7 Государь пожаловал Петру Александровичу Федорову орден Св. Георгия 4-й степени.
Мессина8 – еще одна веха в почти 10-летнем служении Федорова на «Цесаревиче». Отыскивая и освобождая людей из-под разрушенных домов, он совершал истинные подвиги самопожертвования. Землетрясение случилось в декабре 1908 г. (Ил. 8) На спасение жителей почти полностью разрушенного города вышло несколько русских кораблей и в их числе «Цесаревич». Раскапывать приходилось при повторяющихся толчках и продолжающихся обрушениях. Вот фрагмент воспоминаний участника этих событий, тогда гардемарина Николая Ивановича Евгенова: «Повторные подземные толчки иногда заставляли приостанавливать работы, но если толчки были редкими и не сильными, то раскопки продолжались.
Ил. 8. Мессина. Разборка завалов. Фото из архива Н.В.Соловьевой.
При одном из таких толчков засыпало галерею, устроенную под руководством инженер-механика „Цесаревича“ П.А. Федорова с целью освободить группу заживо погребенных мессинцев. Федоров в это время в ней работал. К счастью, его не придавило, и через полтора часа он был освобожден»9.
В это время Федоров уже был женат на Анне Сергеевне, урожденной Баженовой, имел детей: старшая дочь Ирина родилась в апреле 1907 г., Наталья как раз в декабре 1908 г. Через два года, в декабре 1910 г. родится сын Павел, в апреле 1912 г. младшая дочь Ольга. (Ил. 9)
Облик Федорова-человека в какой-то степени передают отзывы о нем сослуживцев. В.А. Белли, контр-адмирал уже советского флота, служивший некогда мичманом на «Цесаревиче», в воспоминаниях пишет: «Во всех случаях жизни корабля Петр Александрович всегда проявлял огромную энергию, мужество и инициативу»10. Этой характеристике соответствуют и все официальные аттестации, которые ежегодно Федоров получал от командиров «Цесаревича» (за его службу на корабле их сменилось семь). К примеру, из аттестации 1912 г.: «Необычайно способен. Безусловный талант к судовой службе, а также к административной». «Выдающийся по своим познаниям и по своему опыту механик. Безгранично привязан к моему кораблю и фанатично любит свое дело. Среди команды любим, хотя и строг к подчиненным. Прекрасный товарищ» (капитан 1 ранга Л.Б. Кербер)11. Более тонкий взгляд сохранили письма к родным мичмана «Цесаревича» Д.И. Дарагана: «Механик Федоров – чудный человек. Добросовестный, скромный, знает свое дело; очень музыкален; чудно чертит и рисует» (письмо от 25 мая 1904 г.)12. (Ил. 10)
Ил. 9. Братья Федоровы с женами. Сидят слева направо – Анна Сергеевна, жена Петра Александровича; Надежда, жена старшего брата, Федора Александровича; младший брат Евгений Александрович, инженер-механик, капитан 2-го ранга. Стоят – Анфиса, жена Евгения; Федор, подполковник Корпуса корабельных инженеров, Петр в чине капитана 2-го ранга. Не позднее 1916. Фото из архива Н.В. Соловьевой.
Ил. 10. Дети Петра Александровича Федорова. Слева направо – Павел, Наталья, Ольга, Ирина. Около 1915. Фото из архива Н.В.Соловьевой.
В мае 1913 г. служебное положение Петра Александровича изменилось. Он был направлен на Ижорский завод. Но начало Мировой войны внесло свои коррективы. В первые же дни войны Федоров возвращается в строй, получает должность помощника флагманского инженер-механика штаба командующего флотом Балтийского моря. В декабре 1914 г. введен в состав Георгиевской думы. В феврале 1915 г. назначение меняется. Федоров – флагманский инженер-механик штаба начальника 1-й бригады крейсеров Балтийского моря, а в 1917 г. назначен флагманским инженер-механиком Минной обороны. Награды за годы I Мировой войны: ордена Св. Анны 2-й ст. с мечами и Св. Владимира 4-й степени. За отличие по службе получал повышение чина, вплоть до инженер-механика капитана 1-го ранга. В октябре 1917 г. вновь уволен из действующего флота для дальнейшего прохождения службы на Балтийском судостроительном заводе по механической части. В годы войны храбрость проявлял исключительную: руководил попыткой снять с камней германский крейсер «Магдебург», поисками погибших членов экипажа потопленного немцами минного заградителя «Енисей».
В письме от 2 декабря 1915 г. писал Павлинову: «Вот тут, Павлуха, было у меня опять два раза такое положение, что прощался мысленно со всеми дорогими мне. Никак не думал, что выкручусь. <…> Ведь, возможно, что мы с Тобой больше и не увидимся на этом свете». Предчувствие, к счастью, не оправдалось, они еще увидятся, в Москве, в доме Павла Яковлевича, об этом Петр Александрович вспомнит в письме из эмиграции.
Ил. И. П.Я. Павлинов 1918 год. Фото из архива семьи Павлиновых. Публикуется впервые.
Последним местом службы П.А. Федорова на родной земле стал город Николаев (родина отца). (Ил. 11) Петр Александрович, уже в чине генерал-майора, был назначен начальником Николаевского судостроительного завода. Вместе с ним в Николаев переехала и вся семья. Шла гражданская война. В январе 1920 г. к городу подходила Красная армия. Было принято решение об эвакуации из Николаева даже недостроенных судов. Среди них самым большим был танкер «Баку» с еще неработоспособными двигателями, который предполагалось отбуксировать в Одессу. Его борт, кроме 47 человек экипажа, принял около 500 пассажиров, беженцев из Николаева. В их числе была и семья П.А. Федорова. Стоял лютый мороз, передвижение судов затрудняла необходимость ледокольных работ, не хватало топлива. Танкер больше недели стоял без движения. Но об этой катастрофической странице жизни Петра Александровича и его семьи лучше рассказать словами очевидца. Из воспоминаний Татьяны Григорьевны Медведевой, дочери николаевского протоиерея отца Григория Синицкого (кончившего свою жизнь в сталинских лагерях): «К концу 1919 года началось наступление Красной Армии. Доходили слухи о массовых расстрелах духовенства и вообще интеллигенции. После долгих размышлений родители решили эмигрировать из страны. Расстаться со всем и броситься в полную неизвестность – это было очень трудное решение, но оно было принято.
<…> В порту стоял огромный океанский грузовой пароход „Баку“.
По качающейся от сильного морозного ветра веревочной лестнице будущие пассажиры с помощью матросов взбирались на высоту, равную примерно трехэтажному дому, а затем опускались в трюм. Трюм – это очень большая площадь, как огромный зал, без каких бы то ни было перегородок, полок. Люди располагались там на полу кучками-семьями. Тут были и директор реального училища, и преподаватели, и много другой интеллигенции. В трюме наша семья оказалась рядом с семьей Федоровых: Петром Александровичем, Анной Сергеевной и их детьми Ириной, Наташей, Олей и Павлом.
<…>
Просидели мы в трюме, видимо, дней восемь – десять. Удобств никаких. Из горячей еды – только кипяток. Взрослые старались развлекать детей. Помню, что Петр Александрович был инициатором этих развлечений.
Однако вскоре все запасы продуктов были съедены. К тому же у Федоровых дети заболели, и Анна Сергеевна вернулась с ними домой. Мы тоже решили поехать домой, чтобы постараться запастись едой и привести себя в порядок. Сторожить занятое место в трюме остался Петр Александрович.
Ил. 12. П.Я. Павлинов в мастерской Полиграфического института. 1932. Из архива семьи Павлиновых. Публикуется впервые.
Совершенно неожиданно пароход снялся с якоря и покинул Николаев. Так мы остались в России, а Анна Сергеевна с детьми начала трудную жизнь, навсегда лишившись мужа»13. К этому нужно прибавить, что семья Синицких в тот тяжелейший для семьи Федорова период стала их главной опорой14.
Как установил П.Д. Лукин, автор статьи «Моряк-иконописец: Петр Александрович Федоров в эмиграции»15, танкер отчалил от Николаевского порта 23 января 1920 г. О трудностях пути Федорова в эмиграцию подробно рассказано в этой статье. Отмечу лишь, что 10 апреля 1923 г. буксиры с измученными людьми прибыли морем в Марсель.
Началась вторая часть жизни.
Судя по сохранившимся письмам, с семьей в Николаеве Петр Александрович связь наладил быстро. Природная предприимчивость помогла организовать свое дело. (Ил. 12) Вместе с младшим братом Евгением (они эмигрировали вместе) создали «артистическое ателье для разрисовывания материи», расписывали шляпные ленты. С этой целью Петр Александрович изобрел оригинальный тип красок по материи, которые не реагировали ни на воду, ни на утюг. Наладил их производство и искал возможности сбыта за границу. Мечтал о воссоединении семьи. Но, несмотря на все усилия, заработок был нерегулярным. К тому же почти все деньги, оставляя себе только на самое необходимое, Петр Александрович пересылал своим в Николаев, которые по-настоящему бедствовали. Это информация 1924/1925 гг. Конечно, Федоров надеялся на помощь Павлинова в организации рынка для его красок в России. Об этом Павлу Яковлевичу писала Анна Сергеевна. По-видимому, Павлинов предпринимал какие-то шаги, используя свои связи во Всекохудожнике. Хотя сама идея сейчас кажется не только наивной, но и рискованной. Наивными, к сожалению, были и планы семьи Федорова. Анна Сергеевна делилась ими с Павлиновым: кто-то из «доброжелателей» советовал ей уговорить Петра Александровича вернуться в Россию («Ведь за ним ничего преступного не числится, только чин…16»), сам же Федоров планировал перевезти семью во Францию, хотя бы по частям. Но последнее требовало больших средств…
Ил. 13. П.А. Федоров в эмиграции. Из архива Н.В. Соловьевой. Публикуется впервые.
Тяжело читать строки Петра Александровича, адресованные жене и повторенные Анной Сергеевной в ее письме Павлинову. (Ил. 13) Федоров описывает свою квартиру, жизнь, рассказывает о планах: «Из окон видов нет, стена и дом. Пока немного сыровато и очень холодно, но будет лучше. Питаюсь по-прежнему – слабовато. Денег нет. Работы нашей подготовительной – много. Работы – оплачиваемой – мало. Дело развивается здорово. И мы с Женей доберемся до хороших заказов. Я знаю, что у вас мои радужные перспективы вызывают только горькую улыбку. Я также хорошо знаю, что я невыносимый оптимист… Но… Пока больше лучше я не буду говорить. Я имею характер и т