Линда с удивлением слушала мужа. Иногда он ее изумлял. Надо же! Она-то думала, что Фрэнк притащился сюда против воли; думала, что он будет одиноко напиваться где-нибудь в углу, – а Фрэнк приехал подготовленный, вооруженный фактами и цифрами. Линда оперировала лишь смутными ощущениями да догадками, а он провел исследование. Она с улыбкой покачала головой. «Потрясающий у меня муж. Я его просто обожаю!»
– По-моему, в этом и есть ваш выход, – продолжал Фрэнк. – Соберите побольше доказательств, потом отправляйтесь в окружное управление и продемонстрируйте, какое пагубное влияние оказала независимость на школу Тайлера.
– А как же все эти… привидения и прочее? – смущенно напомнил Джоэл. – Какое они имеют отношение к независимости?
– Не знаю, – развел руками Фрэнк. – Может, и никакого. Судя по всему, проблемы со школой начались в нынешнем семестре. А единственное его отличие от предыдущего – превращение школы из государственной в независимую.
Фрэнк протянул Линде подготовленные распечатки, она передала их дальше по комнате.
– Просмотрите материалы, там много чего есть. Вы наверняка и сами сможете их дополнить. Насколько я понял из рассказов Линды, округ не предоставлял школе совсем уж полную независимость. Остались какие-то рычаги влияния. Значит, пусть вас не пугают диктаторские замашки директрисы – вы сможете ее обойти или перепрыгнуть через ее голову.
На собрании не было принято окончательных решений, однако люди вышли окрыленными.
– Я люблю тебя, – благодарно сказала Линда Фрэнку по дороге домой.
– И я тебя люблю, – улыбнулся он в ответ.
В пятницу вечером целая цепь необычных случайностей вынудила Сьюзен засидеться на работе допоздна. Заперев двери класса и выйдя наконец во двор, она обнаружила, что уже стемнело, и задумалась – не были ли все эти «случайности» подстроены? Последнее время Сьюзен часто занимали подобные мысли. Теперь она видела школу под другим углом, многое подмечала и воспринимала по-новому.
Сьюзен посмотрела на часы. Семь пятнадцать. Опоздала. Пока она доедет до Анахайм-Хиллс, собрание подойдет к концу. Хотя… Вдруг у Рея тоже засиделись? Тогда был бы смысл отправиться к нему. Сьюзен решила позвонить из автомобиля и выяснить. Она бы уже давно позвонила, но мобильные телефоны на территории школы, как известно, не работали. Кстати, тоже подозрительно.
В школе было пусто. И жутко. Освещение встречалось лишь местами, большая часть территории тонула в черных тенях. То ли администрация экономила деньги и электроэнергию, то ли еще что, только во дворе было темнее обычного. Все вокруг выглядело не просто зловеще, а словно бы иначе. Деревья казались незнакомыми, дорожки вели не туда, на удивление высокие корпуса поражали мрачностью. Сьюзен понимала, что это лишь обман зрения, но не могла отделаться от ощущения, будто она не в Тайлере, будто ее перенесло в какое-то другое место.
Похолодало. Сьюзен пожалела, что не захватила пиджак. Дрожа, она пошла по дорожке через двор, крепко прижав к груди сумочку. Странно… Вот это грозное дерево справа – оно росло здесь утром или нет? Никак не вспомнить.
Из темноты впереди выступил человек.
Сьюзен ахнула, отскочила назад.
– Не бойтесь, мисс Джонсон. Я пришел вам помочь.
Человек шагнул в пятно света. Скаут, мальчик, который ходил к ней на третий урок. Гамильтон Прайс.
– Я провожу вас к машине.
Голос звучал ровно и безжизненно. Слова напоминали приказ, а не предложение.
Скауты Тайлера Сьюзен не нравились. Бродить ночью в компании Гамильтона совсем не хотелось. Однако сказать об этом она побоялась и в ответ на безучастный взгляд мальчика почему-то кивнула.
– Хорошо. Моя машина на учительской стоянке.
Какое-то время шли молча. Вдруг из какого-то здания – из библиотеки? – Сьюзен услышала шум: тихие, едва различимые звуки, наводящие на мысль об истязаемых зверушках.
– Ты что-то задержался сегодня в школе, – сказала она Гамильтону.
Пусть он поговорит с ней, пусть заглушит этот слабый, неясный писк, идущий из библиотеки…
– Я ждал вас, – раздался безжизненный голос.
Ответ прозвучал двусмысленно, и любое толкование ничего хорошего не сулило.
Сьюзен ускорила шаг.
– Я опаздываю на встречу. – С какой стати она перед ним оправдывается?! – Я уже должна была приехать. Обо мне, наверное, волнуются.
Голос прозвучал испуганно, и Сьюзен заставила себя умолкнуть, чтобы не опозориться окончательно.
Гамильтон не отвечал.
Они пересекли центральный двор, и Сьюзен первой шагнула в закрытый коридор, который разрезал надвое корпус математики и естественных наук и вел в обеденную зону. Обычно коридор освещался, но сейчас здесь горела лишь одна длинная флуоресцентная лампа под потолком. Ее облепили ночные бабочки и жуки, крылышки их трепетали, и по стенам метались сумасшедшие тени. Впереди лежала полная чернота. Лишь в столовой мелькал какой-то странный огонек, да фонари вдалеке, на парковке, отбрасывали мутно-оранжевый свет. Остальное скрывал вездесущий мрак.
Сьюзен захотелось повернуть назад. То была интуитивная реакция – как у животного, чутье которого предостерегает об опасности. Если б не Гамильтон, Сьюзен со всех ног помчала бы обратно в класс и заночевала бы там, включив все лампы. Но скаут пошел бы за ней, куда бы она ни направилась… Он пугал Сьюзен не меньше, чем темнота впереди. Нужно побыстрее добраться до стоянки, сесть в машину и удрать отсюда на всех парусах.
А вдруг Гамильтон полезет в машину следом? Или проследит ее до дома? Полезет следом? Тогда она его пнет, ударит, заедет в лицо ключами от машины – сделает что угодно, лишь бы от него избавиться. Сьюзен хорошо понимала, как это дико – планировать нападение на ученика, провожающего тебя к автомобилю, – однако отчаянные времена требовали отчаянных мер, и она не испытывала ни сомнений, ни малодушных колебаний.
Коридор остался позади. К западу от обеденной зоны, там, где обычно располагались баскетбольные площадки, стояли качели, турники-рукоходы, горка. Вместо черного асфальта на земле лежал белый песок.
Гамильтон перехватил взгляд Сьюзен и скучным голосом сообщил:
– Там играют мертвые дети.
Сердце у нее замерло. Посмотреть бы сейчас Гамильтону в лицо – наверное, шутит?
Если все сложится хорошо, то через две минуты она будет в машине.
Только куда исчезли огни парковки? В густой тьме больше ничего не светилось. Внезапный туман? Но на улице холодно, а не сыро, откуда взяться туману? Сьюзен пошла медленней, чтобы не споткнуться. Глаза постепенно привыкли к полному мраку, впереди проступили какие-то очертания.
Она прищурилась.
Игровая площадка.
Где играют мертвые дети.
Не может быть! Сьюзен развернулась к школьным корпусам – точнее, туда, где они должны были быть, – но перед ней вновь выросла площадка: качели, горка, рукоходы.
И дети.
Сьюзен побежала. Куда? Где стоянка? Где вообще хоть что-нибудь? Неважно. Скорей выбираться отсюда. Прочь из школы.
Откуда-то из ночи прилетел смех. Смех был детский, но совсем не наивный. Казалось, он шел отовсюду.
Впереди опять выросла игровая площадка… Повернуть налево… Бежать… Быстрее…
Площадка. В другую сторону… Быстрей…
Все равно площадка.
Сьюзен остановилась – злая, испуганная. Гамильтон по-прежнему был рядом. Смотреть на него она боялась, но ощущала его присутствие, его твердое плечо возле своего плеча. Игровая площадка стала ближе. Резвящиеся на ней дети выглядели скорее тенями – неясными пятнами чуть светлее окружающей черноты, – однако Сьюзен разглядела, что некоторые похожи не на малышей, а скорее на подростков. Или даже учеников старшей школы?
– Ваша машина пропала, – механическим голосом сообщил Гамильтон.
Сквозь собственные рыдания Сьюзен услышала его слова. Она не хотела им верить – но верила.
– Надо сообщить директору, – добавил он.
– Нет! – закричала Сьюзен.
Она толкнула скаута и со всех ног рванула в противоположную сторону. Игровая площадка впереди не выросла, зато темнота потяжелела, сгустилась, начала сжиматься. Миг – и Сьюзен очутилась одна-одинешенька посредине непроницаемо-черного безликого мира.
– Помогите! – закричала она во всю мощь легких. – На помощь!
Голос затих, провалился в никуда, утонул во мраке.
– Помогите!
Однако человек, выступивший из мрака и взявший ее за руку, пришел вовсе не на помощь.
Сьюзен посмотрела ему в лицо, ощутила ледяное прикосновение – и не сумела издать ни звука.
Глава 18
Майла давным-давно не общалась с Рейчел Джексон-Смит. Класса с девятого, наверное. Поэтому она очень удивилась, когда под конец обеда к ней подошла старая подруга и попросила разрешения сесть рядом. Брэд как раз ушел в библиотеку сдавать какие-то книги, и Майла взялась перечитывать протокол последнего заседания ученического совета – хотела проверить, все ли ее возражения зафиксировали. Над ухом вдруг послышалось робкое: «Привет». Перед ней стояла Рейчел – знакомые джинсы и футболка, прежний рюкзак. На носу у нее сидели новые очки, но в остальном она выглядела почти так же, как в девятом классе.
Майла не помнила, когда они с Рейчел разговаривали в последний раз. Более того, Майла не помнила, почему они перестали разговаривать. Девушки познакомились на вводной лекции для девятиклассников и весь первый год в Тайлере были неразлучны. Потом, в десятом классе, у обеих появились новые друзья, и каждая пошла своей дорогой. Сейчас Рейчел была редактором школьной газеты, «Тайлер газетт». Юная журналистка заработала высокую репутацию своими смелыми статьями: Рейчел критиковала администрацию, спортивную кафедру и прочих «священных коров».
Пусть они больше и не дружили, но Майлу Рейчел восхищала.
– Как дела? – спросила Майла. – Давно тебя не видела.
Она мысленно поморщилась, устыдившись собственной банальности.
Рейчел ответила ничуть не лучше: