17.
Пушкинский комитет 1935–1937 гг., общество «Икона», равно как и другие общества русской эмиграции, так или иначе связанные с художественной культурой, в конце 1920-х – 1930-х собирали под свои знамена цвет «русского Парижа» – этого богатейшего и сложного конгломерата ярких индивидуальностей, каждая из которых достойна отдельного биографа.
Традиция организации русских творческих сообществ в Париже в 1920-е гг. не сводилась только к объединению на чужбине бывших мирискусников и шире – круга петербургско-московского Серебряного века. Уже в мае 1921 г., как и в других центрах эмиграции, в Париже был учрежден свой «Союз русских художников», куда, будто бы по иронии судьбы, вошли не традиционалисты, первоначально противостоявшие петербургским эстетам под этим «флагом» на родине, а, напротив, – по большей части представители наиболее радикальных, в том числе и авангардных, течений. Это объединение состояло почти из 130 членов, его основная деятельность выражалась в подготовке и проведении интернациональных «артистических балов», или «балов художников» – «Ночного праздника и костюмированного бала на Монпарнасе» (1922), «Большого Травести/ Трансмантального» (в честь заумной поэзии А. Крученых, 1923), «Банального» (с «живой картиной» «Триумф кубизма» секретаря «Союза» И. Зданевича с занавесом по его эскизу, с декорациями по рисункам С. Грановского и костюмами по эскизам В. Барта, 1924), «Олимпийского» (с представлением «Спектакль на лестнице» Т. Тцара, 1924), «Большой Медведицы» (в честь Международной выставки декоративных искусств, 1925) и других. Все эти балы происходили в известном на Монпарнасе зале Bullier. [см. цв. ил.]
Балы представляли собой своего рода пародийно-абсурдистские карнавалы с многочисленными конкурсами, аттракционами (например, в 1923 г. это были «человеческий эмбрион с четырьмя головами», «избрание королевы красоты среди бородатых женщин», «трансатлантическая компания карманников», придуманная Робером Делоне) и призами, с показом «живых картин» и т. д. Как правило, они носили благотворительный характер: собранные средства шли в своеобразную «кассу взаимопомощи» «Союза русских художников». Наряду с «Союзом», балы организовывались парижским обществом «Дружеская помощь художникам» (А.А.А.). Балы привлекали множество участников, в том числе практически всех звезд Парижской школы, независимо от национального происхождения. Среди «русских парижан» в этих праздниках в разные годы принимали участие М. Ларионов и Н. Гончарова, И. Зданевич, С. Судейкин, А. Яковлев, И. Лебедев, С. Сорин, В. Издебский, М. Васильева, С. Ромов, О. Цадкин, Ж. Липшиц, О. Мещанинов, А. Федер, С. Фера, П. Кремень, Л. Сюрваж, композитор И. Стравинский, не говоря о писателях и поэтах, обитавших на Монпарнасе. Программки и афиши к балам создавали Н. Гончарова, М. Ларионов, A. Дерен, П. Пикассо, X. Грис, А. Лот. Идеи расположения рисунков художников на этих рекламных изданиях, т. е. их макеты, принадлежали, как правило, Илье Зданевичу, или, как он сам и друзья называли его, – Ильязду18.
В столицу Франции Зданевич прибыл в ноябре 1921 г. и сразу энергично развернул свою кипучую литературно-художественно-организационную деятельность19. Довольно скоро разочаровавшись в дадаизме, который еще до приезда в Париж необычайно занимал его внимание, Ильязд стал патронировать два русских поэтических сообщества Монпарнаса, собиравшихся в кафе «Хамелеон» «под флагом» вновь образованного в Париже «Университета 41°1 Русского факультета» – «Палату поэтов» и «Готарапак». Своей ориентацией на абсурдистское высказывание и парадоксальный жест эти группы в какой-то мере являли параллель деятельности дадаистов. Встречи в «Хамелеоне» привлекали не только поэтов и писателей Довида Кнута, Андрея Седых, режиссера Николая Евреинова, но и художников – Владимира Издебского, Михаила Ларионова, Пинхуса Кремня, Семена Лиссима и других. Тогда же к ним примкнул Сергей Шаршун, оказавшийся близким единомышленником Ильязда в устройстве различных акций дадаистского толка.
В конце ноября 1922 г., в момент чествования В. Маяковского во время его известного пребывания в Париже, итогом которого, в частности, стал очерк «Семидневный смотр французской живописи»20, была задумана, а 1 марта 1923 г. учреждена группа «Через», ставившая своей главной задачей укрепление связей с авангардной культурой и литературой Советского Союза и ставшая своеобразным парижским эквивалентом ЛЕФа. В группу влилось большинство участников «Палаты поэтов» и «Готарапака», в том числе поэты В. Парнах, Б. Поплавский, B. Познер, Б. Божнев, А. Гингер, а также Д. Кнут, И. Раскин, художники С. Шаршун, В. Барт, Д. Какабадзе, Л. Гудиашвили и другие. В акциях «Через» участвовали К. Терешкович, С. Делоне, И. Пуни, Л. Сюрваж, С. Фера. Некоторые акции группы имели большой успех, в их числе Неделя Камерного театра во время парижских гастролей в марте 1923 г., вечер поэта Б. Божнева, в котором приняли участие его известные парижские коллеги Ф. Супо, Т. Тцара, П. Реверди.
6-7 июля 1923 г. Ильяздом и другими участниками «Через» при сотрудничестве с Тристаном Тцара был устроен вечер «Бородатое сердце» с чтением стихов, пантомимой и музыкой, однако он окончился скандалом и даже потасовкой, спровоцированными ворвавшимися на вечер сюрреалистами во главе с Андре Бретоном21. Это привело не только к увечьям некоторых присутствовавших, но и к скорому фактическому краху и группы, и организационных усилий Ильязда, на чью долю остались только балы художников, о которых уже говорилось выше. Вскоре он сосредоточился на своем литературном творчестве и возродил на парижской почве свою былую книгоиздательскую деятельность.
Организацией, родственной группе «Через», был основанный еще в 1921 г. журнал «Удар», главным редактором которого стал Сергей Ромов, также вполне лояльно настроенный по отношению к советской культуре. Участниками обеих групп были, по существу, одни и те же люди. Сам С. Ромов и большинство сотрудничавших в «Ударе» поэтов и художников были также и членами «Через». (Ил. 6) Среди сотрудников «Удара» числились А. Луначарский и И. Эренбург, а свои работы в журнале публиковали многие эмигранты-художники, в том числе А. Арапов, В. Барт, П. Кремень, И. Лебедев, Ж. Липшиц, О. Мещанинов, Л. Сюрваж, К. Терешкович, С. Фера, А. Федер, О. Цадкин.
6. Франсуа Анжибу (Елена Эттинген). Эмблема Общества «La Section d’or». 1910-е
«Удар» публиковал не только художественные, но и теоретические тексты, устраивал выставки, благотворительные вечера и акции, в которых принимали участие Виктор Барт (о нем подробнее поговорим ниже), Соня Терк-Делоне и другие. Как и группа «Через», группа поэтов и художников, собравшаяся вокруг «Удара», распалась к концу 1923 г.
В конце 1925 г. в «Союзе русских художников» произошел раскол на почве разного отношения к факту признания Францией СССР и, в частности, из-за различий в оценке Международной выставки декоративных искусств. В результате прежний «Союз», председателем которого был И. Зданевич (Ильязд), а секретарем – В. Издебский, занял вполне лояльные по отношению к СССР позиции. Несогласные с этим художники вышли из «Союза» и вскоре образовали «Общество русских художников во Франции» во главе с В. Гариным. Одним из инициаторов раскола «Союза» стал Ф. Малявин, но в дальнейшем он не принимал активного участия в деятельности «Общества».
Штаб-квартира «Общества» располагалась на бульваре Распай. В конце 1928 г. там же возник «Русский художественный цех» как культурно-просветительное учреждение, а в 1933 при «Союзе деятелей русского искусства во Франции» была образована художественная секция, игравшая роль своеобразного профсоюза художников-эмигрантов (в правление секции под председательством Ивана Билибина входили Николай Милиоти, Арнольд Лаховский, Константин Вещилов, Григорий Шилтян)22.
Помимо «артистических балов», авангардистских поэтических и художественных вечеров-акций, был в истории художественной жизни «авангардной» части русского Парижа еще один знаменательный эпизод, характеризующий и взаимодействия между русскими и нерусскими парижанами, и степень их взаимной интеграции. Речь идет о возрождении в конце 1919 и весной 1920 г. группы «Золотое сечение», известной еще с начала 1910-х гг. своей преданностью идеям кубизма. Тогда активными партнерами «Золотого сечения» были жившие в Париже Александра Экстер и Александр Архипенко, а также ныне малоизвестная Софья Левицкая. Все трое в разное время прибыли с Украины. «Украинский элемент» в новом «Золотом сечении», желавшем оживить цветом и динамикой аскетичный по колориту и статичный кубизм Пабло Пикассо и Жоржа Брака, – был вполне уместен и заметен. Особенно «скульпто-живописные» вещи Архипенко, сделанные из холста, дерева, жести и стекла, вроде тех, что блистали на выставке возрожденного «Сечения». Эту странную изощренную пластику «поддерживали» живописные работы наиболее приверженных к кубистическим исканиям Леопольда Сюрважа и его друзей – Сержа Фера (Ястребцова), Франсуа Анжибу (т. е. баронессы Елены Эттинген) и Марии Васильевой, знаменитой в Париже благодаря ее еще довоенной мастерской-«Академии» и действовавшей в годы мировой войны столовой-лазарету. Экспозицию русских художников замыкали Михаил Ларионов и Наталия Гончарова.
Выходцы из России не только участвовали в выставках «Золотого сечения», но и функционировали в его руководстве: в Правление группы входили Архипенко, отвечавший за заграничные выставки, Фера – в качестве казначея, Сюрваж – секретаря. Нерусская часть группы была интернациональной – от французов Жоржа Брака, Фернана Леже, Альбера Глеза и Жака Вийона до чеха Франтишека Купки и поляков Луи Маркусси и Жана Ламбера-Рюки (Яна Ламберта-Руцкого)23, [см. цв. ил.]
Надо подчеркнуть, что большинство участников нового общества были хорошо знакомы с одним из первых и главных идеологов кубизма – Гийомом Аполлинером, погибшим в 1918 на фронте, и экспозиция 1920 г. была посвящена его памяти. В 1910-х гг. Серж Фера и баронесса Эттинген были близкими друзьями Аполлинера, и все вместе они еще до мировой войны издавали первый авангардистский русский журнал – «Les Soirees de Paris». Поэт очень благоволил к Фера, стремившемуся построить свой вариант кубистической формы, и оказывал ему всяческую поддержку. (Ил. 7) Как, впрочем, и к Архипенко, работы которого приветствовал еще в начале 1914 г., после выставки в берлинской галерее Der Sturm. А вслед за премьерой «Золотого петушка» в «Русских сезонах» и выставок в парижской галерее Paul Guillaume и Салоне Независимых 1914 г. в круг русских друзей Аполлинера вошли также Наталия Гончарова и Михаил Ларионов. Но если ко времени воссоздания «Сечения» Фера, Сюрваж, Архипенко и Васильева создавали свои собственные, достаточно серьезные варианты кубизма (точнее, посткубизма) в живописи, то Гончарова и Ларионов в основном придерживались узорчатой плоскостно