Вспомнилось, как мама напилась в честь первого сентября и по своему обыкновению несла чушь. Она ныла: «Доченька, доченька моя… Тебе бы сейчас бантики завязывала, а не этой…», но каждый раз рявкала на меня, когда я хотела дать ей платок или обнять. Только сейчас всё стало понятно.
– Мне не хватало сил, чтобы не только снова открыть портал в другой мир, но и повлиять сразу на огромное количество людей, чтобы они думали, что ты моя родственница, а впоследствии и дочка, – с грустью продолжила леди Шэрроу. – К тому же у меня прибавились заботы. Родились ещё дети. И я не могла часто упражняться в магии. А потом я стала ловить себя на мысли, что меня пугает встреча с тобой. Ведь когда я набралась опыта, ты была уже совсем взрослой. Ты могла не принять меня. Не поверить во всё это. Ты можешь сейчас назвать меня мамой?
– Нет, – сказала я, хотя могла бы и соврать. – Я… мне надо привыкнуть.
Она ободряюще улыбнулась мне:
– Привыкнешь. Ты дома, Эйнсли.
– Её дом не здесь, – встрял Дарнли. – Я пообещал, что верну Сашу в тот мир.
Обстановка накалялась. Аж спине стало жарко.
– Моя дочь туда не вернётся, – заявила леди Шэрроу. – Та женщина её даже не любит.
Тут уже злиться начала я:
– Меня любит папа.
– Этот человек не может дать тебе всё, чего ты заслуживаешь. Я видела, как он говорил, что скоро тебе придётся самой зарабатывать деньги. Ты по рождению леди, ты не должна работать. Я проплакала до утра, представляя, как ты будешь целыми днями трудиться и при этом жить в нужде. Женщинам же так мало платят! А твоя красота? У тебя будут круги под глазами от постоянной усталости и сморщенные, как у старухи, руки. Мужчины будут покушаться на твою честь, потому что работающие девушки согласны на всё ради лишней монеты. Вся жизнь, полная унижений и страданий! Девочка моя, ты достойна лучшего.
Расплакавшись ещё сильнее, она обняла меня, и я решила не вырываться. Моя настоящая мать подогнала мой образ жизни под шаблоны из исторических романов и искренне в это верила. Ведь в её реальности так бы всё и вышло.
Я скорчила гримаску и выставила в сторону Дарнли ладонь. Мол, «не лезь, ща сама разберусь».
– Ну не надо плакать, ну что же вы сами себя расстраиваете. – Я обняла леди Шэрроу в ответ. – В том мире принято, чтобы незамужние девушки работали и сами себя обеспечивали, и ничего плохого, если женщина занимается своей карьерой. Равноправие полов…
– Дикие нравы. Ты же не мужчина!
– Так я же не буду рубить лес или укладывать асфальт.
– Нет, нет. – Она встрепенулась, как будто пыталась вырваться из кошмара. – Не хочу ничего слышать! Ты не будешь работать. Знаешь, Эйнсли, – меня погладили по щеке, – я всегда надеялась, что ты вернёшься. Ты любишь книги, да? Много лет я собирала для тебя библиотеку. Романы, научные труды. Даже сама увлеклась чтением и привила любовь к книгам Серене и мальчикам. А ещё я присматриваю тебе жениха. Почему-то мне кажется, что ты всё-таки выйдешь замуж раньше сестрёнки.
Вообще сказка! То я дракон, то любимая маменькина дочка, то невеста… Непонятно, что из этого всего удивительней. А главное, куда мне столько всего, я же с предыдущими проблемами не разобралась!
– Нам надо многое обсудить, – сказала я более или менее дипломатично и добавила уже уверенней: – Только сначала я помогу Криспиану. А позже мы вернёмся и обо всём договоримся.
Лицо ведьмы переменилось. Мечтательную безмятежность стёрла резкая строгость.
– Нет, дорогая. Я ему помогу, и он уйдёт. А ты останешься со мной.
– И она больше никогда не увидит отца? – цинично спросил Дарнли.
Леди Шэрроу поднялась. Не порывисто, а чинно и с идеальной осанкой. Дама из высшего общества, этого не отнять.
– Профессор Дарнли, не могли бы вы не вмешиваться? Это наши семейные дела, и вас они не касаются. Я благодарна вам за то, что вы привели ко мне дочь, и только. Про меня вы никому не расскажете, так что благодарностей за хранение секрета вы не дождётесь. Ведь я знаю ваш. Так что, когда вечером мы расколдуем Эйнсли, я укажу вам, где искать фейри, а вы, как следует джентльмену, оставите нас в покое.
Маг словно пропустил её слова мимо ушей.
– Вы прошли огромный путь и не доверяете магии, хоть она дала вам даже больше, чем отняла. Но вы всё равно прибегнете к ней, потому что поселить дочь под своей крышей недостаточно. Сначала ваше колдовство внушит окружающим, что у вас всегда была старшая дочь, потом эта самая старшая дочь начнёт считать, что всегда была частью вашей семьи. Я разве не прав? Александра или, как вам приятнее, Эйнсли воспитана в другой культуре, у неё совершенно иной менталитет. В этом вы только что убедились сами, а я за эти дни от её выходок как минимум дважды чуть не повесился. Она многого не знает, и её речь нельзя даже назвать лепетом провинциальной дурочки. Вы будете влиять на неё магией, и рано или поздно новая жизнь вытеснит старую. Однажды Эйнсли проснётся, не помня ничего о девочке Саше, которая носила штаны и разговаривала с мужчинами как с равными. Скажете, я вижу всё в чёрном цвете? Нет же. Может, у Эйнсли появятся таланты, которых раньше не было, но которыми обладают все юные леди. Она будет музицировать и писать натюрморты, целовать вас и называть матушкой. Со стороны это, конечно, будет выглядеть как настоящая идиллия, однако честно ли это?
В горле стало так сухо, что я чуть было не поборола брезгливость, чтобы взять чужую чашку с остатками остывшего чая. Досконально же Дарнли изучал ведьм! Неудивительно, что он им ни капли не доверяет.
– Моя дочь будет счастлива, – отчеканила леди Шэрроу. – И я уберегу её от ошибок, которые когда-то совершила сама. Если вас по-настоящему волнует её судьба, не переживайте, Эйнсли ни за что не заключит договор с фейри. Она не будет доживать свой век уродливой старухой, как это уготовано мне, и не уйдёт в земли Неблагого Двора.
– Мы уходим. – Дарнли встал, кресло само отодвинулось в сторону, и позади мага образовался портал с выходом в парк. – Мне ничего от вас больше не нужно, миледи. Саша, идём.
Боже, он что, ради меня готов отказаться от двух лет своей работы и начать всё заново?! И как так? Вот так вот уйти и даже не спросить моего мнения?
Я не успела ничего сказать, потому что Дарнли в долю секунды обернулся ежом, а портал громко схлопнулся. Довыделывался.
Леди Шэрроу повернулась ко мне. В её глазах было не торжество от победы над противником, в них отражалась вполне искренняя растерянность. Может, подумала, что напугала меня?
– Лучше расколдуйте. – Я пыталась говорить как можно спокойнее. – Не знаю, что вы слышали о профессоре Дарнли, но он очень не любит ежей.
Ёжик на полу воинственно запыхтел.
– Я… – Ведьма неловко потёрла запястье, как нашкодившая девчонка в ожидании взбучки. Её поджатые губы затряслись. – Я боялась, что он заберёт тебя. Моё сердце разрывается, я боюсь расстаться с тобой хоть на минуту. Вдруг потеряю тебя навсегда.
Мама… та, которую я столько лет считала настоящей матерью, всегда говорила: «Не думай о других, думать надо о себе». Только, глядя на этих двоих, о себе я думала в последнюю очередь.
Они оба несчастны. Каждый по-своему. И…
– Я не хочу, чтобы вы делали друг другу больно. И я не хочу, как собака, выбирать из вас того, кто ласковей позовёт. Можно я поговорю с ним? Пожалуйста.
Мне не нужно было разрешение. Просто старалась быть осторожной. Ведьма всё же.
Леди Шэрроу (которую даже в уме пока не получалось называть мамой) не стала возражать. Обронила, что ей нужно привести себя в порядок и велеть слугам приготовить обед, достойный гостей, и вышла. Скорее всего, внушила себе, что маленький ёж не обидит её драгоценную дочку. Что ж, пусть лучше такой компромисс, чем более жестокое противостояние.
Оставшись наедине с Дарнли, я опустилась на пол:
– Какой же ты у меня невезучий.
Зверёк дёрнул носиком, встопорщил колючки и отвернулся. К счастью, не стал убегать и прятаться под диваном.
– Давай договоримся, что ты больше не будешь её провоцировать. Я же переживаю за тебя. Слышишь?
Я не смогла расшифровать его хрюканье и, недолго думая, просто-напросто посадила себе на колени. Замолчал, чуточку поёрзал, но замер, когда я начала осторожно водить рукой по иголкам. Что за человек, даже погладить нормально нельзя. Одним словом – колючка.
– Дурак, она же могла тебя в жабу превратить, – пожурила я Дарнли, не прекращая ласкать. – А я их, знаешь, не очень люблю.
Вообще не отреагировал. Вредина.
– Я тебя не брошу. Понял? Я буду рядом, когда ты наваляешь этому фейри и спасёшь профессора Шелтона.
Закопошился. Спорить, что ли, собирается?
– Можешь считать меня дурой, но я не позволю вам разделить нас со Снежинкой, пока всё не закончится.
Фыркнул. Так шумно, будто чихнул.
Мне самой было жутко от перспективы задержаться в драконьем теле, но я была готова пойти на жертву. Мои руки затряслись, и Дарнли ткнулся носом мне в пальцы. Утешает или ругается?
– Только так я могу быть тебе полезной. – Ком в горле предательски выдал моё волнение. Нашла время раскисать! – Так что я останусь с тобой. Ну что, договорились? – Я подняла ёжика на уровень глаз и улыбнулась: – Фыр-фыр?
Чёрненький носик беззвучно пошевелился.
Вредный мой, но такой милый.
Наверное, леди Шэрроу не доверяла даже заколдованному магу, поэтому так скоро прервала наше уединение своим возвращением. Выглядела она чудесно, словно и не плакала. Точно свою магию в ход пустила.
После того как я уверила ведьму, что Дарнли будет хорошо себя вести, она сняла с него чары и предупредила, чтобы мы оба не сказали ничего лишнего при её детях. У меня аж сердце чуть из груди не выпрыгнуло! Я сейчас познакомлюсь с сестрой и братьями! Правда, пока в статусе дальней родственницы профессора Дарнли, но и это уже нехилая встряска для меня. Не ударить бы в грязь лицом.
Выходя из комнаты, Дарнли повернулся ко мне и строго сказал:
– Не «фыр-фыр».