Передышки тоже были странными, они делили кошмар на ровные части. Означало ли это какое-то изменение в том страшном эксперименте, который провели? Я подозревала, что да. Грифель в моих пальцах вывел на странице «лечебная магия». Я поставила вопросительный знак напротив. Даже если его мучили два года и делали перерывы между процедурами, раны бы так не затянулись сами по себе. Магию применяли определенно.
Я подтянула к себе чужие алхимические дневники, которые мне доверил Эгиль. На ознакомление с ними ушло почти все свободное время, да и то некоторые разделы я не стала рассматривать, оставила на потом. Выводы меня беспокоили…
Что-то с силой ударилось в дверь лаборатории и отвлекло меня от мыслей.
Случайность?
Но следом за первым ударом последовал второй. Звуки в лабораторию проникали плохо, эта комната была изолирована. Но какие-то отдаленные признаки возни в коридоре я все-таки услышала и недовольная рывком открыла дверь.
Сразу пришлось отступить внутрь — на меня летело чье-то тело. Упасть на себя я не дала, почти что пинком отправила ворвавшегося обратно. Чтобы понять, что происходило, нужно было не больше нескольких секунд. Драка между курсами. Не старший, конечно, нет — те предпочитали выходить друг против друга в более-менее приличном виде — как на тренировках. В коридоре же происходила свалка — средний курс поколачивал младшекурсников. Группы небольшие — пятеро на троих, причем мелкие в меньшинстве и сопротивлялись уже с надрывом, из упрямства.
Отношения среднего и младшего курса были далеки от идеальных, мне об этом уже все уши прожужжали другие преподаватели. Но теперь я увидела, как происходит это, вживую. Средний курс устроил младшему бойню.
В Академии егерей — в принципе так же, как и везде — была введена система «кенари» — старшие брали руководство над младшими: наставляли, помогали с тренировками и учебными дисциплинами. Младшие были согласны выполнять мелкие поручения, обычно ничего серьезного, а на тренировках должны были безоговорочно подчиняться командам своего лидера. Так выстраивались связи между поколениями, и в дальнейшем нередко возникала дружба или костяк будущего отряда.
Егеря — военизированные подразделения, все выпускники, так или иначе, должны были иметь опыт управления небольшим отрядом. А на ком тренироваться, как не на тех, кто менее опытен? Старшекурсники брали ответственность за своих подопечных, а потом писали отчеты о проделанной работе. Не всем, конечно, удавалось. Но обычно перед выпуском было видно, кто достойно прошел «кенари», а кто — нет.
Вот только для среднего курса все было несколько иначе: подросткам еще не хватало мозгов, чтобы оценить свои действия, как это делала большая часть старшего курса, но в них также уже не было той покорности и легко растущего доверия, которые были присущи младшему. Конечно, это касалось не всех, но по разговорам преподавателей Академии, именно средний курс был самым проблемным.
Увы, брать на себя ответственность — нелегко. Различать свою выгоду и выгоду подопечного — тоже. А уж удержаться и не втоптать в грязь более мелкого и зависимого подчиненного, особенно если он чем-то показал себя или сделал что-то не так, — на такое не каждый способен.
К сожалению, среди таких пострадавших большинство потом останутся одиночками. Все-таки их предавали те, кто должен был защищать.
Я вот осталась. Стать в один миг ненужным и забытым родственником, выброшенным в старую часть замка, это тяжело. Я даже не сразу поняла, за что так со мной, ведь я в полном мере соответствовала эталону — была Алской княжной. Правда, мне повезло. Это произошло в достаточно взрослом возрасте. Иначе я бы вряд ли выбралась из княжеского замка в большой мир.
С дракой нужно было что-то делать. Одно дело просто наставить друг другу синяков, а совершенно другое — если они покалечат друг друга серьезно. Точнее, младшекурсников покалечат. Я-то, конечно, заживлю раны, да и кабинет лекаря в противоположном конце коридора, но оставить происходящее просто так не могла. Какая-то справедливость, пусть и в лице преподавателя, должна существовать.
Я схватила первого же подростка — со среднего курса, у них кант на форме был красный — за руку и вывернула ее в болевом приеме. Вопль на весь коридор немного успокоил разошедшихся бойцов. Кто-то попытался на меня наскочить, видимо в пылу драки даже не подумал, что здесь может быть преподаватель. Но я отстранилась, уводя за собой свою первую орущую жертву, и пнула подростка в голень. Он покачнулся. А я дернула за руку своего пленника и толкнула его вперед. Двое оказались на полу, выведенные из строя.
В коридоре мгновенно все замерли. На меня уставились круглыми глазами, видно, не ожидали, что кто-то из преподавателей остался на этаже.
— Я не буду спрашивать, что здесь происходит, — обвела я взглядом курсантов. Младшим качественно досталось: один без сознания, второй, постанывая, сидит у стены, на ногах остался третий — черненький, чуть более рослый, лицо залито кровью, но глаза горят. Еще немного, и схватка превратилась бы в бой не на жизнь, а на смерть. — Я спрошу, в чем причина.
— Учим своих кенари, — вздернул подбородок один из парней. Наглый, мощный, хотя до взрослого мужчины ему еще далеко. Явно лидер этой пятерки. И самый чистый из нее. То ли умел бить, то ли не лез вперед, позволяя наслаждаться дракой своим подчиненным. Впрочем, ему тоже досталось — разбитые губы и кровь на подбородке. Я почему-то была уверена, что это дело рук третьего самого бешеного младшекурсника.
— И как учеба? — хмыкнула я, подходя ближе, отталкивая со своего пути стоящих курсантов. На меня косились без какого-то уважения. Еще бы, они ростом были с меня, а лидер и вовсе на полголовы выше. Я всего лишь какая-то «вонючка», кажется, так алхимиков обзывали. А они — будущие воины, победители чудовищ. Я с трудом удержала смех, рассматривая наглое личико парня. Да, старший курс на меня так смотреть не смел. Курсанты заглядывались, конечно, на фигуру, но в остальном относились уважительно и прислушивались. Даже самые отстающие.
— Неплохо, — осклабился курсант. — Уже заканчиваем.
— С чего началась драка? — это я уже обратилась к черненькому младшему. Тот все еще сжимал кулаки, но на мой вопрос ответил. Все-таки с младшим курсом у меня вполне хорошие завязались отношения. Они вообще были неплохими ребятами.
— Обувь… — прошептал он.
— Чистить? Принести? Снять? — попыталась уточнить я. Мальчик кивнул. Снять? Это значило, что кое-кто себе решил личных слуг создать. Неплохие замашки. Я, конечно, принимала заботу тех же горничных как само собой разумеющееся. Но то было в княжеском замке.
— И вас как несогласных побили? — мальчик кивнул, а я обернулась к среднему курсу. На их месте я бы давно уже исчезла из коридора, но они остались, видимо, чувствовали себя в своем праве.
— Ты понимаешь, что за такое тебя могут отчислить? — я уточнила на всякий случай.
— Ну, так и что? Как отчислят, так и восстановят, — хмыкнул наглый среднекурсник. — Батя все решит. У него есть деньги.
— Для того чтобы отдать тебя в Академию егерей, много денег не нужно, — я уже всерьез рассмеялась. — Сюда и бесплатно берут, надо только экзамены сдать. Несложные. Говоря о деньгах, ты только что признался, что непроходимо туп.
Хотела ли я его разозлить? Еще как хотела. Он мог проглотить мои слова, подчиниться, как старшему по рангу, признать мою власть как преподавателя, так же как хотел, чтобы младшекурсники признали его.
— Хочешь, чтобы тебе прислуживали? Отлично, — кивнула я. — Вот только как тебе будут снимать сапоги, так и ты будешь драить на коленях мои комнаты и чистить обувь и одежду, вытирать поверхности в лаборатории и лекционной. К посуде я тебя не допущу, конечно, еще своими кривыми руками что-то разобьешь. А в свободное от своих обязанностей время вместе со своими друзьями станешь уборщиками на этаже курсантов. Думаю, там как раз не хватает свободных рук, особенно для поддержания порядка в умывальнях. Ведь это так работает? Кто сильнее, тот и приказывает?
— Ты сильнее? — конечно, он сорвался. Нет бы принять наказание.
— А что, не видно? — я осторожно задвинула стоящего столбиком мальчишку себе за спину и сделала шаг к наглецу, улыбаясь. Хотела сильнее спровоцировать? Да и еще раз да.
С воплем «сучка» он бросился вперед с раскрытой рукой. Это был даже не кулак, он не подумал ударить. Он просто хотел схватить, как хватал слабых, растопырив пальцы. Кажется, они должны были вцепиться мне в плечо или за руку, я не уверена.
А я даже не знала, что бы мне выбрать: вариантов избежать или ответить была масса. Нет, я не посещала школы гвардейцев. Немногое из боевого преподавали мне как княжне. А остальное — ближний бой и самозащиту — пришлось оттачивать хорошо примерно с тех пор, как я вышла за пределы замка и обнаружила, что меня считают красивой. Платила зельями и мазями, варила их как проклятая, сама же и употребляла, потому что заказ в основном состоял из обезболивающих, обеззараживающих и заживляющих. Иначе было никак: сдохнуть в подворотне желания не было.
Я позволила курсанту схватить меня за руку: сама же чуть отступила и вытянула правую руку вперед, так чтобы это казалось естественным, и чтобы он увидел именно ладонь. Он оказался на расстоянии шага и с ухмылкой схватил меня за запястье.
Милый мальчик.
Я не стала мешать. Когда же ощутила хватку на запястье, не дернула рукой в сторону, не попыталась вырваться. Я продолжила естественное движение вниз, с силой дергая курсанта на себя. Он недоуменно чуть шагнул вперед, приоткрываясь, хотя тут ни о какой боевой стойке речь не шла. Зачем она, когда просто хочешь показать «вонючке» ее место?
Резкий удар под колено заставил его на это самое колено упасть. Хватка на моей руке стала чуть свободнее, достаточно, чтобы я перехватила его запястье другой рукой и до боли выкрутила мизинец. Наглец заорал, пытаясь дернуться. Его друзья наконец поняли, что происходило что-то не то. Но из-за моей спины выдвинулся мелкий защитник — окровавленный, он продолжал сжимать кулаки.