К концу XIX в. продукция красносельских ювелирных мастеров была ходовым товаром на всех крупных ярмарках России. Основной ассортимент был ориентирован на небогатые слои населения: это были недорогие медные и серебряные украшения, крестики и образа. В 1897 г. по инициативе Костромского уездного земства с целью развития художественного вкуса кустарей в селе был открыт класс технического рисования для детей обоих полов, достигших одиннадцатилетнего возраста (одновременно класс посещало до 17-ти человек). Вначале здесь были только уроки рисования, позднее вводится лепка и практические занятия по некоторым специальностям промысла. Класс принимал заказы на изготовление золотых и серебряных изделий. «Но деятельность класса при его скромных средствах для такого большого промысла, как Красносельский, в котором работало в то время до 6000 человек, не могла, разумеется, оказать определенного влияния на развитие промысла», – подчеркивает в своей книге «Красносельские ювелиры» писатель В.И. Шапошников21. В связи с этим решено было преобразовать класс в художественно-ремесленную мастерскую золотосеребряного дела, состоящую в ведении учебного отдела Министерства торговли и промышленности Российской империи. Для нее в селе строится здание по проекту А.О. Бенуа; методическую помощь, а также ассигнования на оплату преподавателей, покупку учебных пособий, оборудования библиотеки и музея дает Центральное училище технического рисования барона А.Л. Штиглица, учебные программы также были разработаны в Санкт-Петербурге. Таким образом, мастерская сначала была задумана как филиал училища Штиглица. Однако со временем она становится филиалом Строгановского училища, которое направляет в село преподавателей.
Занятия в новом здании начались 1 марта 1904 г. В 1-й класс принимаются окончившие начальную школу лица обоего пола не моложе 12-ти лет. Учащимися мастерской стали 46 бывших учеников класса технического рисования. Мастерская начала свою деятельность с трех нормальных классов и одного приготовительного. Министерство финансов утвердило устав мастерской, где говорилось о ее назначении: «Сообщать обучающимся художественные познания и технические приемы, необходимые для мастера по золото-серебряному делу»22.
Первый выпуск состоялся в 1905/06 учебном году. Окончившие обучение получили звания мастеров по золотосеребряному делу: «<…> первые выпускники мастерской были свежей струей, влившейся в стоячие воды промысла. Разумеется, мгновенного улучшения не последовало, не всколыхнулись тут же эти „воды“, но бывшие питомцы мастерской уже не могли, приходя в мастерские Красного после четырех лет обучения, примириться с обстановкой, с требованиями производства старого прежнего промысла», – подчеркивает Шапошников23.
С приездом в Красное Анастасьева начинается новый этап в развитии мастерской. Выполняя функции заведующего, он преподает здесь лепку, акварель, технические ремесла и историю прикладного искусства. Вместе с ним (или вскоре после его приезда) в Красное прибывают выпускники Строгановки – ювелиры, эмальеры Вячеслав Александрович Апухтин (?—1915), его жена Вера Николаевна Апухтина-Коршунова (1888-?) и его сестра Клавдия Александровна Апухтина (1885–1986), которая вместе с мастером И.А. Дерябиным организует класс по обучению эмали и скани, открыв первую страницу в истории знаменитой красносельской скани.
Прибывшие из Москвы профессиональные художники были воспитаны на господствующем в те годы стиле модерн и неорусском стиле. Как подчеркивает историк красносельского промысла А.И. Бузин, постановка обучения была не просто профессиональной, но государственно-патриотической: по курсу композиции ученики копировали орнаменты древнерусских рукописных книг, акварели Васнецова, Билибина, мирискусников, «наряду с модными „модерными“ вещами преподаватели мастерской стремились внедрить в производство новые образцы изделий в русском стиле <…> ковши, братины, чаши <…>»24. Вероятно, в этом была, прежде всего, заслуга Анастасьева.
В конце учебного года устраивались отчетные выставки работ учащихся, на которые приглашались родители и местные кустари. Анастасьев стремился к постоянному обмену передовым опытом с другими учебными заведениями: лучшие ученические работы регулярно посылались в Петербург и другие города России на выставки и конкурсы. Кроме перечисленных Исаевым наград и поощрений отметим успешное выступление мастерской со своими достижениями в Петербурге в 1913 г. На Туринской выставке 1911 г. мастерской была присуждена золотая медаль по группе «Профессиональное обучение» и почетный диплом по группе «Ювелирные работы, драгоценные металлы и камни». В 1912 г. преподаватели В.А. и К.А. Апухтины завоевали призовые места на Всероссийском конкурсе им. К. Фаберже. Анастасьев и члены руководимого им коллектива принимают участие в работе Всероссийских педагогических, земских, кустарных, художественных и профессиональных съездов. В частности, Анастасьев и Апухтин в 1911 г. были участниками Всероссийского съезда художников в Петербурге.
В 1912 г. Анастасьев организовывает из числа выпускников школы (15 человек) художественно-промышленную артель для производства изделий на продажу. Шапошников пишет: «<…> бывшие выпускники мастерской при содействии заведующего В.М. Анастасьева организуются в художественно-ремесленную артель <…>. Как видим, слово „художественно“ начинает завоевывать себе место в промысле. Устройство артели дает возможность окончившим курсы учебной мастерской работать в том направлении, которое они получили. Артель убедительно доказала значение художественно-ремесленного образования для промысла. Она за малое время существования участвовала на многих выставках, изделия ее пользовались успехом и находили сбыт. Продажа изделий производилась и на волжских пароходах, курсировавших между Ярославлем и Нижним Новгородом. Учебная мастерская <…> постепенно расширяла границы своего влияния»25. Таким образом, и в советское время (книга Шапошникова была издана в 1969 г.) невозможно было не признать огромной роли Анастасьева в повышении художественного уровня изделий красносельских ювелиров. Вместе с тем, Шапошников считает, что произведения красносельских ювелиров в тот период, когда мастерской и артелью руководил Анастасьев, были «далеки от народа». Стиль модерн, в котором они выполнены, характеризуется автором книги как «побочное явление»: «Понятно, что быстрой эволюции не могло произойти. На молодых мастеров, как, видимо, и на весь процесс художественного воспитания в учебной мастерской, влияли многие побочные течения той поры. Просматривая каталоги изделий, выработанных учебной мастерской, видишь, что при большом разнообразии изделий почти все они вычурной, усложненной формы, орнаментовка их далека от народного орнамента. Чаще всего она напоминает виньетки и заставки журнала „Нива“, немалое влияние тут и школы барона Штиглица. Небольшие вещицы дамского туалета до чрезмерности усложнены – сплетения рыб, ветвей, птиц, да и конструктивно вещи довольно несуразны. Но в каждой вещи – поиск, желание сделать ее художественной. Разумеется, есть среди них и удачи. Но очень много случайного, наносного»26
Бузин в своей книге, вышедшей в свет почти на два десятилетия позже книги Шапошникова, подводя итог деятельности педагогов-строгановцев, пишет: «Руководители учебной мастерской и художественно-ремесленной артели провели большую работу, чтобы расширить кругозор кустарей, приобщить их к искусству, дать им прочные знания и профессиональные навыки в разнообразных приемах художественной обработки металла. Им принадлежит большая заслуга внедрения в ювелирное производство традиционных техник эмали, скани и художественного литья»27.
Как сотрудник учебного отдела Министерства торговли и промышленности, занимавшийся разработкой вопросов профессионального образования в России, Анастасьев почти ежегодно командируется в Западную Европу для дальнейшего знакомства с постановкой там начального и профессионального образования. Он знакомится также с памятниками культуры и собирает материалы для своей научной работы. За это время Владимир Михайлович побывал в Австрии, Германии, Италии, Франции, Швейцарии. Кроме того, по собственной инициативе для изучения памятников русской старины он совершает поездки по Московской, Киевской, Псковской, Новгородской, Владимирской, Ярославской, Казанской, Пермской и другим российским губерниям28. По заданиям министерства Анастасьев принимает участие в работе по организации и устройству общешкольных выставок в России, систематизирует русские экспонаты для отправки на западноевропейские Всемирные выставки, производит обследования для разработки сети профессиональных школ в европейской части России29.
В эти и последующие годы (до революции 1917 г.) он написал (вероятно, в виде отчетных докладов) большое количество работ по проблемам кустарной промышленности и школьного образования: «Кустари и фабрика», «Нужды кустарной промышленности в России», «Школы для кустарей», «Задачи профессионального образования», «Профессиональное образование на Западе», «Художественно-кустарная промышленность», «Школьные здания Западной Европы», «Профессиональное образование в России», «Школы Германии», «Работа ведомств в области начального образования» и др.30. «Широкая эрудиция, огромные познания в области культуры и искусства, тяга еще со студенческих лет к проблемам образования позволили В.М. Анастасьеву стать одним из ведущих российских специалистов в этой области», – подчеркивает Крадин31.
Весной 1913 г. в России широко отмечалось 300-летие дома Романовых. Пышные торжества проходили и в Костроме – колыбели царской династии. Город торжественно встречал представителей венценосной семьи. 19–20 мая была организована губернская земская выставка, в кустарном павильоне которой были представлены серебряные изделия кустарей красносельского района. «В.Н. Чулков и П.А. Муромкин вручили Николаю II во время его посещения выставки декоративное блюдо, папку с приветственным адресом, украшенную серебром, чайный прибор, состоящий из сахарницы, молочника, ситечка, щипцов и вилочки. Для наследника цесаревича Алексея – офицерский пояс серебряной наборной работы. Царской семье были вручены 3000 серебряных образков Федоровской Божией Матери и шкатулка с мелкими серебряными изделиями»