До комнаты я добралась без происшествий. Марьяны еще не было, так что можно было заняться выданными Сарентоном книгами. Я даже открыла одну, но, прочитав пятый раз один и тот же абзац, отложила.
Не давало покоя поведение мужчины на занятии. Эти его прикосновения. Нельзя сказать, что они были какими-то сильно фривольными или оскорбительными, но явно излишними. Да, он меня поймал, когда я заваливалась, но мог сразу отпустить, когда я утвердилась на ногах, или поддержать под локоть, а не обнимать за талию. Если бы леди Айвери вошла в этот момент, даже страшно предположить, что она бы подумала.
А это его последнее прикосновение? Хотел ли он меня поцеловать или мне показалось? Или мне просто этого хотелось и я выдала желаемое за действительное?
Спала я плохо — снилась постоянно какая-то муть. То меня целует декан Сарентон, но вдруг его лицо становится похожим на Хармса, но и оно плывет, плывет, перетекает во что — то странное, несформированное, но ужасное. На этом моменте я проснулась, поняв, что меня разбудила возня Марьяны, явно собиравшейся на учебу.
Мой личный будильник еще не звенел, но мне оставалось спать не более двадцати минут. Если я, конечно, хочу перед полигоном добраться до столовой. А я ненавижу тренироваться на голодный желудок.
— Прости, — покаянно сказала соседка, когда увидела, что я завозилась в теплой постели, потянулась и открыла глаза.
— Ничего, мне тоже скоро вставать, — ответила я, поднимаясь с кровати.
Мы собирались молча, только перед самым выходом я решила сказать, точнее, предупредить о том, что не давало мне покоя.
— Марь, — остановила я ее уже у двери. — Слушай, тут такое дело… Если услышишь обо мне какие-то новые слухи, ты на них не реагируй, ладно? Скажи, что ничего не знаешь, если будут спрашивать.
— М-м-м, что за слухи? — напряглась Марьяна.
— Да так. Понимаешь, декан Сарентон выразил желание заниматься со мной в индивидуальном порядке. Но леди Айвери вчера нас видела и, думаю, разнесет это как сплетню года.
— Декан? — нахмурилась соседка. — Выразил желание? В индивидуальном порядке? И чем же вы там занимаетесь?
— Хоть ты-то не начинай! — возмутилась я.
И все же?
— Он считает меня перспективной студенткой и думает, что можно попробовать еще развить мою силу.
— Ами, ты хоть понимаешь, как это выглядит со стороны?
— Да все я понимаю! — я поморщилась. — Но поверь… Он же подчиненный моего приемного родителя. Неужели ты думаешь?..
— Ами, Ами, Ами, — девушка покачала головой. — Это скверно выглядит, очень плохо. Тебе от таких слухов потом будет сложно отмыться. Ты можешь это прекратить?
— Нет. Есть договоренность с герцогом Дорнтоном, он это поддерживает.
— Вот как? Мужчины! Ничего они не понимают! — невесело усмехнулась она. — То, что спокойно простили бы парню, да даже внимания не обратили бы, может погубить не только карьеру девушки, но и репутацию.
— Это я прекрасно понимаю, только вариантов как бы не очень много. Поэтому тебя и предупреждаю, чтобы не было как в прошлый раз. Еще только ссоры с тобой мне не хватало.
— Да ладно, — соседка махнула рукой и открыла дверь, — обо мне можешь не волноваться. Ты есть?
— Да, у меня полигонная тренировка через полтора часа.
В столовую мы пришли довольно рано, поэтому смогли отыскать свободный столик. А буквально через пару минут за него же приземлились и сестры Грингстоун.
— Вас уже отпустили? — приподняла бровь я.
— Отпустили? — подняла бровь Марьяна.
— Да, — Анель непринужденно махнула рукой, — нас зацепило на тренировке. Ерунда, в общем.
О событиях прошедших дней нас очень попросили не распространяться. Как руководство академии объяснило пропажу нескольких студентов (об их смерти тоже не сообщали) и ранение представителей самых родовитых семейств, мне неизвестно. По крайней мере, во всеуслышание ничего объявлено не было.
— Ты вот лучше скажи, — Анель теперь обернулась ко мне, как и ее сестра, впрочем. — Ходят слухи.
— Что у тебя роман, — влезла Микель.
— С деканом Сарентоном, — перебила ее первая близняшка.
Ого, как сплетни быстро распространяются! Они же только выписались, а уже все знают. Тут я мельком оглядела зал и заметила, что в мою сторону многие косятся, а кое-кто и просто пялится. Когда успели-то?
— Роман с Сарентоном? — усмехнулась я. — И откуда вы это взяли только?
— Да так, многие говорят. Вроде бы вас видели вместе вчера вечером, а еще целители припомнили вашу перепалку в госпитале. И что после побоища на посвящении он пошел прямиком к тебе узнавать, как ты себя чувствуешь. А с Хармсом ты целовалась, чтобы вызвать его ревность, да?
Я прикрыла глаза на секунду. Демон, выглядит это еще хуже, чем я думала.
— Ну неужели нам не могла сказать? — фыркнула Анель. — Я думала, мы друзья -я-я… А вот ей сказала, — девушка ткнула пальчиком в Марь, — она даже не удивилась.
— Мы друзья, и я бы сказала, если бы было о чем говорить. Герцог Дорнтон попросил декана Сарентона подтянуть меня по некоторым дисциплинам, — вдохновенно соврала я. — Вчера нас во время занятий видела леди Айвери, она и запустила эту сплетню.
— Зачем ей это?
— Она просто мерзкая тварь, — ответил за меня Хармс и плюхнулся на стул рядом. А я ведь даже не заметила, как он подошел.
Вот уж кого я хотела видеть в последнюю очередь.
— Мерзкая тварь — это не самоцель, верно? — повернулась к Хармсу Микель, очень-очень холодно улыбаясь.
Наш староста сестрам Грингстоун был небезразличен. в гастрономическом смысле. Я это еще до посвящения заметила, но не придала значения. Все же так явно они свою антипатию еще не выражали. Да и сейчас подкопаться вроде бы было не к чему.
Парень ответил такой же ледяной улыбкой, впервые показав, что сестры ему тоже не нравятся. До этого он вел себя с ними ровно, хотя сталкивались они на моей памяти всего пару раз.
Интересно, в чем там дело?
— У женщины может быть просто плохой характер, — чуть дернул губами парень, заводя руку за спину и кладя ее на спинку моего стула.
Это было настолько неуместно, что я медленно повернула голову в его сторону, приподняла бровь, явно демонстрируя недоумение, хотя внутри все клокотало от холодной ярости. Парень начал меня не просто раздражать, а хорошо так бесить.
— Что, дорогая, ты чем-то недовольна? — насмешливо уточнил староста, по всей видимости что-то прочитав на моем лице.
— Убери руку, будь добр, — как можно спокойнее попросила я.
— Мне и так удобно, — покачал головой Хармс, все еще улыбаясь.
Ощущение, что я попала по недоразумению в чью-то игру, усилилось. Он ведь это специально делает, с какой-то целью. Вопрос: с какой? И по недоразумению ли меня подставляют или по расчету?
— В прошлый раз я решила не устраивать прилюдный скандал — пожалела твою репутацию старосты, — ровным голосом сказала я. — Это было моей ошибкой. Я ее осознала и приняла к сведению. Что мне помешает убрать твою наглую клешню сейчас, устроив небольшое, но очень яркое представление?
— Так поздно уже, — ухмыльнулся парень. — Еще слухи поползут. Например, что любовнички отношения выясняют. Занимательный у нас любовный треугольник получается, не правда ли?
Марь при этих словах ахнула, и я почувствовала, как ее еле сдерживаемая злость преобразуется в какое-то некромантское заклинание. Ну и что, что тут трупов нет? Сейчас, демон все побери, будет!
— Микель, — повернулась я к самой разумной из нас, а главное, сидящей рядом с соседкой. Показала на ту глазами.
К счастью, близняшка поняла меня быстро и правильно и ткнула девушку в бок, приводя ее в чувство. Я облегченно вздохнула, когда в черных как ночь глазах Марьяны появилась некоторая осмысленность.
И чего она так разозлилась, спрашивается? Если бы сейчас свой демонических хлыст достала Анель, я бы поняла, но Марь?..
Украдкой я посмотрела на Хармса, который наблюдал за всем этим со снисходительной усмешкой и каким-то странным выражением лица. И тут меня пронзила одна неприятная мысль: кто сказал, что дело вообще во мне? Что, если меня пытаются втянуть в какую-то игру в качестве статиста, которым можно воспользоваться и потом просто выкинуть на помойку, а цель совсем иная?
Есть ли вероятность, что Хармс злил вовсе не декана и к нему и всему нашему расследованию это не имеет никакого отношения? Сначала я думала, что имеет, слишком одновременно начались все эти события, но что, если нет? Что, если это студенческие или родовые разборки, в которые я была втянута просто случайно?
Но это тогда рушит нашу игру с деканом, а учитывая последние события и ранение Норена, я этого допустить не могу.
Кинжал взмыл в воздух сам собой, я даже не поворачивалась в сторону Хармса, но отчетливо приказала — или повелела? — в общем, точно было осмысленное волевое усилие, направленное на нож. В следующую секунду произошли две вещи: я мгновенно переключилась на магическое зрение и клинок вонзился в запястье Хармса, пробивая его насквозь и пришпиливая, как булавка бабочку, к спинке моего стула.
Парень заорал исключительно от неожиданности, привлекая к нашему столику внимание всех присутствующих в столовой. Все произошло настолько быстро, что никто ничего не успел заметить или почувствовать, и теперь все смотрели недоуменно, пытаясь понять, что произошло.
Я вскочила и наклонилась к парню очень низко, почти касаясь губами его уха, и совершенно спокойным, немного усталым голосом произнесла:
— Если еще раз захочешь со мной поиграть — пеняй на себя.
Вот такой я сейчас себя и чувствовала — спокойной и усталой.
Повинуясь моей команде, клинок выдернулся из стула, заставляя Хармса скривиться от боли — хорошо, просто отлично, — и, не снижая скорости, запрыгнул в ножны на лодыжке. После чего я покинула помещение с гордо поднятой головой.
Глава 37
На полигон я отправилась в голодном, но до крайности возбужденном состоянии — отличное начало дня! На полдороге меня догнали девочки. Они долго шли просто молча, то ли не решаясь что-то сказать, то ли не зная, как подобрать слова.