Сон абсолютно не шел, хотя чувствовала себя разбитой. Мысленно я все еще бродила по окрестностям заброшенного поместья. Раз за разом восстанавливала в памяти увиденное и пыталась состыковать зацепки между собой. Однако нити в моем полотне проблем по-прежнему не желали сплетаться в единую картину.
Я ворочалась, волосы разметались по подушке, одеяло и простыня скомкались. Бессонница подсовывала все новые и новые невероятные сюжеты. Дошло даже до того, что в своих подозрениях склонялась к виновности портальщика или профессора Фармона. Наутро эти теории наверняка покажутся ужасной глупостью, но сейчас я отчетливо осознавала, что у первого есть возможность координировать передвижения студентов, а у второго имеется доступ к артефактам.
В попытках уснуть провела несколько мучительных часов, а когда все-таки отключилась, провалилась в глубокое забытье.
В выходные дни колокола не звонят, и мне повезло, что после отвратительной ночи не последовало оглушительное утро. Я проспала до обеда, пропустив завтрак. Однако на тумбочке у кровати меня, как нельзя кстати, ждал поднос с едой, принесенный из столовой.
– Спасибо, Эйлин, – прохрипела, отлипая от подушки.
На благодарность никто не ответил, и только тогда я огляделась. Подруги не было ни за рабочим столом, ни у зеркала, ни на кровати. О недавнем присутствии соседки говорил лишь открытый комод и украшения, аккуратно сложенные в вазочку на тумбе. Эйлин ушла в купальни или решила посвятить день стирке?
Я пожала плечами и принялась уплетать остывший завтрак, попутно строя планы на сегодня.
В моем списке важных дел все еще числился разговор с Фраем. Каждый раз, когда пытаюсь поговорить с темератом о его обращении, что-то выходит из-под контроля. Парень то травится, то страдает от похмелья, а то и вовсе – от любовного зелья.
Воспоминания о последней встрече с Фраем приятными назвать сложно. Едва перед глазами возникает плачущий темерат, на душе становится гадко, сердце щемит от необъяснимой тоски, а тело покрывается липкими мурашками.
Нет ничего хуже воздействия на сознание. Я испытывала его на себе, когда была в поместье Линетти. Видела, что навязанная воля делает с другими людьми. Жутко, мерзко, страшно.
От таких мыслей еда комом встала в горле. Я отодвинула тарелку и поджала колени к груди, обхватив их руками.
Мысли – самое личное, что у меня есть. Думать о том, что кто-то может даже в академии оказывать на них воздействие, – невыносимо. Переливающаяся скорлупа, найденная в заброшенном саду, ярко стояла перед глазами, в мельчайших деталях отпечатавшись в памяти. Я не могла выкинуть из головы слова Ригана о том, что, возможно, таких артефактов полно и в нашем замке.
Ссутулилась, обратившись в комок страха. Вжала шею, низко опустила голову, будто пыталась защититься от всего мира. Но назойливые мысли не уходили, мне некуда было от них спрятаться. Снова думала о поместье, чарах крови, Фрае…
Что стало с темератом после моего ухода, не знала и очень этого стыдилась. Но и пойти к бывшему охотнику боялась. Вдруг Фрай еще страдает от действия приворотного зелья? Тогда мой визит вновь разворошит искусственные чувства и доставит только боль. Лучше дождаться Эйлин, спросить совета и поговорить о Фрае.
Встала с кровати и оглядела свою измятую после сна форму. Недовольно цокнула языком и направилась приводить себя в порядок. Переоделась в другое платье. Затянула на груди тесемки, на подвернутых длинных рукавах – ремешки. Расправила юбку, спускающуюся почти до колена. Под низ надела высокие плотные чулки, без которых в замке уже было прохладно.
Подошла к зеркалу, чтобы причесаться, и в поисках расчески стала шарить взглядом по комоду и тумбам. Однако вместо нужной вещички заметила кое-что другое…
В вазочке с украшениями Эйлин блестело и переливалось кольцо, которое подруге вручил анонимный воздыхатель. Еще пару дней назад я бы не обратила внимания на яркий цветной камушек, но сегодня, увидев знакомый перламутр, едва могла дышать.
Справившись с волнением, похолодевшими пальцами вынула кольцо и уложила на ладонь. Глянцевая поверхность отразила дневные лучи, игриво сверкнув, и тут же сменила цвет с голубого на розовый. В центре круглого камня виднелась золотая сердцевина – спрятанный в скорлупу осколок солнца.
Меня передернуло от воспоминаний, что мигом ожили в сознании. Я словно вновь лежала под лапами чудовища, которое смотрело на меня десятком сверкающих злобой глаз. Опять поднимала с земли надломленный артефакт…
Не тратя ни секунды, схватила со стола первый же попавшийся листок и неровным почерком написала короткое послание для Ригана: «Призови меня». Буквы скакали, лезли одна на другую, выдавая бушующие эмоции. Я не стала переписывать записку. Скомкала бумагу и произнесла заклинание.
Листок затлел прямо у меня в руках. Он быстро растворялся, обращаясь в дым и тая на глазах. Когда моя ладонь осталась пуста, надела кольцо Эйлин и принялась за второе письмо.
Сумбурные пояснения для подруги вышли такими же корявыми и нестройными. Да и содержание оставляло желать лучшего.
«Кольцо – глаз онейры. У меня», – успела вывести последние буквы, а потом провалилась в уже знакомый портал, открывшийся под цепочкой сияющих красных рун.
На этот раз из портала я вышла вовсе не в комнате Ригана, как ожидала. Хотя было очевидно, что перенеслась в башню общежитий. Причем, судя по розовым стенам, пушистому покрывалу и цветочному аромату духов, апартаменты явно девчачьи.
– Что стряслось? – Риган подпирал спиной закрытую дверь чужой спальни. В соседней комнате переплетались голоса, звонкий смех и даже аплодисменты.
От удивления я на какое-то мгновение забыла, зачем явилась. Настолько меня потрясли новая обстановка и веселье за стеной, что только и могла молча хлопать ресницами.
– Куда ты меня призвал? – вздрогнула от нового взрыва хохота.
Риган опустил голову, а его тонкие пальцы нырнули в чуть взлохмаченные волосы.
– Это комната Лекси. Ребята пригласили посидеть на выходных вместе, и я…
– Не надо, – остановила, подняв перед собой ладонь. – Не отчитывайся.
Тьма отозвалась во мне холодной волной, прокатившись от груди к кончикам пальцев. Обида взяла в тиски горло, и я не могла проглотить этот горький ком, хоть и понимала, что злиться или ревновать не должна.
У Ригана своя жизнь, которая продолжится, даже если моя оборвется.
– Вот, – только и смогла выдохнуть и подняла руку, демонстрируя кольцо, инкрустированное глазом онейры.
Риган несколько секунд растерянно таращился на сверкающий камень. Его брови дернулись, выдавая удивление. Он протянул ко мне руку, подзывая к себе.
– Откуда оно у тебя? – спросил почти шепотом.
– После бала его кто-то подкинул моей соседке по комнате, – тоже перешла на шепот, хоть и не очень понимала зачем. За дверью все равно стоял такой шум, что даже когда Риган говорил в полный голос, мне, стоя близко, приходилось прислушиваться.
Без лишних слов Риган протянул раскрытую ладонь, в которую я догадливо вложила кольцо. Он внимательно осмотрел украшение, покрутив его в пальцах.
– Ты проверяла его магический стержень? – спросил, мельком глянув на меня.
– Нет. Сразу пришла к тебе.
Риган кивнул и сел на пол, прижавшись спиной к двери. Я тоже опустилась рядом, опершись о дверь плечом.
Магический стержень есть во всех артефактах, и именно на него нужно воздействовать при создании нейтрализатора. Нащупать суть, понять природу и перевернуть, заменив на обратную.
Я неплохо владею этим навыком, но получится ли проделать заклятие на таком сложном и редком артефакте как глаз онейры?
– Ошибка уничтожит артефакт, – предостерегла и сама ощутила, как сердце опустилось в желудок.
Риган оторвал взгляд от кольца и поднял на меня серые, глубокие глаза, в которых плескалась непоколебимая уверенность:
– Вместе? – Он протянул мне руку, и я без сомнений сжала ее в своей.
– Вместе.
В соседней комнате гудели голоса, громыхала музыка, но все эти звуки будто растворились в пространстве и обратились далеким эхом. Мы с Риганом одновременно, не расцепляя пальцев, переплетенных в крепкий замок, использовали заклинание, что должно было помочь найти источник силы артефакта.
Сразу отыскать магический стержень не вышло, но я отчетливо чувствовала магию Ригана, что текла сквозь мои пальцы. Сила охотника пульсировала теплым, но не обжигающим пламенем. Светлый поток лился подобно горному упрямому ручейку.
Не могла сдержать улыбку, а в груди не прекращали трепетать бабочки. Во мне не угасала мысль, будто через магию Ригана я коснулась его сердца. Приятное, сладкое ощущение, в котором переплетались души.
Интересно, а как мою силу ощущает Риган? Кажется ли она ему такой же теплой, мягкой? Или черный поток кусает кожу холодом и пугает непокорностью?
Я кротко взглянула на парня, надеясь увидеть на его лице хоть какой-то ответ. На губах охотника играла улыбка, и, когда Риган заметил мое внимание, она стала только шире.
– Вот оно! – вдруг шепнул напарник, и я тоже ощутила чужую магическую жилу.
Она казалась неуловимой, тонкой, но при этом очень сильной. Странное сочетание, но и глаз онейры не самый простой артефакт.
Подчинить и деформировать жилу артефакта оказалось сложнее, чем я думала. Поток постоянно ускользал, терялся и маскировался под магию Ригана. Сначала это приводило в полное недоумение, но очень скоро я научилась отличать подделку от реальной силы охотника.
Другой проблемой стала хрупкость жилы. Пытаясь подстроить суть артефакта на новый лад, мы чуть не сломали его. Однако спустя множество попыток и аккуратных пробных подходов мы с Риганом все-таки сумели подчинить новую магию и направить ее в правильное русло.
После этого артефакт будто захлопнулся – ток магии прекратился, кольцо на какое-то мгновение даже показалось обыкновенной пустышкой. Мы с Риганом испуганно вздрогнули и переглянулись.