его потряхивает, и взяла его за руку – горячую и влажную. Солнце давно уже перевалило за полдень, и сейчас стояла самая жара, а Лирой отправился в город в костюме-тройке, который я бы оценила как осенний. Если подумать, я не могла припомнить у него более лёгких вещей, да и много ли помещалось в тот саквояж?