— Приятно это слышать, — сказал я, не желая давать им возможность продолжать дразнить меня дальше. Ангелина несколько раз пискнула и я фыркнул. — Ты права, любой, кто ходит, демонстрируя всю свою кожу, просто странный.
Подняв руку, сжал пальцы. Чешуя на предплечье и тыльной стороне ладони запульсировала, и я понял, что в какой-то момент перестал замечать драконьи черты, всё сильнее проявляющиеся на теле. Чешуя стала более заметной, чем была, когда прибыл на Тарил. С развитием драконьего наследия она быстро распространилась по всей спине, покрывая сейчас уже всю шею и ягодицы. На ступнях и икрах тоже появились чешуйки, как и на руках до локтей. Интересно, когда-то же наступит тот момент, что у меня вообще не будет видно кожи?
Это было трудно себе представить, но всё же чувствовалось, что так и должно быть.
Мои размышления прервались, когда Антонина указала на дворец. Его нельзя было пропустить, даже если бы захотел. Пять массивных деревьев были посажены так, что их стволы соприкасались, образуя круг. Каждое из них достигало тридцти метров в поперечнике, а стволы каким-то образом закручивались в спираль и тянулись вверх. На высоте около ста метров стволы деревьев разделялись, образуя небольшой лес. Их вечнозелёные ветви раскинулись над городом, как огромный зонт. Высота всего этого сооружения должна была составлять не менее двухсот метров, и я почувствовал, как от дерева исходит давление маны, не уступающее давлению Маледикт.
— Иван, ты готов встретиться с королевой? — вопрос Антонины заставил меня осознать, что Трак остановилась.
Снова взяв в руки поводья и заставив Трак тронуться с места, кое-что понял.
Я определенно к этому не готов.
Глава 9
Оказалось что королева тоже не была готова к встрече с нами. Тёмные эльфы посоветовали вернуть фалдона в стазис-фонарь, а затем вежливо попросили подождать в элегантно обставленной комнате. После этого они исчезли, а мы остались ждать… несколько часов.
Устроившись в удобном кресле с Ангелиной на плече и Фиби, свернувшейся калачиком у меня на коленях, я запасся терпением, гладя рукой шею дракона и прислушиваясь к довольным звукам, которые она издавала. Один её глаз сонно приоткрылся, и я заметил, что глаза начали изменять цвет. Наклонившись, внимательно осмотрел розовую радужку, а затем наложил на Фиби диагностическое заклинание, чтобы убедиться, что она здорова. Магия показала, что дракон находится в идеальном физическом состоянии, я с облегчением откинулся на спинку кресла.
— Не знал, что глаза дракона меняют цвет с возрастом, Фиби. Это прекрасный оттенок розового, — сказал я тихо, чтобы не потревожить дремавших в креслах женщин. Крылья Фиби зашелестели — она согнула и разогнула их, сладко потянувшись. По связи с ней шло спокойствие и удовлетворение от моих прикосновений, поэтому постарался почесать дракончика за рожками так, как ей нравилось. Рассмотрев Фиби повнимательнее, заметил и другие изменения, хотя и не очень значительные. Дракон стала теперь заметно крупнее, чем когда приручил, и теперь по размеру была ближе к крупной собаке, чем к рыси, хотя большую часть её тела составляли стройные шея и хвост. Если не считать мелких серебристых чешуек, начинающих формировать гребень по центру позвоночника, то кардинальных отличий не заметил: она оставалась чёрно-серебристой, как и раньше.
Ангелина чирикнула мне на ухо и потянула за мочку уха.
— Нет, не знал, что драконы могут изменять свою форму по мере развития магии. Так вот почему Имри без крыльев, а у Маледикт их целых четыре?
Ангелина пискнула и махнула лапой, словно читала лекцию, а я согласно кивнул и откинул голову на мягкие подушки кресла: — Это просто здорово! Значит, Фиби может очень сильно измениться, когда начнет сгущать свою ману? Просто потрясающе! Не сомневаюсь ни минуты, что она станет самым красивым драконом на свете.
Фиби издала довольный гул, закрыла глаза и спрятала голову под крыло. Она почти вибрировала от удовольствия, как большая кошка, что говорило о том, что дракон притворяется, а не спит. Продолжая поглаживать её рукой по позвоночнику, я наслаждался тем, что она рядом. Мне должно быть странно думать о рептилии длиной в два метра, как о сестре, но это именно так. Не знаю, был ли у Имри какой-то умысел заставить меня стать родным братом Фиби, но я сам в душе уже давно связал себя с маленьким дракончиком родственными узами.
Отмахнувшись от своих мыслей, закрыл глаза, чтобы багровый свет не заливал комнату. Через несколько минут медитации пульс замедлился, а дыхание пришло в норму. Ангелина погладила меня по шее, и я задумался, почему так крепка наша с ней связь? Почему моя душа так прочно привязалась к душе Лины, ведь я никогда не пользовался магией укрощения, чтобы соединить нас, но тут белка отвлекла меня, промурлыкав на ухо.
— Нет! Нет, я вовсе не собираюсь трахать эльфийскую королеву, только чтобы она стала нашим союзником в борьбе с Империей. Есть предел тому, сколько иметь любовниц, и я уже беспокоюсь, что у меня их будет и так слишком много, когда добавятся Маледикт и Имри. Семь любовниц — это какое-то безумие, тебе не кажется?
В её ритмичных писках явно слышался смех, и я фыркнул в ответ. Её щебет заставил меня удивлённо поднять брови: — Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что можно просто использовать магию укрощения драконов? Чем это будет отличаться от любовной связи?
Ангелина резко пискнула и замахала лапками, читая лекцию. Я молчал, внимательно слушая её. Когда белка закончила, в голове завертелись разные варианты. Можно ли это сделать на самом деле? Королева такая могущественная, что если отвергнет связь, то обратная реакция может запросто поджарить меня. Но если Ангелина права… Связь с Фиби уже и так значительно увеличила количество моей маны, так что же даст связь с Маледикт и Имри?
Когда я связал себя с Фиби, то обнаружил, что стал невосприимчив к большинству видов магии огня. Моя сопротивляемость усталости и общая выносливость возросли, когда связал себя с Трак. Дерп пропускал мою ману через фильтр, делая её чистой, и в борьбе с Ужасами я получал мощную энергетическую подпитку. Отдышался и сделал паузу, пытаясь почувствовать, к каким изменениям привела связь с Лугом. Ничего существенного. Хотя… Управлять большим отрядом ткачей оказалось гораздо проще, чем должно было быть. Профессор Рамсин говорил, что крупномасштабные заклинания господства обычно трудно поддерживать, но мне не составило особого труда заставить этих чешуйчатых обезьян выполнять мои требования.
Интересно, может, у меня развивается привязанность к чешуйчатым животным? Рамсин говорил, что некоторые укротители начинают специализироваться на определённом типе, когда связывают достаточно животных схожих видов. Фалдоны и драконы — дальние родственники. Луг не дракон, но он рептилоид. Дерп — земноводное, но тоже отчасти похож на ящерицу. Моя единственная связь с млекопитающим — Ангелина, но я никогда официально не связывал нас. Её связь больше похожа на связь с моими женщинами, что очень странно. Это не совсем то же самое, но это точно не магия укрощения.
От размышлений снова отвлекла Ангелина, настойчиво требовавшая моего внимания — она дёргала меня за волосы и агрессивно пищала. Я прикрыл рот рукой, чтобы заглушить смех. — Ладно, ладно. Вот, держи, — потянувшись в подсумок, достал несколько орехов манджи, протянул ей и, покачав головой, тихо добавил, — жадная белка.
Оставшееся время тянулось как в тумане: просто тупо дремал вместе с остальными, а когда в дверь комнаты ожидания постучали, я чуть не выпрыгнул из кожи. И не только я — Лилия издала грозное шипение и перешла в форму пушистой чёрной кошки. Спина кошки выгнулась дугой, она ударила лапой по двери, словно хотела её разбить. К счастью, Лилия быстро успокоилась, когда Антонина почесала ей за ухом. Тёмная эльфийка просто зевнула и потянулась, окончательно просыпаясь.
Анна вздрогнула и упала с кресла, ударившись об пол. От этого звука проснулась Алиса, и книга, которую она читала, упала с её колен. Это разбудило Юлию, хотя экстрапланарное существо открыло глаза так медленно, что можно было подумать, что она и не спала вовсе. Вокруг нас зашевелились щупальца, помогая всем подняться на ноги. Я сбился со счета, сколько вокруг суетилось розовых конечностей, но был благодарен за то, как быстро они расправили мою одежду.
— Спасибо, Юлия, ты очень помогла, — сказал я. Её улыбка теплом отозвалась в нашей связи, и к ней добавилась пульсация благодарности. Когда снова раздался стук, всё были готовы. Лилия вернулась к своей гуманоидной форме, открыла дверь, и её лицо удивлённо вытянулось. Я почувствовал, как отвращение накатывает на девушку-кошку, когда она рассматривала фигуру в дверном проёме.
На пороге стояла морщинистая старуха, сгорбленная почти до земли. Седые, почти белые волосы были собраны в пучок на макушке, а кожа казалась тускло-серой. Из-под почти несуществующих бровей поблёскивала пара живых умных глаз цвета крови. Тяжело опираясь на сучковатую трость, по всей длине которой были выжжены руны, женщина, к моему неописуемому изумлению, ткнула Лилию в грудь кривым пальцем.
— А ты растолстела, — пробормотала женщина, оттесняя её в комнату. Лилия зашипела, а Антонина вздохнула.
— Бабушка, пожалуйста, оставь Лилию в покое. Она не виновата в том, что у тебя не выросли сиськи. Придираться к ней — это просто подло, — сказала Антонина. Я ошарашенно моргнул, уставившись на тёмную эльфийку, взгляд переместился на приземистую женщину, и через секунду заметил несомненное семейное сходство. Женщина, возможно, раньше была такой же высокой, как Антонина, хотя из-за согнутого позвоночника её рост теперь сравнялся с ростом Грига. Старуха захихикала и полезла к Антонине обниматься.
Поймав растерянный взгляд Лилии, раскрыл объятия в молчаливом предложении. Женщина-кошка опрометью пронеслась по комнате и прижалась к моей груди. Это движение привлекло внимание старухи, и она принялась внимательно изучать меня.