Шортан внимательно осмотрел меня, будто примерялся. А что, собственно? Еще вчера в кабинете директора заявил, что я его невеста, правда, сам-то он предложений никаких не делал, и потом говорил, будто это он специально, чтобы от шантажа Дариса меня избавить. Но это же не значит, что я не гожусь в невесты!
Хотя, с другой стороны… и правда не гожусь. Я еще развестись не успела.
– Это у моей студентки Варас задание было. Визуализация чувственных идей. Вот она и старалась, – строго произнес куратор, обернувшись к магу Храма.
Я выдохнула и тут же встревожилась. Это он о чем?
– Вы хотите сказать, что девушка сама себе нафантазировала и в ночном небе на весь город показала? – удивился мужчина и осуждающе посмотрел на меня.
Все! От моей репутации остались одни ошметки.
– Нет, разумеется! – все так же строго произнес Шортан. – Это был научный опыт, в котором практиковалась моя студентка. Я ей сам предложил такой вариант, как наиболее удобный.
Я смотрела расширенными от удивления глазами на мужчину, который все это говорил, судя по всему, даже представления не имея, что вчера было на ночном небе.
– Это как? То, что целовались на ночном небе вы оба, означает… – не закончил фразу озадаченный маг Храма.
– Совершенно верно! Практическое задание, которое было выдано студентке Варас вчера на лекциях.
Полуоборотень при последних словах подхватил меня за руку и быстро направился к выходу.
– Так что? Свадьбы не будет? – спросил нам вслед растерянный мужчина.
– Нет! – хором ответили мы с куратором.
Снова тяжелая дверь бухнула за нашими спинами, на этот раз оставляя на морозном воздухе улицы. Яркий свет заставил прищуриться и смотреть под ноги.
– Так что было сегодня ночью на звездном небе? – спросил мой учитель и, продолжая держать за руку, повел меня к постоялому двору.
– Вы же слышали, – смутилась я окончательно.
Мужчина благородно кинулся спасать мою репутацию, даже не зная, что я там такое показывала. А я вчера его магией обожгла. Ведь Маркиз сказал, что куратору сильнее досталось.
– Рея! – тряхнул меня за руку Шортан. – Что ты еще учудила вчера, после того, как я ушел?
– В гостиной убиралась, – невинным голосом сообщила я.
– И потому весь город видел, как ты с кем-то целовалась? – строго расспрашивал меня куратор.
Мы как раз подошли к постоялому двору, но мне было все равно. Я вспыхнула от негодования. Между прочим, это не я вчера бросилась целовать куратора, а он меня. Учесть, что этим поступком он спасал меня от магического пламени, мой возмущенный разум не успел, и я, обернувшись к Шортану и пылая праведным гневом, выкрикнула очень громко:
– Я вчера только с вами целовалась!
– Правильно! Пусть теперь женится!
– Как целоваться, так все горазды, а жениться!..
– Веди его в Храм, он тут недалеко!
Услышав голоса поддержки, я растерянно оглянулась. Вокруг нас стояли люди, ожидающие отправления почтовой кареты. Женщины смотрели с азартом и сочувственно, мужчины хитро посмеивались, не встревая в рассуждения своих спутниц.
«Только не в Храм», – мелькнула перепуганная мысль. Мне второго замужества, когда магия жгла руки, вполне хватило.
– А мы только оттуда, – широко улыбнулся всем любопытным вокруг полуоборотень.
– Вот! Молодец мужик! С первых же минут показывает, кто хозяин в семье!
– Правильно! Ты ей допрос устрой, с кем она еще встречалась!
– Молодожены! – радостно воскликнули женские голоса.
– Это надо обмыть! – поддержали мужчины.
Я попыталась возразить, но куратор сильно прижал меня спиной к своей груди, обнял, наклонился к уху и шепнул:
– Хочешь им объяснять, с кем целовалась на звездном небе и почему?
Я мотнула головой, чудом не заехав макушкой в подбородок Шортану, полуоборотень вовремя успел отстраниться.
– Тогда улыбаемся и спокойно со всем соглашаемся, садимся в карету и едем в столицу, – тихо прошептал мне мужчина в то же ухо.
Я судорожно кивнула, но улыбнуться не забыла.
– Вот и помирились, – вздохнула полноватая женщина, сложив руки на груди.
– Так дело молодое, добровольное. Сейчас поссорились, зато потом слаще мириться будет, – толкнул в бок сердечную женщину стоящий рядом мужчина. – Помнишь, как мы с тобой? Ух, ураган будто пронесся, а потом как целовались?
– Ой, ну тебя, – отмахнулась женщина и зарделась.
Хотя, может быть, во всем виноват крепчавший мороз. Лошади фыркали, поглядывали на задерживающихся пассажиров, непонятно что с таким жаром обсуждающих, и переминались с ноги на ногу, готовые отправиться в путь.
– Что вы тут топчетесь? Почему еще не расселись? – врезался в пересуды строгий голос.
Мужик был одет теплее всех остальных, смотрел грозно и вид имел командирский.
– Молодожены у нас, – кто-то из толпы радостно сообщил кучеру.
– Которые? – он оглядел пассажиров и остановил взгляд на нас. – Слушай сюда! От кареты не отходить и не теряться. Обниматься можно только на постоялом дворе, и чтоб без поцелуев тут!
Приказы отдавались так, что ослушаться было невозможно.
– Я даже не собираюсь! – с готовностью отозвалась я.
– Я вообще-то ему говорю, – зыркнул на куратора кучер. – Ты меня понял? Отстанешь от кареты, сам дорогу будешь искать.
– Да не будем мы целоваться! – возмутилась я, стараясь выпутаться из крепких объятий Шортана.
– Все так говорят, – махнул на нас мужик рукой с зажатым кнутом, – а потом только эти парочки и вылавливаем на постоялых дворах. То в комнате закрылись, то на сеновале макушки виднеются.
Последние слова кучер договаривал, направляясь к козлам.
– Так дело молодое, добровольное! – весело прокомментировал тот же мужчина, что делал намеки своей жене.
– Потому и предупреждаю! Метель надвигается. Вы еще не сели? – грозно рыкнул на всех нас кучер, и в узких дверцах кареты образовались суета и давка.
Как-то неожиданно все забыли, что мы молодожены, и старались залезть первыми, отпихивая нас в сторону. Но мы все же заняли свои места, протянув деньги за проезд хозяину постоялого двора. Мужчина меня узнал. Еще бы, я, наверное, запомнилась всем, кто тогда присутствовал при обыске кареты с сапогами.
Город давно остался позади. Пассажиры успели рассовать под лавки свои котомки, корзинки, свертки, попутно поругиваясь, поделили свободные места, после этого познакомились, пожелали друг другу доброго пути. И долго сидели молча, лишь иногда покрякивая на выбоинах, которые даже на заметенной дороге имелись.
Снежный день катился вместе с нами, только направления у нас были разными. Он старался закончиться, а мы – доехать до столицы, где каждого ждали дела.
Прогноз кучера про метель не оправдался. Снег все же пошел, но он был тихий, обволакивающий. Через окно кареты косо летящие пушистые хлопья смотрелись очень нарядно.
– Снег все идет и идет, – буркнула какая-то женщина, – совсем дорогу завалит.
Ее угрюмый тон испортил мне настроение. Мне как раз очень нравилось, что идет снег, в душе поселилось ощущение праздника, а тут вдруг… Я хмуро посмотрела на женщину.
– Ну что вы! Посмотрите, какая красота! – воодушевленно ответил ей господин Шортан. – Это не метель, которая колючей крупой засыпает едва заметную дорогу, а красивые, пушистые снежинки. Летом мы дуем на одуванчики, вспоминая об этом чуде природы, тоскуя о нем.
Я повернулась и с удивлением посмотрела на него. Никогда бы не подумала, что злой и страшный серый волк может так воспринимать природу. Хотя он все же зверь, ему она должна быть близка.
– Молодежь, – проговорила недовольная женщина, качая головой.
– Молодость – единственный недостаток, который проходит со временем, – ответил ей, улыбаясь, куратор.
– А как же тогда «молод душой»? – вклинился в разговор мужчина, сидевший напротив.
– Лучше старик с молодой душой, чем юнец с душой старика. Первому даже в старости есть к чему стремиться, у него есть желания, он строит планы, а второй, едва начав жить, уже ничего не хочет, – все так же улыбаясь, ответил ему полуоборотень. – А у нас с вами всегда есть выбор, как прожить свою жизнь. Идти, улыбаясь каждому событию, или ворчать, получая дары, что преподносит нам Хранимая Дестиэль.
Пассажиры в карете задвигались, зашумели, стали покашливать.
– Я вам расскажу одну историю, – добродушно улыбаясь, проговорил Шортан, обведя взглядом пассажиров.
Убедившись, что все внимание приковано к нему, он начал свой рассказ.
– Один мужчина всю свою жизнь просил Хранимую Дестиэль помочь выиграть в лотерею. Каждый день возносил молитвы утром и вечером. Представ в свой черед в светлых чертогах богини, он с укором сказал ей: «Хранимая Дестиэль, каждый день я просил, чтобы ты помогла мне выиграть в лотерею, но я так ни разу не смог этого сделать!»
В глазах Шортана блеснул задор, он сделал паузу и оглядел заинтересовавшихся попутчиков. Понятно, что никто не сомневался в мудрости Хранимой Дестиэль, но ситуация была достаточно острая.
– «Я бы могла тебе помочь, если бы ты купил хоть один билет», – был достойный ответ богини, – закончил свой рассказ куратор. – Нужно радоваться любой мелочи в своей жизни, любить ее, открываться навстречу любой возможности. И если о чем-то просишь Хранимую Дестиэль, то нужно с благодарностью принимать все, что она тебе дает.
– Так вы познакомились со своей невестой? – поинтересовалась маленькая девочка, зажатая между родителями.
Куратор от неожиданности поперхнулся и закашлялся. Я постучала его по спине, чтобы помочь.
– Примерно, – немного переведя дух, ответил девочке Шортан.
– Вы попросили Хранимую Дестиэль, чтобы она вам подарила невесту, и вы ее встретили? – задала следующий вопрос любопытная малышка. – А как это было? Как вы встретились и поняли, что она – ваша невеста?
Вопросы из девочки сыпались, как горох из порванного куля. Отскакивали от каждого пассажира и летели дальше, пробуждая любопытство в глазах. А чем еще заниматься в дороге? Самое время обсудить жизнь соседа, помочь советом, которого никто не спрашивал.