Мне даже перед чародеями так стыдно не было. В тот момент естественные надобности у забора отвлекали. Сейчас же грозный взгляд директора, которому я за время обучения успела дырку в ковре протереть, говорил о том, что разгребать последствия моих приключений не входит в его компетенцию. Сама влипла в историю – сама ищи мужа. Господину ди Риву хватало моих подвигов в учебной жизни, чтобы еще с личной разбираться. Ведь не смог же он догадаться, почему Дариса моей магией все время к стенке прикладывает.
– Элан, ты не прав, – в мягком голосе жены директора прозвучала железная стойкость. – Девочка вышла замуж по ошибке сонного мага. Это не она, как ты выразился, «наворотила».
Слова госпожи ди Рив не произвели впечатления на мужа. Супруги долго сверлили друг друга взглядами, но никто не отступал. Я же с мольбой и надеждой в глазах переводила взгляд с одного на другую.
– Элан, только вспомни, каково это – быть под магической печатью и мечтать о другом, – мурлыкнула госпожа ди Рив.
– Надо девочке помочь, – неожиданно для меня произнес бывший чародей королевства.
В тот же миг я воспряла духом. Если вхожие в королевский дворец супруги возьмутся за поиски, то у меня появится настоящая возможность получить развод и свободу. Ведь мой муж укатил в почтовой карете в столицу, там его и можно найти. Вспомнив о старых связях господина ди Рива с чародеями, я вдохновилась еще сильнее.
Жена директора с довольным видом удобно устроилась в своем кресле и ободряюще мне улыбнулась.
– Ева, ведь это в твоей компетенции, – мягко проговорил директор и взглядом показал на сапоги.
Неожиданно госпожа ди Рив смутилась и бросила на нас с директором виноватый взгляд.
– Элан, дорогой, я, собственно, шла к тебе с новостью, – проговорила жена директора, повернувшись к мужу всем корпусом, так что я почувствовала себя очень неуютно, лишней в этом кабинете, несмотря на законное место на ковре.
Я даже глаза прикрыла, стараясь слиться с рисунком напольного покрытия. Люди, приближенные к королю и его супруге, обещали помочь в моем деле – да я готова сама ковриком стать, чтобы не смущать их.
– Ева? – настороженно произнес директор.
Вот теперь в его голосе наконец-то послышалась человечность, а не привычный мне с первого семестра обучения возмущенный крик.
– Элан, понимаешь… – растягивала чуть смущенно слова госпожа ди Рив.
Я готова была стать штукатуркой на стене, лишь бы не помешать таким людям общаться на личные темы.
– Элан, – решительно произнесла жена директора, стрельнув в меня взглядом. Значит, не удалось слиться с орнаментом ковра. – Я жду ребенка. И он будет человек.
Возникла звенящая пауза. Я даже вздохнуть боялась, а вот глаза мои упрямо уставились на господина директора. Женское любопытство при такой новости никуда не денешь. Очень уж мне интересно было, как такой жутко строгий господин ответит. Одним словом, мои глаза выдавали все мое любопытство, и я просто пожирала мужчину взглядом.
– Ева? – нерешительно начал господин директор и стал медленно подниматься со своего стула.
– В этот раз человек, – с немного виноватой улыбкой произнесла жена директора. – Так вот, понимаешь, я теперь абсолютно не чувствую запахов, – закончила свою мысль госпожа ди Рив.
Сообразить, хорошо это для меня или нет, я не успела. Шквал под названием «господин директор» перепрыгнул через рабочий стол и обнял жену. Их страстный поцелуй заставил меня потупиться и предпринять шаги, точнее, ползки к отступлению. Я отползала к двери, понимая, что оказалась тут совершенно лишней.
Глава 6
Доползя до двери, я нажала на ручку, меня никто не остановил. Но оборачиваться и проверять свою догадку, что моя коленопреклоненная персона никого не интересует, я не стала. Мой тактический отход на карачках супругами ди Рив замечен не был.
Лишь только я вздохнула спокойно и просунула голову в проем двери, как услышала уже из приемной:
– Студентка Варас, почему вы на четвереньках покидаете кабинет директора?
Поднимать взгляд, чтобы удостовериться, что мне задал вопрос куратор Шортан, не было смысла. Отвечать я не стала, лишь зло пыхтела, протискиваясь в дверной проем. Массивная и очень тяжелая дверь и в вертикальном положении поддавалась мне с трудом, а уж из такой неудобной позиции шире открыть не получилось. Я подтянула юбку за собой, оглянулась и толкнула бедром створку. Дверь-то стала закрываться, а вот я ойкнула – теперь точно синяк будет.
Потирая ушибленное место, я села на пол. Почему-то подниматься на ноги не торопилась. Наверное, чтобы не встречаться взглядом с куратором, чей строгий голос услышала над собой. И тут до меня дошло – сапоги, моя единственная улика для опознания мужа, остались в кабинете за тяжелой дверью, где шел очень личный разговор между супругами ди Рив.
– Рея, вставай с каменного пола, заболеешь, – уже не так строго произнес господин Шортан и ухватил меня за плечи, чтобы приподнять.
– Спасибо, я сама, – засмущалась я от такой поддержки.
Все же я боялась этого полуоборотня до дрожи в коленках.
– Я тут себе плечо ударила, – сказала я, скрывая место ушиба.
– Тяжелая дверь, – согласился куратор.
Поставленная на ноги, я опустила глаза и стала тщательно отряхиваться, лишь бы только не встречаться с господином Шортаном взглядом. Я с усердием выбивала чистую юбку, надеясь, что куратору надоест смотреть на это варварское отношение к одежде и он покинет мое общество, предоставив мне полную свободу. Моим планам не суждено было сбыться.
– Твоя одежда вполне чистая, – перехватил меня за руки куратор. – Рея, нам нужно серьезно поговорить.
Всё! Вот теперь протертой дыркой на ковре я не отделаюсь. Или отчислит, или косточки мои пересчитает, или… Остальное не додумывалось. Вырваться было невозможно. Железной хваткой господин Шортан ухватил мой локоть и быстро направился в свой кабинет. Я тоскливым взглядом провожала знакомые стены коридора Академии, понимая, что сейчас, скорей всего, вижу их в последний раз.
В кабинете куратора мне бывать приходилось, хотя не так часто, как в директорском. Размерами он был немного меньше и заставлен стеллажами с книгами, которые буквально царили в этом помещении. Книги были не только в шкафах, для них предназначенных, но и на окне, полу, рабочем столе куратора, даже несколько стульев были завалены ими. Я с удивлением подумала, как они стул самого куратора не заняли?
Но предавалась я таким отвлеченным мыслям недолго.
– Рея, присаживайся, – спокойно произнес господин Шортан и отпустил мой локоть.
Инстинкт самосохранения тут же подсказал, что нужно быть поближе к двери, поэтому я сделала несколько шагов назад и прислонилась спиной к косяку. Если что, бежать будет легче, опять же если магию не удержу, то меньше книг пострадает. В общем, мной завладела мысль о спасении: меня, книг, снова меня. Да, себя я хотела спасти даже два раза.
– Я лучше тут постою, – отозвалась я.
– Нет, присаживайся. Разговор у нас с тобой будет серьезный и непростой, – стал подходить ко мне куратор, намереваясь, если понадобится, силой оторвать от косяка и усадить на стул.
От слов про непростой разговор и от того, что господин Шортан приближался ко мне, меня взяла оторопь и ужас прокрался в душу. В общем, застыла я столбом и двигаться хоть в какую-нибудь сторону отказывалась. Но куратору мое сопротивление не показалось непреодолимым, он с легкостью отодрал от стены свою перепуганную студентку и посадил на стул. Сам же не ушел к себе за стол, а принес такой же стул, аккуратно переложив с него стопку книг на пол, и сел напротив меня.
– А вот теперь поговорим, – начал куратор и почему-то замолчал.
Смотрела я упорно на свои колени, боясь поднять глаза и встретиться взглядом с куратором. Но господин Шортан продолжал молчать. Набравшись храбрости, я посмотрела на него. Мужчина задумчиво потирал подбородок, в нерешительности он не знал, с чего начать. Это озадачило и встревожило не на шутку.
– Сегодня, во время поездки в почтовой карете, ты спала на моих руках, – заговорил господин Шортан.
Вот уж чего не ожидала. Точнее, не ожидала, что спала в его руках и того, что он именно об этом начнет говорить. Осознав, что всю дорогу меня обнимал посторонний мужчина и это видели все пассажиры в карете, я залилась краской. Тайные поцелуи в темноте, когда никто не видит, – это одно. А спать в объятиях мужчины на всеобщем обозрении – совсем другое.
– Я со свадьбы ехала, больше суток не спала, – начала я оправдываться, но он прервал меня.
– Рея, давай все-таки я буду говорить, – мужчина даже руку протянул ладонью ко мне, чтобы остановить робкие оправдания.
Пусть говорит, хотя бы узнаю, что еще натворила в карете. Надеюсь, ничего во сне не говорила? Вновь опустила взгляд на свои колени и приготовилась слушать. Ждать опять пришлось долго. Но теперь торопить его я не собиралась.
– Вот о чем я хотел с тобой поговорить… О твоих чувствах ко мне.
«Мамочка! Теперь точно отчислят. Как он догадался, что я его боюсь до полусмерти?»
– Ты молодая и очень красивая девушка, – произнес куратор.
А я приготовилась к своему приговору. После таких слов обычно стоит «но», которое перечеркивает все сказанное до этого.
– И тебе нужно закончить Академию, а потом найти спутника жизни, – продолжил куратор, старательно подбирая слова.
«Значит, не выгоняет из Академии, а с последним пожеланием я уже справилась», – прокомментировала я про себя, мне же никто слова не давал!
– Рея, – проникновенно выдохнул мужчина, наклонился ко мне и взял мои судорожно стиснутые руки в свои. – Ты должна выкинуть меня из головы.
«Хорошо бы», – вздохнула я.
– Не нужно так вздыхать, – понял по-своему мой вздох Шортан. – Твоя влюбленность скоро пройдет. Учеба закончится, и ты отправишься в большую жизнь, где встретишь свое счастье.
«Это он о Дарисе догадался?» – подумала я и снова покраснела.