— Что вы, магистр. Я не собирался никого отвлекать. Прошу прощения, если доставил неудобства, — Амерон встал и развернулся к аудитории, склоняясь в шуточном поклоне. Но даже его поклон был величественным и снисходительным, и совершенно точно не тянул на извинение. Все девушки разом сделали «ах». — А опоздал потому что явился прямиком со встречи с отцом. Ещё раз искренне прошу прощения, что прервал занятие.
Магистр, услышав объяснение, тут же подобралась. Ещё бы! Сына вызвал сам император. Попробуй тут, отчитай теперь.
— Ясно, адепт Сонаура. Вы можете садиться. Продолжим занятие, — бегая взглядом от наследника к своему материалу в руках, ответила она.
А этот до невозможности самодовольный дракон вернулся на стул и повернулся ко мне, тут же подмигнув плутовским взглядом. Прожигающий мне спину взгляд стал ощутимо тяжелее.
— Ну, здравствуй, красавица! — на полтона тише обычного обратился он.
— Привет, Амерон, — ответила я, возвращая взгляд на магическую доску и записывая за профессором формулу расчёта пропорций смешения звёздочника и зелья ослабления защиты.
И зачем он сел рядом со мной? Вон ещё несколько мест пустует. Теперь вся женская половина аудитории пожирает меня взглядами. А я ещё даже познакомиться ни с кем не успела.
— Как прошло заселение? Нормальную комнату выдали?
— Просто замечательную. Прекрасный вид. Очень просторная, — ответила я, лишь на секунду обратив на него внимание.
Амерон прищурился, словно не верил мне. Ну да. О нраве комендантши, пожалуй, знали все, учитывая её скверный характер.
— Странно, — подтвердил мои догадки дракон.
Я пожала плечами и продолжила записывать материал. О котором, кстати, он совсем не переживал. Я, конечно, знала, что у драконов отличная память, но полагаться только на неё — не лучшая идея. Хотя не мне трястись над образованием наследника.
Больше дракон меня не трогал. За что ему большое спасибо. Он лишь вальяжно развалился на скамье, слушая магистра и изредка поглядывая на меня.
После окончания занятия я повернулась к дракону.
— Мне нужно с тобой поговорить, — выдала я, понимая, что получилось совсем в лоб.
— Вот как, — разулыбался он.
Интересно, о чём он подумал? Вон как глаза хитро заблестели. Знать бы, что на уме у этого плута.
Глава 8
Тирон Делони
Мимо проносились тяжёлые облака. Крохотные капли дождя бежали ручейками по его чешуе, заставляя её блестеть от влаги. А ледяной ветер, бьющий в морду от скорости полёта, отлично отрезвлял.
Сегодня он был странно не в себе. Впервые за долгое время. Возможно, причиной были воспоминания о предсказании Оракула. О невозможности соединения со своей истинной. Ведь именно в этот день, шесть лет назад, он узнал об этом. Когда на совете старейшин рассматривали его как ректора Академии Морин. На его кандидатуре настоял сам император, веря в педагогические навыки Тирона, а ещё в награду за годы блестящей службы на границе. Не сказать, что Тирон был рад этому, но вернуться в спокойную обстановку, в прежнюю колею, впервые закрыть глаза на кошмары, которые преследовали его не только по ночам, но и наяву, тогда показалось ему не плохим вариантом.
Главным условием утверждения кандидатуры ректора, как обычно, было раскрытие пророчества об истинной дракона. Связано это было, конечно, с пророчеством-проклятием, в которое никто уже толком не верил, но заложенные правила и традиции академии чтили. Если бы его истинная уже родилась или могла появиться на свет в ближайшее время, что случалось не так уж и редко среди истинных пар драконов в последнее время, то его бы не взяли на пост. Это раньше жизненные линии истинных были раскинуты во временном промежутке так сильно, что они могли не дождаться друг друга. Сейчас же, будто сама Джея благоволила драконам, желая укрепить и пополнить их сильно поредевшие ряды за время кровопролитной войны. Истинные драконов теперь рождались и жили примерно в то же время, что и сами драконы. Не всегда, но уже гораздо чаще. И предсказание Оракулов об истинных, которое мог получить каждый дракон по желанию, уже не было столь необходимо.
Однако его предсказание в тот день обескуражило и ошеломило всех без исключения. Он никогда не забудет, как выходил из зала совета, поверженный знанием и провожаемый множеством сочувствующих взглядов.
Или же причиной потери контроля была странная адептка, которая одним своим видом, одним присутствием выбила из его дракона всю невозмутимость. Он не понял, что это было. Чары привлечения? Феромоны только вошедшего в пубертатный период оборотня?
Но девушка была человеком. Обычным магом. С типичной для людей стихийной магией. Её потенциал был большим. Ему ещё не доводилось видеть людей с таким большим источником, дремавшим внутри. Он был уверен, что девушка и сама не знала об этом. И именно поэтому это отметало возможность использования ею каки-то особых чар, для применения которых нужно немало сил. Несмотря на все вопросы, сам он никогда бы не спросил прямо, ведь тогда бы он признался в утрате контроля и своём интересе к девушке.
Возможно, её запах был особенным. В этом он был почти уверен. Такое встречалось. Это было пережитком прошлого, когда драконы ещё могли выбирать и быть с любыми женщинами, которые нравились им. Одним из главных критериев выбора в те времена драконы выделяли запах. Некоторые запахи женщин особенно манили звериную сущность и говорили о том, что она подходит его дракону. На физическом уровне. Это не имело никакого отношения к истинным парам и соединениям душ. Тогда драконы не были связаны ограничениями, как сейчас.
Поэтому он и попросил у целительницы снадобье, подавляющее подобные проявления его звериной сущности. По-попросту делая его невосприимчивым, менее эмоциональным. Это было не успокоительное, а более сложное зелье. Целительница, если и была удивлена, то не подала виду. После очередной встречи вечером с адепткой, он лишь убедился в правильности своих намерений. От осознания того, что он набросился на неё, как не контролирующий себя юнец, волосы вставали дыбом. Необходимо избавиться от этого нелепого стечения обстоятельств. Девушка, вероятнее всего, была ни в чём не виновна. Ей лишь не повезло родиться со столь сильным и притягательным ароматом для его дракона.
Тирон приземлился на одном из высоких утёсов снежных гор вокруг. Размышляя о девушке, он улетел очень далеко. За ночь он пересёк половину Лирелии, пытаясь обрести прежний контроль.
Впервые за долгое время он дал возможность своему дракону руководить им. Вспоминая былые времена, когда приходилось пересекать большие расстояния, служа на границе, и ещё раньше, во время войны. С одной на другую точку активно разворачивающихся тогда военных действий. Он был совсем молодым, неопытным драконом. Но на войне был важен каждый.
Слишком многое потеряла Лирелия в войне с тёмными. Слишком многое могла бы сохранить. Слишком многих потерял и сам Тирон. Родителей. Наставника. Множество достойных благородных драконов сложили головы ради того, чтобы в Лирелии царили мир и спокойствие. Они отдали свои жизни, чтобы их дети, их потомки могли жить.
В последней битве его родители настояли, чтобы он направился на другую точку. И оказалось, что в этот день он видел их в последний раз. А его наставник и друг отца и вовсе умер на его руках, когда Тирон примчался к ним, узнав о западне тёмных. Наставник ещё силился что-то сказать ему в последние секунды своей жизни, но Тирон так и не сумел разобрать его слов. Хотя и много раз пытался позже воспроизвести в воспоминаниях сдавленные слова-хрипы дракона.
Сейчас, спустя девятнадцать лет, ничто не напоминало о прежней боли и цене, которую пришлось заплатить Лирелии. Она была полна жизни и пела. Лишь пограничный гарнизон продолжал нести свою службу, бдительно охраняя возведённую стену и внимательно следя за всеми действиями по ту сторону.
Тирон понимал, что не успевает вернуться на занятия, поэтому с помощью зачарованного перстня предупредил об этом своего секретаря. И надолго застыл в одной позе, устремив взгляд в сторону границы, по ту сторону которой обитали самые ненавистные ему существа и создания, загубившие жизни дорогих для него людей. Завязавшие кровопролитную войну из-за слуха о связи дочери повелителя тёмных с одним из наших драконов. Бред. Все знали, что Владыка тёмных эльфов давно мечтал занять императорский трон тогда ещё единой страны. И искал повода, чтобы развязать войну. А также всем было известно, что драконы не ладят с тёмными эльфами. Наши сущности были чересчур противоположными. И даже источники магии входили в диссонанс, словно нарочно отталкивая эти две расы. Поэтому сказка, сочинённая Владыкой, была смехотворной.
Но остановить начатое уже было невозможно. Так война, унёсшая жизни половины численности драконов, оборотней и эльфов, а также человеческих магов, разделило континент на две части, образовав Лирелию и Тернград. Тогда как Лирелия заняла большую часть территории, тёмным пришлось потесниться на меньшей территории, в тени ледяных утёсов. Хотя позже им удалось захватить соседние острова, увеличив свою мощь.
Лирелия и Тернград приняли мирное соглашение о не развязывании войны. Случилось это после того, как ослабший от войны владыка потерял любимую дочь.
Тирон вздохнул. Ледяной воздух приятно холодил разгорячённое тело. Ночная прогулка определённо хорошо действовала на его засидевшегося дракона. Но пора было возвращаться.
***
Лисса Эйвин
— О чём ты вновь хотела поговорить? — наследник нарочно выделил «вновь», напоминая о нашем маленьком секрете, и иронично заломил бровь.
Мы вышли в сквер, примыкающий к учебному корпусу. Здесь пахло лилиями и небольшими мирзиями, которые своими аккуратными яркими жёлтыми соцветиями прекрасно дополняли небольшие клумбы.
Я незаметно вдохнула глубже и, убедившись, что поблизости никто не ошивается, повернулась лицом к дракону.
— Вы взяли с меня клятву неразглашения нашей договорённости.