Собрав нехитрые пожитки, взяв внаймы коня, он отправился на поиски. Благо крикливый глашатай точно указал, где царскую дочку чудище прячет, дабы герои долго по белому свету не рыскали, а сразу выполняли прямое свое предназначение.
Единственное, чего не учел Тихон, так это того, что Змеей Горыныч закроется в башенке, будто стыдливая девица, и откажется вести умные беседы с соискателем богатырской науки.
Тихон задумчиво осмотрел плотно затворенную дверь и нахмурился: неужели с украденной царевной миловаться интереснее? Стукнул пудовым кулаком пару раз – и присмирел. Из-за двери доносились странные звуки…
Настюша подперла подбородок кулаком и задумчиво созерцала Змея Горыныча. Страх перед драконищем как перед неведомым зверем давно прошел, освобождая место уважению. Но именно сейчас это чувство – вызванное умом, а не сердцем – постепенно улетучивалось.
– Стойте, стойте… Я правильно поняла, вы хотите взять дурака к себе? – пробормотала она, пытаясь уложить в голове только что озвученное. – Чтобы… не обижать?!
– Дело не в обиде, а в том, что глупцу все равно, что и как я скажу. Он упертый, слепой и глухой, иначе давно бы сообразил, что значит слово «нет».
– Но…
– Настасья! – Змей Горыныч посуровел. – Сколько времени прошло с тех пор, как ты огрела его чурбаком?
– Два часа примерно.
– И сколько раз за это время я говорил, что не возьму в обучение, так как он простой человек?
– Четыре, – подумав, ответила Настя.
– А сколько раз ты пыталась объяснить ему это же самое?
– Шесть… – шепнула она, сникнув.
– Все еще считаешь, есть шанс закончить разговор миром? – фыркнул дракон.
Настюша вздохнула. Упертый баран действительно не желал иного результата, кроме богатырства.
– Так может, его того… – Она выразительно подергала бровями. – Съесть?
– Я не ем людей.
– А если не до конца съесть? Только чуть куснуть, чтобы испугался?
– Добрая ты девушка, Настенька. Славная и на придумки умелая, правда, не всегда твои измышления к добру ведут.
– Так это разве плохо? Вон ваше добро до чего нас довело: спрятались в башне от крепких мужских объятий, можно подумать, вы не гордый предводитель нечисти, а добропорядочная пастушка на выданье.
– Почему пастушка? – опешил Змей Горыныч.
– Потому что вокруг одни бараны.
– Глупости, Настасья, ты на барана не похожа.
– Так я не про себя.
– Неужели?..
– Вы это так пошутили, да? – удивилась Настя.
– Пошутил, – улыбнулся Змей Горыныч. – Но самую малость. А ты не буйствуй понапрасну, лучше послушай, что скажу… Есть у меня идея, как избавиться от дурака и не потерять деньги царевы…
Тихон прислушался. Там явно кто-то пререкался.
Хотя почему – «кто-то»? Ясно кто! Нечестивая царевна отговаривала Змея Горыныча принимать богатыря в свою обитель. Тихон не дурак, Тихон сразу понял, кто именно зачинатель дурных мыслей, что он, мол, не колдун, не справится… Нет уж! Ради мечты он даже на колдунство согласен! Нечистью стать надобно, говорите? Или силы чародейные обрести? Все будет, только не гоните!
Именно эту последнюю фразу Тихон настойчиво повторял последние полчаса. «Все сдюжу, Змей Горыныч батюшка, все вытерплю». Но будущий наставник не поддавался.
И только через некоторое время, когда, казалось, силы иссякли, дверная створка дернулась и медленно отворилась…
– Все сдюжу, Змей Горыныч батюшка! – завопил Тихон, бросаясь прямо под ноги чудовищу.
– Верю, – кивнул злодей, исполняясь величием. – Вижу в сердце твоем силу немалую и неотступную. Так и быть, возьму в обучение.
– О-о-о! – Тихон чуть не задохнулся от счастья.
– Но с одним условием.
– А-а-а…
– Считай это испытанием. – Змей Горыныч припустил дыму из ноздрей. – Отвези царевну в отчий дом. Справишься – станешь самым смелым из моих подопечных, а не справишься – не носить тебе богатырского звания!
Настя внимательно осматривала Тихона. Вид тот имел гордый и независимый, расправлял плечи во всю недюжинную мощь, вздергивал волевой подбородок и решительно тряс смоляными кудрями. Одним словом, всеми силами показывал, как сильно ему доверяет Змей Горыныч, раз назначил ответственным за великое дело по доставке царской дочери.
Надо отдать Тихону должное: к Настюше он относился с уважением, даже с некоторым покровительством, мужественно терпел ее девичьи прихоти и капризное нытье.
А ныла Настя от души!
– Ой, какая лошадка! А это кобылка? Нет? А кто? Да, я понимаю, что не кобылка, но никак не уразумею, кто именно. Ах, жеребец? Утолите мое целомудренное любопытство, поясните, чем именно жеребец отличается от кобылы? Что вы, я совершенно серьезно спрашиваю! Всю жизнь в светлице провела, жизни не ведаю… Что значит вы не хотите разъяснять различия вслух? А если прикажу? Я царевна, имею право приказать! О-о-о… Какая прелесть! Можете опустить хвост вашего средства передвижения, оно весьма недовольно такой демонстрацией. А почему на нем седло не красное? Конечно, нужно красное! Под цвет сарафана! Или зеленое. Или синее. Или оранжевое. Или фиолетовое. Поверьте, Тихон, на мне есть фиолетовые вещи, но я не собираюсь вам их демонстрировать, я же не жеребец. А что это вы сейчас делаете? В смысле тоже хотите сесть на коня? Тут уже я сижу! Что значит «вдвоем»?! Даже не думайте, он двоих не выдержит. Ах, вы уже с кем-то ездили на пару… Ну все, мое девичье сердце разбито, я сейчас буду рыдать. Хнык-хнык, вы уже с кем-то делили этого прекрасного жеребца… Хнык-хнык, вы уже сажали впереди себя какую-то неприличную девицу…Хнык-хнык, вы обнимали ее стан своими сильными руками… Конечно, неприличную! Разве приличная сядет на колени к доброму молодцу? А что – я? Я другое дело, мне так сидеть можно. Кстати, я вам ничего не придавила?..
Вначале Настя желала ехать медленно, потом быстрее, потом потребовала переключить жеребчика на полную скорость, но испугалась галопа и от страха куснула Тихона за руку. Правда, тут же сплюнула, попала ему на сапоги, но сделала вид, что не заметила. Выпросила остановку и отправилась собирать цветочки, сплела венок, попинала трухлявый пень, погоняла комаров, вздохнула и вновь забралась на коня.
Тихон краснел, бледнел, покрывался пятнами и крепко сжимал зубы, дабы никоим образом не ляпнуть ничего лишнего. Опасался, что нежные девичьи ушки не потерпят грубых мужских ругательств.
Настя лишь загадочно улыбалась.
Когда до царского дома оставалось проехать еще пару деревень, лесок и поле с пригорком, Тихон объявил привал.
– Слава богу, додумался, – пробормотала Настюша, устраиваясь прямо на траве.
День клонился к закату, и провести ночь в седле ей совершенно не хотелось. Впрочем, засыпать под открытым небом в компании надоевшего провожатого она тоже не собиралась. Поэтому, еще немного потрепав мужику нервы, Настюша отправилась к видневшемуся вдалеке озеру.
– Кудыть пошла? – сурово сдвинул брови Тихон.
– Ополоснуться.
– Проводить надобно.
– Не надобно! Я хочу сама! Одна!
– Не положено. Сказано доставить к батюшке в целости и сохранности, значит, глаз не спущу.
– Ну и не спускай, – буркнула Настя и тряхнула головой, попутно хлестнув косой по мужскому лицу. – Извращенец.
– Чего это извращенец?!
– А как назвать, ежели бедная царевна не может даже ножки помочить в водице? Собиралась розовые пяточки озерной свежестью побаловать. Сарафан до пояса задрать, исподним бельем сверкнуть, а теперича придется красу девичью от похотливых глаз прятать.
Тихон зарделся.
– Раз исподнее, то да… Я пока коня оботру.
– Вот-вот! Самое хорошее дело для богатыря – конем заниматься, – милостиво кивнула Настя и поспешила к озеру.
Признаться, она была уверена, что Тихон сдастся еще в самом начале. Но тот оказался неимоверно терпеливым и, выбирая между истеричной царевной и возможностью остаться без богатырского звания, выбрал царевну.
Этого Настя со Змеем Горынычем не учли, когда план придумывали.
Но оставался еще один способ избавиться от провожатого – просто-напросто сбежать! И именно так Настюша намеревалась сейчас поступить.
Озеро располагалось весьма удачно, рядом с прекрасным густым лесом, шажок-другой – и уже никто не найдет, лишь бы самой не заблудиться. Но тут беспокоиться не стоило: Змей Горыныч клятвенно пообещал, что не бросит подопечную в беде.
Настя подошла к бережку, оценила чистоту озерной глади и быстро осмотрелась. Оставшийся подле коня Тихон явственно пялился в ее сторону.
Хмыкнув, Настюша чуть приподняла сарафан и вновь кинула взор на соглядатая. Тот и не думал отворачиваться. С совершенно каменным лицом он щурился в сторону девушки, отслеживая каждый шаг.
– Каков нахал, однако, – шепнула Настя, заходя в озеро по колено.
Решив пройти вдоль берега как можно дальше, а потом нырнуть в лесные дебри, она приподняла подол еще выше.
Тихон тут же встрепенулся и поспешил к ней.
– Боюсь, утопнете ненароком! – на бегу прокричал он.
Настюша чертыхнулась и рванула в сторону. До леса, конечно, не успеет добежать, но вот до камышей…
– Стой, дурная! – завопил Тихон.
Но девица уже затаилась в осоковых зарослях. Вокруг пугливо квакали лягушки, над ярко-зеленой фатой порхали стрекозы и, принимая ее за лист диковинной кувшинки, норовили залететь Насте прямо за шиворот. Настя мужественно терпела.
Тихон ругнулся. Витиевато, залихватски, с такими образными выражениями, что будь рядом какой-нибудь заезжий трубадур, сложил бы опус. Но рядом была только Настенька, которая велеречивых обещаний запереть ее в конюшне с тремя жеребцами, дабы познала жизнь во всей красе, не оценила.
Поэтому медленно сняла с шеи амулет, скрывающий нечистую силу, скинула фату и предвкушающе улыбнулась.
Тихон торопился.
Если вредная царевна сгинет в озерной пучине – не видать ему науки Змея Горыныча! А этого никак нельзя допустить.