Фиби мгновенно воспользовалась моментом и ударила белого дракона по морде массивным мечом плашмя. Шок, отразившийся на лице Имри был бесценен. Я прикусил щёку, чтобы не расхохотаться в голос и намеренно приземлился в нескольких минутах ходьбы от места поединка, чтобы было время прийти в себя.
Пока взбирался вверх по холму, ветер, поднявшийся от спарринга омывал меня равномерными упругими волнами. Пришлось уплотнить свой плащ, так как багровая чешуя уже исчезла и не перекрывала силу доносившихся до меня ударов. Я вызвал из своей серебряной руки трость, с её помощью было гораздо легче подниматься по крутому склону. Единственное, чего не сделал — это не вызвал маску, чтобы закрыть лицо. Порывы ветра были не настолько сильными, чтобы причинить вред, поэтому оставил лицо без защиты.
Однако способность противостоять порывам ветра не помогла предвидеть кулак, который обрушился на мою голову в тот момент, когда поднялся на вершину холма. Я в безмерном удивлении дёрнул головой и едва не скатился со склона, поспешив избежать удара. Фиби успела отбить следующий удар мечом а потом подпрыгнула в воздух и ударила Имри ногой в лицо.
Несколько минут я наблюдал за поединком. Было заметно, что Имри сдерживает свою силу. Её движения были плавными, неторопливыми и продуманными. В белом драконе было достаточно энергии, чтобы пробить телом Фиби гору, но она явно сдерживала свою мощь и просто вынуждала дочь действовать на пределе возможностей.
Это свидетельствовало о поразительном уровне самоконтроля.
В задумчивости погладил предплечье, пока пальцы не упёрлись в татуировку ворона. Проведя заклинание через сущность, я удивился, что для получения доступа к школьной системе обмена сообщениями мне потребовалась лишь плотная мана.
Вспомнились слова Антонины, что преподавателям пришлось изменить систему, потому что более сильные ученики посылали друг другу сообщения, наводящие на размышления. Но я совсем не был удивлён, что студенты вели личную переписку, пользуясь магическими татуировками. Если есть желание, найдётся и способ.
Некоторое время поглаживал знак. Невозможно поверить, что эта штука всё ещё сохранилась! Столько всего произошло за это время! Между волшебными браслетами Ангелины, получением серебряной руки и другими многочисленными трансформациями, через которые прошло моё тело…
— Возможно, это судьба, — послышался голос Имри откуда-то сверху. Я подпрыгнул от неожиданности — даже не заметил ни прекращения боя, ни отсутствия ветра. Подняв голову, увидел белого дракона, который смотрел на меня сверху вниз.
— Эти метки созданы мощной магией. Возможно, это судьба, но более вероятно, что в них вплетено заклинание, которое не позволяет им даже частично сливаться с твоим физическим телом, — задумчиво проговорила Имри.
Фиби встала рядом со мной и прижалась к боку, пришлось упереться ногой, чтобы не упасть. Я провёл ладонью по шелковистым волосам сестрёнки. Она уменьшила свой меч и прикрепила его к одежде в виде браслета, но при превращении в дракона он будет висеть у неё на шее, как медальон.
Я колебался, стоит ли говорить о том, что привело меня сюда, но в конце концов решился и спросил: — Имри, что ты делала в моей комнате, пока я спал со своей невестой? Ты наложила заклятие на мои глаза без разрешения.
Дракон удивлённо посмотрела на меня, видимо, не ожидала, что узнаю о её поступке, или просто не думала, что её об этом спросят. Фиби скрестила руки на груди и сердито зыркнула на мать.
— Плохая мама, — тихо пробормотала она.
— Что ж, — начала Имри, у которой хватило благородства проявить хотя бы намёк на стыд, — полагаю, было невежливо входить в твой дом, пока ты спал, но Фиби попросила, чтобы мы оставили записку о том, куда отправились. Она настояла на этом. Ты не видел записку?
Я удивлённо моргнул, прокрутил в голове все моменты после пробуждения и не мог припомнить, чтобы видел записку… хотя, впрочем, и не искал её.
— Ладно, может быть, я её просто не заметил, — признался себе.
Прочистив горло, поднялся и провёл рукой по затылку: — Я не заметил записки, и, полагаю, вторжение в дом можно простить, но это не оправдывает того факта, что ты применила ко мне магию, пока спал. В будущем, пожалуйста, не применяй магию к людям без их разрешения, разве что для спасения жизни.
Имри обдумала сказанное, затем кивнула: — Вполне разумно, я выполню твоё пожелание.
Белая драконица опустила глаза и засияла, когда дочь прижалась к ней и крепко обняла. Я по собственному опыту знал, что объятия Фиби могут заставить рёбра трещать, когда она этого захочет, но Имри не выказала ни малейшего намёка на дискомфорт.
Фиби встретила взгляд Имри и одобрительно кивнула: — Уважение — это хорошо.
Протянув руку, снова взъерошил маленькому дракону волосы, молчаливо подтверждая, как горжусь тем, что она старается говорить законченными предложениями.
Мне не хотелось прерывать общение матери с дочерью, но нужно было обсудить с Имри кое-какие вопросы, а я считал, что они не совсем… уместны для ушей Фиби.
— Эй, сестрёнка, ты не против вернуться в Глэйд самостоятельно? Мне нужно кое-что обсудить с твоей мамой, и нам может понадобиться немного пространства. Если её самообладание выйдет из-под контроля, не хотелось бы чего-нибудь сломать.
Фиби, которой это было не в диковинку, так как Маледикт частенько вела себя подобным образом, закатила глаза. Очевидно, она не считала, что и Имри может выкинуть такой же фортель. Фиби отступила от нас обоих и подняла руку, показав двумя пальцами букву V на свои глаза, затем повернула пальцы к Имри и ко мне. Она была такой милой, даже когда злилась!
— Будьте умниками! — потребовала она.
— Обязательно, — пообещал я.
Имри торжественно кивнула дочери: — Конечно, дорогая, я очень хорошо отношусь к Ивану. А теперь беги, мы скоро увидимся.
Дракончик приняла свою истинную форму, широко расправила серебристые крылья и, издав хрустальную трель, поднялась в воздух. Она сделала три широких круга вокруг нас, после чего взяла курс на Глэйд и улетела. За это время Имри успела сменить форму.
Громадный дракон уменьшилась до двух с половиной метров, её одежда пошла рябью, превратившись в переливающийся спортивный бюстгальтер и нечто, напоминающее штаны для йоги. С длинными серебристыми волосами она выглядела немного странно, но я солгал бы, если бы попытался отрицать, что она очень красива.
Чешуи на теле у Имри оказалось гораздо меньше, чем у Маледикт. Тонкая полоска шла по шее до кистей рук, а другая — от ступней по бокам до подмышек. Судя по ряби на ткани, я полагал, что под облегающими штанами чешуя всё же имелась. На голове Имри имелась лишь пара серебряных рогов, в гуманоидном обличии они читались, как татуировка на лбу, но почему-то не были так сильно заметны, как у Маледикт.
Её уменьшившийся рост не менял того факта, что дракон переместила ноги в боевую стойку, а блеск в её глазах стал хищным. Дыхание женщины тоже участилось, что заставило меня поскорее поднять серебряную руку и помахать ею перед собой.
— Спокойно, я не говорил, что будем драться. Мы ещё плохо знаем друг друга, и ты пыталась убить меня почти при каждой нашей встрече.
Имри презрительно фыркнула: — Если бы я действительно хотела твоей смерти, ты бы уже давно был мёртв.
— Ладно, справедливо. Однако ты не можешь отрицать, что у нас было не так много встреч, которые не были бы… враждебными, — я подыскивал подходящее слово и в конце концов почувствовал смутную гордость за то, на чём остановился.
Имри приподняла одну бровь, затем склонила голову: — Хорошо. Что же ты хочешь обсудить, если ты здесь не для того, чтобы скрепить наши узы?
Медленно вдохнул и выдохнул, затем почесал шею, соображая: — Если хорошо помню условия нашего соглашения, я не могу скрепить наши узы с тобой, если здесь нет Маледикт. Ты практически настаивала, что для скрепления их мы должны быть вместе.
— Нет, ты просто не имеешь права дать ей ребёнка. Ты ведь знаешь, что мы можем выбирать, зачать или не зачать дитя?
У меня отпала челюсть при мысли о том, что так лоханулся и упустил эту единственную и такую простую лазейку.
— Чёрт возьми!!
Глава 8
Имри расхохоталась, глядя на моё лицо, она даже не преминула несколько раз шлёпнуть себя по колену, давая волю безудержному веселью. Сила её смеха буквально сотрясала холм, на котором мы стояли.
— Да ладно! Это не так уж и смешно, — смущённо запротестовал я, прерывая гогот, который продолжался уже несколько минут. Имри же подняла на меня глаза и начала смеяться с удвоенной силой. Когда, изнемогая, она упала на бок на траву, понял, что это может занять некоторое время. Почесав челюсть, закатил глаза.
Полагаю, я заслужил это. Целый год отказывал Маледикт в близости только потому, что мне не пришло в голову, что формулировка распространяется только на зачатие. Да… Я просто полный идиот…
Пережидая, пока дракон успокоится, бродил по холму, осматривая воронки от ударов, которые нанёс спарринг. Присев, разглядел даже следы пыли от кристаллов маны, что означало, что пара дралась достаточно сильно, чтобы выплеснуть в окружающую среду огромную энергию. Фиби не сдерживалась, молодец!
Наконец спустя несколько минут, я уселся медитировать, чтобы скоротать ожидание. Сжимать свою сущность и поддерживать её в движении становилось всё легче. Чем дольше я практиковался, тем больше это становилось подсознательным процессом. Драконам проще: их тела естественным образом устроены так, чтобы сущность текла равномерно. Им не нужно развивать сознательный контроль, но, несмотря на родство с драконами, мне не хватало этой инстинктивной способности.
Когда снова открыл глаза, солнце поднялось уже высоко над головой. Вокруг меня, стоящего на коленях, обвилась огромная женская фигура цвета слоновой кости.
Зрение вернулось к размытому состоянию, что говорило о том, что я медитировал уже довольно долгое время. Постучав пальцем по виску, беззвучно произнёс заклинание, которое должно было вновь вернуть ясность зрению. Постепенно чешуйки на теле Имри вновь обрели чёткие очертания, и я понял, что каждая из них соперничает по размеру с моим телом.