– Я всегда буду тобой гордиться, Аста, – сказала она и утерла с моей щеки выступившую слезу.
Мы обнялись, а я крепко зажмурила глаза. На эти несколько секунд я забыла обо всех ужасах, что приключились со мной, выкинула из головы все страхи и боль. Я обнимала маму и видела ее такой же, как в детстве, – высокой, темноволосой, с ярко-синими глазами.
– Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня и отца и сможешь исправить наши ошибки, – отпуская меня из объятий, обронила она. – Мы почти разрушили этот мир, но ты, наша дочь, верю, поможешь ему восстановиться.
Она нежно сжала мою ладонь, а потом вслед за отцом и господином Дагером исчезла в портале.
– Я совсем запутался, – в резко опустевшей комнате раздался голос Ригана.
Я спешно утерла слезы и обернулась к нему. Охотник уже сидел на заваленном шкафу, но все еще прижимал к груди раненую руку. Я улыбнулась сквозь слезы и опустилась рядом с ним.
– Это долгая история, – произнесла, переплетя наши пальцы. – Обязательно расскажу все, как только мы покажем тебя лекарям.
Риган хрипло рассмеялся и здоровой рукой поймал мой подбородок, заставив взглянуть ему в глаза.
– Знаешь, кое в чем я беспрекословно согласен с отцом, – вдруг заявил он и ближе склонился ко мне.
– И в чем же? – плохо сдерживая улыбку, выдохнула ему в губы.
Он прижался своим лбом к моему и, прежде чем поцеловать, произнес:
– Ты действительно самое ценное, что есть у Империи. Ты – самое ценное, что есть у меня.
Эпилог
Академию я окончила досрочно. Новый ректор поставил мне высший балл за практику, которую проходила по-своему – излечивала темератов от метки Тьмы.
Эйлин была первой, кого исцелила, и я никогда не забуду то счастливое сияние в лазурных глазах подруги. В середине зимы она вернулась доучиваться на мастера зелий в свою прошлую академию, но пообещала, что мы обязательно еще встретимся.
– Думаю, темные чародейки тоже нуждаются в хороших эликсирах, – подмигнула Эйлин, когда мы с Риганом провожали ее в зале порталов.
К концу зимы в стенах замка больше не осталось ни одного оскверненного, а академии пришлось пересматривать проведение практики, ведь ни о каких связках между охотниками и темератами речи больше идти не могло.
Риган тоже получил диплом раньше положенного, сдав все экзамены вместе со мной. Мы покинули замок в начале весны и отправились в столицу, где Совет развернул госпиталь темератов.
Так как пока я единственная, кому удалось подчинить Тьму, работы ждет много: Империя погрязла во мраке, который породили мои родители, и мне предстоит исправлять их ошибки.
Отца и мать взяли под стражу и заключили в темницу. Бывший ректор Академии охотников сознался во всех преступлениях, и, едва правда о Тьме и ее природе открылась народу, господин Френель моментально стал изгоем в Империи.
От него не отвернулась только моя мама. Она добровольно осталась в темнице вместе с отцом, став для Империи новой мученицей. Никто так и не догадался, что под личиной Вивьен Томпсон прячется совсем другой человек. Все, даже родители Виви, видели лишь студентку, которую очаровал ректор.
Ну а я никогда не забывала о погибших друзьях. Ради Фрая и Виви пообещала себе искоренить зло, что принесли в мир жажда силы и власти. И я благодарна судьбе, что по этому тяжелому пути иду не одна.
– Приехали! – Риган первый вышел из экипажа и с игривой улыбкой протянул: – Добро пожаловать в Совет, госпожа Навье!
Я засмеялась, чуть запрокинув голову, но внутри все трепетало от волнения и предвкушения.
– Нас ждут великие дела! – подбодрил охотник, и в его красивых глазах, что смотрели на меня с любовью и восхищением, загорелись радостные огоньки.
Он галантно подал ладонь, помогая спуститься из экипажа, и я без капли сомнений приняла его поддержку. Он поймал меня в объятия, легко коснулся моих губ своими и прошептал:
– Главное – не волнуйся. Я рядом.
Эти слова стали для меня самыми необходимыми: Риган со мной, и вместе мы способны на все.
И я не сомневалась – так будет сегодня. Завтра. Всегда.