— Дитя, неужели у тебя закончились вопросы? — вздохнул Джаспер. Кажется, он ожидал от единственного кандидата на его должность больше энтузиазма.
— Люсьен Монти болтал о некоем условии попадания в Академию. Мол, я буду шокирована им так, что хуже быть не может. Что он имел в виду? И почему Люсьен и его друзья называют себя «Неспасенными»? Это что, название их общей тусовки? — Эсти сощурила светло-карие глаза, посмотрев в лицо Джасперу. Тот неожиданно отвёл взгляд.
— Что ж, наверное, стоит начать с истоков. Кто такие — Ангелы дорог? Это сверхъестественные сущности, призванные служить Свету. Каждый из них в определённый момент жизни чувствует внутри себя Голос Силы. И лишь после этого мы узнаём, что он новый студент нашей Академии.
— А как же дорожная авария? Это обязательное условие зачисления сюда?
— Да, за редким исключением… Неспасённые как раз и попадают под него. Но, прежде чем расскажу об этом, хочу, чтобы ты поняла. Не все в итоге просыпаются в Академии. Ты видела, что твоё тело чуть не растаяло в первый день появления здесь? Также как и тебе тогда, многим не хватает воли, чтобы не «соскользнуть» в круговорот душ. Ты молодец, тебе удалось.
— Приятно быть призёром конкурса на лучшую фотографию, а не возглавлять список оживших мертвецов, — нахмурилась Астильба.
— Что до аварии, — точно не замечая её настроения, продолжил Джаспер, — это, и правда, одно из условий. Авария может случиться, не на дороге, а, например, в воздухе, и в морском пространстве. Несчастные жертвы, как невинные агнцы. Их случайная смерть даёт им право бросить кости судьбы заново. Но только, если задолго до этого, они хоть раз в жизни ощутили Голос Силы.
— Ты второй раз упоминаешь его. Что это такое? — спросила девушка.
— Голос Силы — это начальная волна взаимодействия с небесными эсфирами. Если говорить совсем просто, человек впервые открывает в себе способность творить чудеса. Часто бывает, что впоследствии он теряет воспоминания об этом моменте. Человеческое тело слишком слабо, чтобы допустить постоянный приток Силы, и подсознательно старается защитить себя.
— Значит… Я тоже однажды услышала этот Голос Силы? Не помню такого! — Эсти в волнении сцепила ладони в замок. В душе шевельнулось нечто сродни узнаванию. Снова этот сигнал дежавю, словно она чувствует, что Джаспер говорит правду. Но почему тогда ничего не помнит?
— Твоя память скоро восстановится. А пока расскажу тебе о Неспасённых и самом грустном правиле зачисления в нашу Академию.
— Грустном? — Эсти поймала себя на том, что всматривается в открытое лицо Джаспера. Приятный мужчина, с какой стороны ни взгляни. Ямочки у рта, тонкие морщинки возле умных чуть раскосых глаз, немного хмурые брови и нос с горбинкой. Рыжие волосы, заколотые в узел, смотрятся экзотично. Конечно, медный оттенок больше подошёл бы подростку. Но, похоже, это его естественный цвет.
— Да. Прежде чем рассказать тебе об этом, я ещё раз напомню, что Ангелы дорог — по сути, монстры. Например, Люсьен — вампир. Или Сандер… Он оборотень. Но мы призваны Светом и служим ему.
— Даже вы монстр? — перебила его Эсти.
— Ты и я — просто Ангелы. Или Ангелы Веритэс, как нас называют здесь. У нас с тобой нет мистической сущности внутри, как у Люсьена или Сандера. Мы — истинные Ангелы и обязаны защитить тайные Сумеречные Врата Академии от уничтожения.
— Поэтому у меня нет «камильтона», усиливающего эсфиры? — неожиданно огорчилась девушка.
Идея следовать особенному пути её не привлекала. Она и так всю свою жизнь старалась не быть «исключением», которым считалась благодаря карьере Триши.
— «Камильтон» у тебя появится, как и у всех, но со временем, — поспешил успокоить её Джаспер, — но вернёмся к моему рассказу. Прежде, чем ты узнаешь правду, я хочу, чтобы ты задумалась над одной важной вещью. Даже один раз услышав Голос Силы, у тебя не получилось бы вести обычную жизнь. То, что волнует простых смертных, стало бы безразличным для тебя, рано или поздно. Ты чувствовала бы душевный упадок, постоянную тоску по незримому, и люди стали бы тебя избегать, или, хуже того, бояться. В силу короткой жизни смертных, они менялись бы, в отличие от тебя. Тебе грозило одиночество… Вот почему Академия — единственный путь для Ангела дорог.
— Эти сомнительные утешения не помогают. Джаспер, ты сам-то веришь в то, что говоришь? Здесь я чувствую себя хуже, чем дома. Я задыхаюсь в этих стенах и не понимаю, почему не могу вернуться к отцу!
— Потому что он отказался от тебя, Эсти…
На секунду Астильбе померещилось, что разом пропали все звуки. Джаспер что-то говорил, но она не слышала, оглушенная его правдой. Вот только минуту назад глухо звучали порывы ветра, влекущие за собой облака прямо под стеклянным полом. А сейчас всё стихло. Казалось, остановились даже круглые часы на стене, показывающие четверть второго дня.
— Эсти, ты слушаешь меня? — голос Джаспера, наконец, прорвался в её мир, и девушка нашла в себе силы кивнуть.
— Ты сказал, что Рейнольд отказался от меня, и вот я здесь… Но, как я могу в это поверить?!
— Потому что это судьба всех Ангелов дорог. После пробуждения Силы кто-то из близких родственников или друзей должен просто захотеть, чтобы человек исчез навсегда. Тогда запускается непреодолимое Колесо судьбы. Неминуемая расплата, прежде чем Ангел дорог обретает новую жизнь.
— Иными словами, Ангелы дорог — несчастные, от которых отказались самые близкие им люди? — Эсти в ужасе закрыла лицо ладонями.
Повисло короткое молчание, после чего Джаспер ободряюще коснулся её локтя:
— Увы, да. Но ты не одна, мы все здесь такие.
— Значит, и Кюбрэ, и Сандер, и Люсьен, все они… И тот кошмар, о котором болтал Люсьен… И главная причина, что Ангелы дорог не любят вспоминать о прошлом…
— Увы, да. Мне очень жаль. Наша основная задача после появления в стенах Академии, не только оттачивать боевые навыки для защиты смертных, но и оставить прошлое позади. И важно не столько забыть и отпустить, сколько простить, Астильба. И, если обычным студентам достаточно похоронить воспоминания, новому директору нужно именно отпустить боль. Это гораздо тяжелее, понимаешь?
— Более чем, — Эсти заставила себя успокоиться, слегка помассировав виски, затем опустила дрожащие руки обратно на колени. — Я понимаю очень хорошо, учитывая, что для меня это сейчас невозможно. Мне точно не стать директором… Джаспер, у меня в голове не укладывается простая деталь. Если отец устал от того, что я маячу перед его глазами, напоминая о матери, предавшей его, почему просто не отправить меня в какой-нибудь закрытый пансионат в другой стране?
Джаспер вздохнул, о чём-то напряжённо думая. Наконец, ответил:
— Увы, Астильба, я не знаю. Ты стала одной из загадок этой Академии. Я вижу прошлое почти всех, кто ступил на её порог. Но твоя ракушка воспоминаний не появилась, так же, как и «камильтон». Конечно, я наводил справки, но это лишь общие сведения. Я могу только догадываться об истинных мотивах твоего отца. Наверно, ему действительно было слишком больно видеть тебя, после смерти Триши.
Эсти вдруг поднялась из кресла и начала ходить по пустой комнате взад-вперёд:
— Несправедливо! Разве я могу с этим смириться? Не узнав правду, начинать новую жизнь… Я правильно думаю, что другие Ангелы выяснили всё о своём прошлом благодаря… ракушке? Но… может моя, ещё появится, если я буду заниматься усерднее, как и «камильтон»?
— Да, но, возможно, ты обойдёшься без ракушки. Истина просто откроется тебе в нужный момент, когда ты будешь готова.
— Остальным Вселенная преподносит всё на блюдечке. Почему я должна стараться? Зачем тогда быть особенной?
— Подумай о тех, кому хуже, чем тебе.
Астильба остановилась, уперев ладони по бокам синей формы. Ей вдруг очень захотелось смеяться. Обычная истерика, не веселье.
— И кто же несчастнее меня?!
— Ну, например, Люсьен Монти и его компания «Неспасённых».
Девушка хмуро качнула головой. Она остановилась, опираясь рукой о спинку своего кресла, словно не уверенная, что после услышанных новостей, всё ещё сможет держаться на ногах.
— Да, да, именно так. Ты же просила рассказать о «Неспасённых». Не вижу смысла в сложившейся обстановке скрывать какие-то детали. «Неспасённые» — это Ангелы дорог, убитые близкими людьми, ещё до возможной аварии.
Астильба на ватных ногах обошла кресло и бессильно опустилась в него. Теперь её стало всё ясно. Эти перепады настроения Люсьена. Сумасшествие в глазах. Отчаяние и желание причинять боль другим.
— Значит, его убийца — близкий ему человек. Кто он?
— Эсти, вот этого я тебе сказать, увы, не могу. Когда ты будешь готова, тогда сама увидишь прошлую жизнь и судьбу каждого в этой Академии.
— Вы говорите, что я должна привыкать к новой жизни. Но мне нужно с чего-то начинать… Люсьен — первый, с кем я познакомилась в Академии. Как я поняла, именно он нашёл меня и спас. Почему вы не хотите рассказать хотя бы о нём?
— Ангел Веритэс должен открыть в себе способности видеть и прошлое, и настоящее, и будущее. Так тебе легче будет управлять Академией. Но, чувствуя твоё недоверие, я дам тебе возможность увидеть зал Вчерашнего дня. Вход туда запрещён даже для Ангелов дорог высшего курса. Только я и ты имеем право посещать его. Готова ли ты совершить ещё одно маленькое путешествие?
— И там я смогу узнать больше про Люсьена с помощью своих же способностей?
— Я дам тебе шанс увидеть судьбу одного из учеников Академии, его прошлое. Возможно, это пробудит твои способности Веритэс. Ты хочешь этого?
— Не знаю. Но хочу увидеть в замке Святого Иллариона как можно больше вещей, что помогут мне понять себя и… поступок моего отца.
Джаспер встал из своего кресла. Край его белого кимоно в алых камелиях бесшумной волной потянулся за ним, словно хвост диковинной птицы:
— Тогда следуй за мной, дитя.
Астильба ахнула, когда увидела, что стена, к которой идёт директор, размыкается, как стенки лифта. Но вместо маленького помещения там, за стеной плывут облака.