учения, и меньше мое свободное время. Дилемма.
Я должна была продолжать научные изыскания. Заниматься уже созданной мазью. Иначе через три-пять лет — и кто-нибудь попробует повторить мой опыт. Конечно, не с такими же ингредиентами, это все-таки запрещено без моего разрешения, но если замена будет адекватной, то кому-то зачтут проект и мое имя забудется. А мне очень этого не хотелось. Да и магистр должен подтверждать свое звание раз в пять лет. Те, кто преподавал, просто бросали все на ассистентов и лаборантов, а потом присваивали результаты. Но это был не мой вариант: и помощников нет, и противно брать чужое.
Я нахмурилась и сложила руки на груди. Лежать так приятно, хотя мысли в моей голове были тяжелыми. Нет, нельзя разделять поток на мелкие группы. Но как-то же их учить нужно? И так, чтобы без чрезмерных травм.
Интересно, с какой степени ожог будет считаться чрезмерной травмой? А если я могу его вылечить?..
Из-за мыслей я сначала не поняла, что происходит. Только что работники стояли у колодца, как вдруг кинулись друг за другом через хвейту, ломая колосья и не разбирая дороги. Что-то происходило там, за моей спиной, чего я не видела из-за копны соломы. А потом я услышала крики и визг… и вопль — так кричат не от ужаса, а от боли.
Мне хватило два вдоха и два выдоха, чтобы подскочить, найти среди вещей сумку с зельями и побежать вслед за крестьянами. Пояс с колбами — с шерхом, перцем и сонной травой — я не снимала. Жаль, кинжала нет и самострела.
У дальнего конца поля происходило недоброе. Крестьяне мешали друг другу, кричали, кто-то отмахивался серпом, чудом не поранив других. Золото колосьев окрасилось в красный цвет. Я невежливо толкнула ближайшего растерянного мужчину, он неуклюже взмахнул руками и сел на землю, и оказалась на затоптанном куске поля. Мой взгляд мгновенно вычленил две укушенные ноги, лежащую женщину с прижатыми к животу руками, еще одного пострадавшего — разорванное плечо и горло — этот был уже не жилец. Остальным я могла помочь. К тому же раны были очень знакомые. А нападавшие…
Четыре тушки валялись тут же, исполосованные серпами, добитые цепом. Болотные фроскуры — управитель их назвал попрыгунчиками, так что я не сразу поняла, что он имел в виду. Но сейчас картина стала ясной. Вот только какие могли быть фроскуры под дневным солнцем и так далеко от воды? Они же вообще не высовываются из болот. Шкура сохнет и покрывается язвами. Но размышлять об этих странностях было некогда.
Первым делом я направилась к лежащей женщине, прокушенные ноги могли подождать.
— Помогите! — потребовала у первого, кто попался мне на глаза. Мужчина непонимающе глянул, но вместо него подошел кто-то другой, более расторопный. Перевернуть раненую, разорвать рубаху. Рана отвратная, зубы почти пробили мышечный каркас — скользнули глубоко и вырвали куски кожи и мышц ближе к боку. Видимо, женщина успела чуть повернуться боком и пыталась защититься рукой. Глубокие царапины были и на левом запястье. Молодец какая. Вгрызись эта тварь чуть центральнее, коснись кишечника — и я уже была бы бессильна что-либо сделать. А так шансов было гораздо больше.
Зелье влить внутрь, постараться, чтобы проглотила, а не захлебнулась. Поддерживающее и седативное, обезболивающего не было.
— Нужна вода! — на мое требование мне подпихнули под руку сразу несколько фляг. Я развела несколько мерок обеззараживающего раствора прямо во фляге и обильно принялась поливать женщине живот. Конечно, это было больно, ее пришлось держать. Но больше ничем я здесь помочь не могла. Промыть раны, убрать заклинанием токсин фроскура, приложить примочку с восстанавливающим — чтобы и не препятствовать заживлению, и не занести другой неприятности в рану, ведь перевязку делать пришлось из разорванной чьей-то рубахи. Повторить то же самое для руки. Потом переползти к раненным ногам. Там было чуть проще, да и пациенты не дергались, хотя и ругались сквозь зубы. Перевязку здесь заканчивали без меня. Теперь мне нужно было подняться.
Рывок поставил меня на ноги, но на этом мои силы закончились — перед глазами мелькнуло и закружилось золотое поле и густое синее небо без единого облачка. Меня тут же поддержали чужие руки. Кто-то впихнул мне в ладонь деревянный стакан с водой и какую-то сдобу в тряпице. Да, подкрепиться не мешало. Впрочем, слабость сразу же прошла. По идее, ее и вовсе быть не должно было, просто я давно не практиковала. А тут четыре заклинания почти подряд. М-да, совсем разленилась с этой своей алхимией!
Сладкая сдоба пошла на пользу, энергия почти сразу восстановилась. Я почувствовала себя даже слишком живой и готовой к дальнейшим свершениям.
— Женщину срочно нужно к лекарю. Раны неприятные. Заражения не будет, но больше я ничем помочь не могу, — пояснила я ближайшему работнику, кто стоял рядом со мной, но слушали меня все. И действительно очень быстро и телегу пригнали, и раненых аккуратно расположили. Я посоветовала не гнать быстро, ничего произойти не должно, пока они пару часов до Мирийки добираться будут.
— Может, вы с нами? — попросили меня. Но я только мотнула головой, потому что ни зашить, ни полечить я не могла. Пользы от меня в этой поездки было бы немного.
— Возьмите, — попытались впихнуть мне в руки какие-то деньги, а одна женщина, видимо, жена раненого, стаскивала с пальца кольцо.
— Мне лишнего не нужно, — я тут же вернула почти все дарителям. Отобрала только несколько монет, чтобы отбить покупку ингредиентов на зелья. Все-таки будучи нищим сложно оказывать помощь кому-то. От платы я обычно не отказывалась, но брать лишнее с тех, кто и сам не особо денежный, не стала бы.
— Но магия?.. — заикнулся кто-то из крестьян. За некоторые заклинания и правда брали немало, но я отмахнулась.
— Если найдете мне еще одну вкусную булку, то мы будет в расчете.
Конечно, булка нашлась. А еще в колосьях хвейты что-то зашуршало. Все, естественно, насторожились. Кто-то из крестьян бросил в сторону звука горсть камней — и на свободное пространство выпрыгнул еще один фроскур, подранный, но живой, с оскаленной пастью, иголочками-зубами, с темной кожей вдоль крупной головы. На солнечном свету эта кожа уже давно должна была покрыться волдырями, но этого не произошло. Этот экземпляр мне был нужен. Я взяла из рук ближайшего работника вилы и плавно пошла вперед, воркуя и подвывая, чтобы было похоже на звуки фроскуров.
Тварь замерла, ощерилась, покачнулась и прыгнула с секундной заминкой. Но замах я сделала раньше и поймала фроскура на вилы. Темная кровь брызнула мне на куртку и, скорее всего, попала на лицо. Уж слишком быстро от меня отпрыгнули крестьяне.
— Я позаимствую вилы, не против? — спросила я, хотя могла и не спрашивать. Мне сейчас отдали бы все. Ну да, страшна я, страшна — и магией лечу, и тварей на раз убиваю. Наловчилась за эти годы. К крестьянам вопросов у меня больше не было. Меня больше интересовало, откуда здесь фроскуры и почему Академия ничего не сделала, чтобы обезопасить людей. Ведь до болот отсюда еще час езды.
Этот вопрос я собиралась задать уже скоро, недовольство копилось с каждой минутой пути. Довольные и отдохнувшие лошади несли меня вперед, их даже не смущала тушка магической твари, наколотая как на копье на вилы. Конечно, я потащила фроскура с собой. Дорога долго петляла, запах болота становился сильнее, даже перебивал иногда запах розанов. Солнечный свет едва пробивался через плотный заслон из листьев и веток. В заболоченном лесу было прохладно и неприятно. Но в конце концов я добралась.
Здание Академии егерей — большое, древнее, местами уже почти нежилое — будто крепость возвышалось над лесом. Темные камни были негостеприимны. Проем ворот был пуст, что было странно, ведь вокруг водились твари, а за ним виднелся вытянутый внутренний двор с коновязью и тренировочным полем. По обе стороны от внутреннего двора располагались в три этажа жилые и рабочие помещения, ступени внутрь я заметила сразу. Действительно крепость.
Меня окрикнули откуда-то со стены, но я не обратила внимания, проехала внутрь, едва не задев вилами металлическую решетку — видимо, все-таки защита была и по ночам решетку опускали. И с каждой секундой внимания ко мне становилось больше, обрывки фраз и выкрики, кто-то показывал пальцем, кто-то хмурился. Мужчины — относительно молодые, некоторые вообще подростки, женщин очень мало, пара бородатых стариков. Я тряхнула волосами, разбросав их по плечам, и широко улыбнулась. Первая мнение при встрече — это ведь очень важно. Хотя его слегка портила кровь на моей куртке и магическая тварь на вилах.
— Что здесь происходит? — на балкон второго этажа выбежал седой мужчина в черной мантии и с массивной цепью с кулоном-бляхой на груди. Директор. По крайней мере, именно так выглядел знак директора колледжа в Микаре.
— День добрый! Я — ваш новый преподаватель курса “Начальная алхимия и методики обработки ингредиентов”. Магистр Астер гран Тесса! — я склонила на мгновение голову, а потом невежливо ткнула в сторону директора фроскуром, насаженным на вилы. — А теперь объясните, какого альва здесь происходит? За два дня два нападения на мирных жителей. И это только те, чему я была свидетелем. Зачем здесь вообще Академия егерей? Чтоб для красоты стояла?
42. Эгиль
В поместье я вернулся быстро и с тех пор не присел толком ни на мгновение. Ночью падал на кровать и сразу же отключался. Утром вставал и попадал в круговорот поместных дел. Да так, что пропал на трое суток в разных заботах. А их было немало.
К сожалению, управитель мне толком помочь не мог, хотя старался, прыгал на целой ноге. Разве что с бумагами возиться взял на себя труд. Но мне самому пришлось и территорию поместья объехать, и объявление о найме работников отправить, и даже строительством заняться. Усадьба была в неплохом состоянии, но вот остальные здания выглядели заброшенными. Предыдущий хозяин не интересовался ничем, кроме охоты. Поэтому поля стояли без дела, а ведь в поместье были и улья для гурнаров, и пристойная конюшня, и даже загоны для скота. Я не рассматривал всерьез вариант остаться и вести хозяйство. Но привести в порядок имущество, которое пока принадлежало мне, и сдавать его в аренду — почему бы и нет. Деньги никогда не бывают лишними.