— А я смотрю, Рей, тропа в твои покои все никак не зарастет.
Хочется поставить Шанталь на место и выгнать к хрулевой матери, но не при студентке. Сейчас, когда передо мной две такие разные женщины, из своей спальни я хочу выставить почему-то именно любовницу, а невесту принца, которая медленно отползает к выходу, оставить и провести воспитательную беседу.
Картины этой воспитательной беседы так и плясали перед возбужденным сознанием.
— В мой кабинет! Быстро!
— Да, мой капитан!
Нет, я её точно когда-нибудь прибью, а потом нарушу сотню законов всех имеющихся королевств, создам голема, наколдую иллюзию и подарю эту копию Дитриху Орманскому. Он так “много” внимания уделяет невесте, что ничего не заметит.
— Студентка Азнавер!
Но Эвика рыжей молнией выскочила из комнаты в коридор. Хорошо, что магическая защита снимается автоматически, когда я оказываюсь внутри, иначе осталась бы от леди Азнавер кучка пепла.
— Не хочешь объясниться? — Шанталь сложила руки на груди и выгнула тонкую бровь. Ненавижу это выражение её лица.
— Твои сцены ревности сейчас не к месту. Она выпала из шкафа, а не ждала меня обнаженной в постели.
Что, кстати, очень обидно. Застань я девушку в таком виде, то, скорее всего, проявил бы снисхождение, а сейчас ей светит минимум неделя чистки верблюжьих загонов.
Реймонд, куда несет твои мысли? Она невеста наследника престола! Какая постель? Загоны! Вонючие верблюжьи загоны! Думай о них.
Подошел к двери и распахнул, выпуская Шанталь первой.
— Зато как она на тебя смотрела! Глазами пожирала! — нахмурилась разрушительница. — И ты как-то странно среагировал! Ты должен ее отчислить. Это вопиющая наглость пробираться в комнаты к ректору!
— И ухудшить отношения с династией Орман? Спешу тебе сообщить, что они делают такие взносы в фонд академии, что мы покрываем ими добрую половину бюджета и выплачиваем жалование профессорам.
— Какой ты иногда, — некрасиво скривилась Шанталь, — политик!
— Если я не буду политиком, от нашей академии за пару лет останется лишь груда камней.
Мы шли по коридору не спеша, впереди мелькала стройная фигура леди Азнавер. Я невольно цеплялся взглядом за красиво уложенные рыжие локоны и тонкую талию, которую так вызывающе подчеркивало платье. Она потрясающе красива и знает это, даже нервно цокая каблучками, то и дело поправляет прическу.
Хочется поймать её, обвить одной рукой осиную талию, а другую запустить в волосы, растрепав их еще сильнее. Прижать к стене и наказать. Губами.
Реймонд, нет! Это студентка, а твое тело все еще распалено и горит от неудовлетворенного желания. Хрулевый вечер. Очень хрулевый.
— Рей! — Шанталь уже третий раз что-то спросила, я не услышал. — Хватит на нее пялиться!
— Я не пялюсь! Иди к себе, Шанти, я разберусь!
— Не называй меня Шанти! Нет уж, я поприсутствую. В конце концов, она и меня застала в недвусмысленной ситуации. — Поджала губы и устремилась в сторону кабинета со скоростью тарана. Эти женщины сведут меня с ума.
Мы немного отстали, и Эвика скрылась за поворотом. Наверное, уже практикует свои способности взломщика на двери моего кабинета. Ей повезло. После того, как один такой же талантливый студент решил подменить бланки для зачета, а превратился в пепел, я снял строгую защиту. Самое жесткое стоит только на моей личной кладовой, но туда, смею надеяться, Эвика де Азнавер не полезет.
Обе двери вскрыты — отличная работа, студентка! Ожидаемо. А вот голый принц, прикрывающий достоинство дамскими трусиками, это уже сюрприз.
— Охруленный попандос, — заключила Эвика, в чем я был с ней полностью солидарен.
— Шанталь, дорогая, это не то, о чем ты подумала! — это уже Дитрих.
Шанталь не обратила на него никакого внимания, зато обменялась долгим взглядом со мной. Её негодование можно было угадать и без картинно поджатых губ, но она все же всем своим видом выражала свои эмоции, пока студенты о чем-то тихо перешептывались.
Нет, пора заканчивать этот цирк с дрессированными верблюдами и хрулем, который спрятался под моим столом и наблюдал. Кажется, это чудо теперь повсюду следует за леди Азнавер. Хрули при желании умеют быть незаметными.
— А теперь, мои дорогие студенты, вы мне рассказываете все! Что между вами происходит на самом деле?
Вижу как Эвика бросает взгляд на растерянного Дитриха Орманского. Тот пытается отсрочить неизбежное:
— Могу я для начала одеться?
Ан нет, не отсрочить. Он выразительно смотрит на Шанталь. Не хочет говорить при ней? Что ж, пусть. Правду я все равно узнаю.
— Можете, ваше высочество. Шанталь, будь добра, сходи в покои принца и принеси одежду.
Она ловит ртом воздух в желании возмутиться, но слишком много резких слов я сегодня уже выслушал. Хватит.
— Это приказ, профессор Эйр Фор!
— Хорошо, ректор, — недобро блеснули глаза. Мне предстоит долгий разговор, и, возможно, очередная женская истерика.
Когда Шанталь вышла из кабинета, а Дитрих завернулся в любезно предложенный мной плед и устроился в кресле, разговор продолжился:
— Теперь слушаю! Я жду правду, иначе оба будете отчислены из академии и завтра же утром отправитесь домой!
В золотистых глазах Эвики промелькнул страх, а у меня на душе странно потеплело от мысли, что ей здесь нравится. Нравится в моем замке, в моей клетке.
— Понимаете, магистр... — парень с девушкой переглянулись и одновременно выдохнули: — Мы прокляты!
Что? И они тоже?! Кажется моя пра-пра- родственница успела многим подгадить. Теперь понятно, зачем им книга.
Эвика де Азнавер
Слова произнесены, мы признались, я даже облегченно выдохнула, переглянувшись с принцем.
— И в чем заключается ваше проклятье? — тихо спросил ректор и откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди.
Признаваться было страшно. На самом деле — страшно. Мы ведь никому прежде этого не рассказывали. Мало того, правящей четой был наложен строжайший запрет говорить кому-либо о нашей магической связи. Последнее, чего я хочу — это ссорится с династией Орман и подводить свою семью.
Дитрих почувствовал мою растерянность и принял удар на себя.
— Простите, магистр, но сначала я должен взять с вас магическую клятву о неразглашении.
— Даже так? — Ректор вскинул бровь и обратил взгляд к часам, на которых я заметила пару новых трещинок. Несколько мгновений смотрел, как бесконечный алый песок перетекает из одной чаши в другую.
Нахмурился, как будто что-то для себя решив, и вернулся к нам, закатал правый рукав и усмехнулся.
Дитрих делал то же самое. Они обменялись клятвами, закрепили их символами, а мне пришлось убрать последствия — частички хаоса. Все это мы проделали в абсолютной тишине, при этом ректор часто поглядывал на меня.
— А теперь, когда все формальности соблюдены, я вас внимательно слушаю.
Никогда не думала, что испытаю настоящее облегчение, скинув с себя груз тайн и недомолвок. Дитрих рассказывал о проклятье с самого начала, с момента, когда мы были еще детьми. И с каждым его словом лицо ректора почему-то приобретало оттенки веселья, он со всё большим наслаждением поглядывал на меня, а под конец рассказа и вовсе довольно хмыкнул.
— Вы находите в этом что-то смешное, магистр? — спросил Дитрих, и ректор качнул головой.
— А вы разве нет, ваше высочество? Ведь все думали, что вы так влюблены друг в друга!
— Когда-то Эви действительно была в меня влюблена, — поделился Дитрих, и мне захотелось его чем-нибудь стукнуть. Хруля на него натравлю!
— Я была ребенком! — зачем-то оправдалась я и при этом посмотрела на Эйр Хана, будто пыталась донести эту информацию именно до него.
— Вот как? — с явным облегчением, причина которого от меня была скрыта, произнес мужчина. — Теперь многое становится понятным.
На самом деле, было приятно с кем-нибудь поделиться своей проблемой. С кем-нибудь, кто не относится к королевской семье и не требует от меня брака, соблюдения придворного этикета и сохранения тайны. Кому-то, кто сможет помочь. Сама не знаю почему, но глядя в изумрудные глаза магистра Эйр Хана, я отчаянно в это верила.
— Я так понимаю, король и королева строжайше запретили вам рассказывать о своей тайне? — уточнил магистр.
— Вы правы, — согласился Дитрих. — Об этом знают лишь их величества, родители Эви и особо приближенные под клятвой о неразглашении.
— Разделяю опасения короля и королевы, но вы хоть понимаете, что на всплески магии могла среагировать защита академии и одного из вас при переносе к другому просто разорвало бы на кусочки? — вкрадчиво спросил магистр и добавил: — Вам стоило сразу все рассказать мне, а не утаивать. Это могло закончиться печально.
— Со всем уважением и благодарностью за заботу о нас, магистр Эйр Хан, — принц заговорил спокойно, гордо подняв голову, что никак не вязалось с его нелепым видом, — но мы не могли так просто посвятить постороннего в королевские тайны. Доступ к ним имеют лишь приближенные к правителю и никто не обязан был её вам раскрывать.
— Да, зато если бы с вами что-то случилось, голову отрубили бы мне. Какой интересный королевский подход.
Я молча переводила взгляд с одного мужчины на другого. Мне сейчас кажется или здесь явная попытка помериться... Чем там мальчики меряются? Размерами своего эго?
— И что же, за двадцать лет так и не получилось снять проклятье? — попытался уколоть принца ректор.
— Нашей проблемой занимались лучшие маги королевства и доказано, что её не могут блокировать ни одни защитные чары. Поверьте, наши семьи испробовали все, — уверенно заявил Дитрих.
— Значит, вот с какой целью вы пробрались в запретную секцию — хотели найти способ разрушить проклятье? Наивно. — Эйр Хан нахмурился. — Моя пра-пра- бабушка была той еще стервой и если писала о проклятьях, то лишь об их действиях и никогда о снятии. Я уже изучил эту книгу, она бесполезна.
Мне показалось или в голосе мужчины прозвучала злая безысходность, как будто не мы, а он мучается от проклятья уже много лет?