– Напридумывали слов для всякой дряни, – пробормотала я, отщипывая кончик светло-зелёной ветки, больше похожей на лишайник, чем на что-то древесное. Ещё и с противными крошечными шишечками, как мушиная кладка.
– Ты что, это же писк столичной моды, – усмехнулся Маккорн. – У меня один одноклассник сейчас выводит голубые и пурпурные сорта.
Я закатила глаза и с размаху села на плед. Нижние ветки туи опускались до самой земли, как старомодное платье, но Маккорн велел им раздвинуться в нескольких стратегических точках, а сидели мы на холме, так что теперь я могла наблюдать сквозь зелёный тоннель за аллеей, ведущей к дому, за пасущимися лошадьми и даже за дорогой, по которой от Ардент-холла ездили в Гдельск. Она пролегала дугой вокруг западной части владений и удалялась нам за спины. Там, за спинами, на пару вёрст тянулся ничейный лес, а после начиналось следующее поместье. Земли в нашей глуши ещё не все освоены.
Я занялась установкой того самого барьера, но взгляд у Маккорна стал таким заинтересованным, что, столкнувшись с ним, я выпустила из пальцев плетение.
– Ты под куполом из некротики до ночи не высидишь, – внезапно поняла я.
– Высидеть-то я высижу, – нервным голосом сказал Маккорн и облизнул губы, – но это будет суровым испытанием, если ты мне не поможешь.
– А если помогу, это будет суровым испытанием для нас обоих, – фыркнула я. – До заката ещё полдня, у нас сил не останется ни с какой нечистью бороться.
– Тоже верно, – вздохнул Лирой. Он бесстыже развёл ноги и сплёл их кренделем, как только природники могут, а потом подтянул меня ближе и усадил поверх всего этого, жадно прижимая к себе.
– Тогда сам ставь барьер, – прошипела я, решая, бороться или нет с его рукой, которая поползла мне в вырез платья.
– Ах да, – выдохнул он мне в шею и быстро сплёл что-то студенистое, пахнущее травяным соком. Чириканье птичьей мелочи сквозь купол проникало отлично, но, надо надеяться, сонные чары не пройдут. К сожалению, самого плетения я не видела, и у меня не было алфавита неприятных ощущений, чтобы ориентироваться в магии жизни. Вот приятные ощущения не заставили себя ждать, но они были слишком размытыми, чтобы определить конкретные ряды и узлы. Я даже немного раздосадовалась, но руки, шарящие под платьем, и благость, насланная магией жизни, быстро меня отвлекли.
Утихомирить Лироя мне удалось только через час. Ну, то есть, первые полчаса я и не пыталась, ожидая, что эффект от некротики исчерпается.
– Некротика некротикой, а как же эффект от тебя? – ухмыльнулся этот ненасытный и отодвинул мою одежду подальше. К счастью, он отлично умел очищать ткани от последствий таких безобразий.
И вот, когда мы зашли на второй час, внезапно только что не у меня по голове промчалась карета.
– Это ещё что?! – прошипела я, подрываясь с пледа и поспешно натягивая платье.
Маккорн был не меньше обескуражен. Едва застегнув брюки, он полез между туй и завертел головой.
– Тут дорога, – прошептал он, вернувшись. – Прямо за туями в лесу. Едва заметные колеи. Наверное, так сюда парни из города приезжают.
– А карету ты успел рассмотреть?
Он помотал головой.
– Блеснула только, как богатая. Лошади точно живые. – Он задумался. – Не из Ардент-холла.
– А ехала откуда? – спросила я, подавая ему жилет, а потом принимаясь застёгивать пуговицы у него на рубашке.
Он махнул рукой мне за спину, то есть, в сторону той дороги, которая дугой огибала имение виконтессы.
– Пойдём проследим, откуда там могла карета взяться, – предложила я.
Но ничего интересного мы не навыслеживали. Лесные колеи спускались с дорожной насыпи в неприметном местечке, а больше поворотов с этой дороги не было.
– Выходит, из имения ехали, – пробормотала я. – Но на своих лошадях… А ты не помнишь, ты не чувствовал в доме посторонних?
Лирой помотал головой. Потом встал лицом в ту сторону, куда умчалась карета, и сосредоточился, чертя в воздухе… Я узнала заклинание компаса. Через секунду Лироя дёрнуло на север. Вот тоже неугомонный, я бы ему сказала, где север, но нет, надо самому, чтобы всем доказать, что природники не обязательно теряются в трёх… туях.
– В той стороне твоё имение, – сказал Маккорн, развеяв компас.
– Сначала Фэнни, – поправила я.
Мы переглянулись. Кажется, кувыркания на пледе стоило отложить. Но стоило ли срываться с места и мчаться вдогонку за каретой, которая, может, и вовсе к нам отношения не имела?
– Нам всё же лучше дождаться ночи тут, – решил Лирой. – Если мы сейчас последуем за каретой, уже вряд ли нагоним, а нагоним – так спугнём. И мало ли что тут произойдёт за это время.
Я согласно вздохнула, и тут же у меня заурчало в животе. Вот так вот упражняться почём зря! А у меня даже в бричке ничего не припасено, я не ожидала, что придётся сидеть в засаде.
Маккорн заозирался, но не успела я покраснеть, как он раздвинул живую изгородь в два человеческих роста, отделяющую лесную дорогу от сада там, где не росли туи, и вскоре вернулся, неся в охапке свой жилет, а в нём – яблоки, груши и орехи.
– А не рано? – выдохнула я. Середина лета всё-таки, кислое же всё, наверное…
– Ну, я им немного помог, – признался Лирой. – Пойдём обратно на плед, там рядом ещё вишня была.
Нет, это лето у меня по-настоящему удалось.
– Слушай, а ведь они заметят, что наша бричка ещё перед воротами, – заметил Лирой, расправившись с третьим яблоком.
– Не-а, – прочавкала я. – Я велела Венди и Келли отойти подальше, когда мы скрылись из вида. Они умеют прятать повозку в кусты. Но если что, я могу их сюда призвать, хоть и без брички. Если нам догонять кого-то придётся, например. Правда, тебя опять потом накроет…
Лирой фыркнул.
– Ничего страшного, я потерплю. – Тут, похоже, он что-то вспомнил, и вдруг обернулся ко мне всем телом, опустив огрызок. – Кстати, что ты там говорила про консервацию? Думаешь, можно как-то заглушить мою чувствительность к некротике?
– Ту, от которой кровать шатается, нет, – хмыкнула я, отправляя ореховые скорлупки в кусты. – Это же твой транс виноват. Но вот если тебе надо некротику сквозь себя пропустить, она разлагает твои ткани, и оттого больно. Вот с этим как раз консервацией можно справиться, просто сделать тебя временно неуязвимым, и гоняй её, сколько хочешь. Само по себе фрактальное плетение не должно тебе навредить, по крайней мере, в теории.
– Когда будем пробовать? – нетерпеливо спросил Маккорн. – У нас тут время до вечера!
– Нет, тут точно не будем, – хмыкнула я. – Иначе вся нечисть будет наша, лошади там или коровы. Уж дотерпи до дома.
Сказала и снова задумалась о загадочной карете. Выходило, кто-то после нас явился в Ардент-холл, а потом умчал… за нами вслед? Я попыталась связаться с Кларенсом, но тут было далековато, так что внятного разговора не вышло. Но хотя бы у него ничего не случилось, волнение я бы почувствовала и отсюда.
– Это телепатия? – спросил Маккорн, пристально меня разглядывая. Ишь чувствительный! Заметил.
– Да, но далековато, не добивает, – вздохнула я.
– Телепатия не добивает, а жизненная сила качается? – с подозрением уточнил Маккорн.
Я пожала плечами.
– Жизненная сила в любую щель просочится и за полмира нагонит, а для связи нужен стабильный канал без помех.
Маккорн смотрел на меня как-то неодобрительно, а я не понимала, почему. Вроде только что всё нормально было.
– Ты думаешь, Кларенс в опасности? – насторожилась я, прикидывая, какие помехи могли возникнуть на пути нашего общения.
– Только от меня, – буркнул Маккорн, и когда я ещё больше вытаращилась, добавил: – А ты не можешь эту связь как-нибудь… разорвать?
– Зачем? – изумилась я. – То есть, нет, не могу, это ж кусок моей души, но даже если бы могла, зачем? Так ведь удобно!
Маккорн лёг на спину, сложив руки на груди, как будто препирался с небом.
– Затем, что мне не очень приятно, что у моей дамы в голове другой мужчина.
Я прыснула. Вот уж кто про что… И главное, к Кларенсу! То есть, Кларенс, конечно, признался, что не очень ровно ко мне дышит, хоть он и не дышит, но это же… ну… Это же Кларенс! С другой стороны, не далее, как сегодня, я сама хотела спалить конюшню вместе с Маккорном и девицей, которую сама его отправила соблазнять. Похоже, мы два сапога пара. Что ж…
– Ну хочешь, я тебе тоже кусочек отщипну, будешь и ты у меня в голове?
Маккорн сел так резво, что аж подлетел в воздух.
– Ты это серьёзно?!
– Ну да, – развела руками я. – Это не так сложно. Не зомби же поднимать. А сейчас как раз делать нечего.
Лирой всё ещё хватал ртом воздух.
– А… Но… Тебе не жалко?
Я пожала плечами.
– Опять же, ты ведь не зомби. Надоешь – заберу обратно, ты от этого не умрёшь.
Он сделал такие щенячьи глазки, как будто хотел сказать, что обязательно умрёт, но я уже повидала, как он умеет трагедию разводить, так что не купилась.
– А прямо сейчас можем? – тут же вцепился в меня этот клещ.
Я вздохнула, но в принципе ничто этому не мешало. Процедуру я знала на зубок, а специального оборудования для неё не требовалось.
– Это на пару часов, – предупредила я.
Маккорн задрал лицо к совершенно синему небу.
– Отлично!
Ну, и то верно.
Про то, что процедура была несложная, я не соврала. А вот о том, насколько она муторная, как-то забыла. Когда я делала Банни, мне было вообще не до того, чтобы время засекать, мне нужно было поймать и зафиксировать все её процессы, а впервые это очень тяжело и нервно. С Кларенсом было намного легче, но всё же создание зомби – тяжёлый труд, и на его фоне передача этой чешуйки силы проходит незаметно. Теперь же меня ничто не отвлекало и не развлекало, да ещё и человек живой, надо работать аккуратнее, его я так легко не залатаю, если что. А чешуйку надо сначала целую вечность уговаривать отщепиться, потом выталкивать из себя сквозь сопротивление своей магии, а потом ещё приучать к новому месту, чтобы не шарахалась.