Многие пассажиры, увлеченные рассказом, завершившимся поцелуями, активно переговаривались и были возбуждены. Только я чувствовала вину перед куратором за свою очередную неловкость, когда сжала опаленные руки. Вылезали все в том порядке, в каком размещались. То есть сначала мы с куратором, потому что сидели у дверей кареты, а затем остальные пассажиры. Вещей у нас было немного, они уместились под нашими ногами, потому, прихватив небольшие дорожные сумки, мы направились к дому, где уже хлопала дверь, выпуская клубы теплого воздуха.
Не ожидая подвоха, мы вступили в царство тепла и втянули носами ароматный запах ужина, доносящийся из уютной столовой для приезжих. Есть хотелось сильно, все же целый день в дороге, а питались лишь бутербродами, которыми благородно поделился со своей нерадивой студенткой куратор. Я же впопыхах и со страху совсем забыла те самые пирожки, про которые мне говорил Маркиз, пока я собирала сумку. Кивнула заботливому коту, мол, поняла все, и выбежала к месту встречи.
Первым делом мы плюхнулись за стол и заказали горячих щей с острым перцем и сметаной, чтобы прогреть все косточки. В этом у нас вкусы неожиданно совпали, и мы улыбнулись друг другу. Хозяин отдал заказ на кухню своей жене, а в столовую стали входить пассажиры, у которых вещей было гораздо больше. Мы радовались, что первыми сделали заказ, ровно до того момента, когда вошел кучер.
– А! Молодожены! – прогремел его голос в шумной столовой.
Нас это уже не трогало, и мы не обратили на него внимания, но вот он как раз постарался привлечь к нам внимания как можно больше.
– Слышишь, Вадель, везу молодоженов, так что нужно выдать им самую лучшую комнату. Брачная ночь у них сегодня, – снова прогремел мужской голос над столовой.
Мы испуганно переглянулись с куратором. Я сегодня собиралась отоспаться, тем более что прошлая ночь из-за уборки выдалась бессонная. Представляю, сколько я доставила хлопот куратору Шортану. Он, наверное, тоже предпочел бы отдохнуть от меня.
– Они точно женаты? – грозно вопросил хозяин постоялого двора.
– Конечно! Да! – раздались вокруг нас голоса сочувствующих пассажиров.
Они кричали так уверенно, будто были свидетелями на нашей свадьбе.
– Они из самого Храма к карете подошли! – добавили добрые попутчики, чтобы не оставалось сомнений.
– Тогда ладно. Есть у меня комната с большой кроватью, я ее только для аристократов открываю, но раз такое дело… – протянул хозяин.
Сердце испуганно сжалось, горло перехватило. Дышать было нечем, воздух в комнате резко закончился.
– Что ж ты так девушку перепугал? – сладко пропел мужик, уже успевший отметиться наливочкой. – Дело молодое, добровольное!
Загадочные улыбочки появились на лицах окружающих, а я уткнулась взглядом в тарелку. Щеки пылали и без магии. Я не маленькая девочка и выросла в провинциальном городке, у нас на подворье разная живность жила, так что откуда дети берутся, было мне давно известно.
Господин Шортан положил свою руку на мою левую, которая была свободна и не держала ложку, и слегка сжал пальцами, поддерживая. Вот спрашивается, зачем нужно было выдумывать, что мы поженились? Пусть не мы это сказали, а сами пассажиры предположили, но ведь мы не стали опровергать. Вот так небольшой обман рождает целый каскад неприятностей. Поднять взгляд на мужчину я не решилась.
– Вот вам ключ. И сильно не шумите, остальным отдыхать надо, – произнес хозяин постоялого двора, заставив меня окончательно сгореть от стыда за все сразу.
За обман, за намеки на несуществующую любовь и брак между нами. Как так можно по-глупому попасть в очередную историю? Хотя в предыдущие я тоже не особо умно попадала.
– Спасибо, – коротко поблагодарил куратор и ключ забрал.
Комната оказалась даже меньше той, где я жила у госпожи Ланц. Уж не знаю, как в ней аристократы размещались, но кровать вряд ли на двух человек была рассчитана. У меня и то шире. Мы озадаченно смотрели на предмет мебели и молчали. То, что такая кровать будет не очень удобна даже для одного человека, было очевидно, но вот спать на ней вдвоем, да еще постараться лечь подальше друг от друга, представлялось невозможным.
– Будешь спать на кровати, – благородно решил куратор.
– А вы? – спросила я и посмотрела ему в лицо.
– Придумаем что-нибудь, – пожал плечами он.
Наевшись горячих щей, согревшись в теплой комнате, я хотела только поскорее скинуть теплое пальто и лечь в постель. Мужчина подошел ко мне со спины в тот момент, когда я начала расстегивать пуговицы, и принял мою одежду. Причем сделал так естественно, будто это самый обычный поступок на свете. Но меня это приятно удивило, мой отец забирал пальто у мамы лишь после напоминания.
Тазик и кувшин с водой, чтобы умыться, были приготовлены. Я не стала стесняться, ополоснула руки и омыла лицо. Сразу же ушла часть усталости. Следом за мной подошел куратор, и я предложила ему полить на руки. Мужчина снял перчатки, и я увидела следы от ожогов, которые еще окончательно не зажили. Маркиз был прав, сильно досталось учителю.
– Господин Шортан, все никак не получается с вами поговорить, все время что-то случается. Вы меня простите, пожалуйста, за все, что от меня натерпелись, – повинилась я перед мужественным куратором, который старательно помогал выпутываться из очередной переделки.
Мужчина внимательно посмотрел на меня, потом стал молчаливо вытирать руки, а поняв, что я еще больше расстроилась из-за его молчания, улыбнулся и сказал:
– Я все понимаю, ты пока не можешь справиться со своей магией. Научишься.
От его тона на душе стало спокойно и радостно.
– Ты очень устала? – неожиданно спросил Шортан.
После его понимающих слов я готова была сделать ему что-нибудь приятное, отблагодарить за все терпение и участие в моей судьбе, а потому ответила:
– Не очень.
Хотя на самом деле просто падала с ног.
– Давай прогуляемся, так хочется на свежем воздухе побыть, – предложил мужчина и потянулся, будто хотел размять мышцы, засидевшись в пути.
– Хорошо, – согласилась я, хотя единственное желание было лечь в кровать.
Только вот кровать была узковата для нас двоих, а на улице все же больше простора.
Пройдя через столовую, мы убедились, что все наши попутчики уже разбрелись по комнатам и мирно отдыхают. На ходу я застегивала пуговицы на снова надетом пальто и вспоминала слова Маркиза, что самое главное для девушки – вовремя вернуться домой и лечь спать, тогда и уроки будут выполнены, и утром в Академию никто не проспит.
Сегодня заданных на дом уроков не было и на учебу бежать утром не требовалось, так что строгие указания кота ученого можно было не вспоминать, но почему-то вспоминались. Может быть, потому, что рядом со мной шагал мой учитель? А кстати, куда мы идем?
К вечеру снег немного утих и падал большими красивыми хлопьями, ветер почти не мешал полету снежинок, и наступающая ночь сверкала нарядной белизной. Снежинки тихо кружились, образуя витиеватые фигуры в воздухе.
Мужчина подхватил меня, замершую на пороге, под руку и увлек за собой. Мне нравилось смотреть, как из темноты появлялись белые пушистые снежинки и старались станцевать самый замысловатый, единственный танец в жизни. Куратор уверенным шагом пересек вытоптанный двор и направился в чистое поле. Но на самом краю остановился и замер, позволив и мне вдохнуть полной грудью. С немым вопросом посмотрела я на полуоборотня, и он кивнул, одобряя мою новую сумасбродную идею.
Я смело шагнула в распахнувшийся передо мной простор. Мне нравилось, что ноги не сильно утопали в снегу, а лишь немного, позволяя почувствовать, что стихия разрешает насладиться своим богатством. Сначала я ступала робко, а потом осмелела, широта простора позвала, и я побежала.
Было радостно на душе оттого, что снежинки падали на лицо и щекотали холодными гранями, оттого, что вырвалась на свободу и могу бежать по снегу, падать и никто не будет мне выговаривать за намокшую одежду. Я смеялась и была счастлива. Вот такие простые мелочи, подаренные самой природой, могут быть очень значительными в жизни.
Позади себя я услышала смех мужчины и радостно обернулась, мне нравилось, что он разделяет мое настроение, и я была благодарна, что он сделал этот поздний вечер, почти ночь, потрясающим. Между нами протянулась цепочка моих следов, сначала робких, а потом и вовсе едва заметных – когда я бежала в белоснежное пространство, едва касаясь земли. Это была как будто призрачная связь между нами, снежинки неутомимо падали и засыпали след.
– Иди сюда! – крикнула я куратору, вновь переходя с ним на «ты».
Это было так естественно, сомнений даже не возникло. И мужчина побежал ко мне, как я бежала до этого, и на его лице была та же счастливая улыбка, говорящая о том, что он понимает всю прелесть этого момента, где есть только снежный простор вокруг, искристая красота падающих снежинок и… мы.
Додумать мне не дали. Мужские руки, едва Шортан добежал, подхватили меня и закружили, взметая подолом длинной юбки снежинки, еще летевшие и едва приземлившиеся на поле. Я хохотала от счастья, а он все кружил и кружил.
Мы были так счастливы, это чувство переполнило меня, и магия выплеснулась наружу. Она подхватила нас в своем танце, кружа и поднимая ввысь. Меня это не напугало, а мужчина лишь радостно смеялся вместе со мной.
Снежинки перемешивались с моей магией и окрашивались в красный цвет. Небольшой отсвет давал возможность рассмотреть замысловатые фигуры, которые рисовали на кипенно-белом поле красные снежинки, осыпающиеся вниз, повторяющие все повороты нашего танца.
Мы летали легко, как снежинки, которые кружились вместе с нами, и смеялись от счастья, от того, что попали в сказку. Мужские руки вели в этом танце, и мне это нравилось. Когда мне захотелось, чтобы это никогда не заканчивалось и чтобы этот снег не стал снегом нашей разлуки, а был лишь началом, засыпав все, что случилось до этого, дав нам возможность начать все заново, с чистого листа, как этот белый снег, магия дрогнула, и мы почти рухнули в пушистое покрывало, усеянное замысловатыми узорами нашего танца. Я удачно приземлилась на господина Шортана, но он лишь улыбнулся. Мужчина перекатился, теперь он навис надо мной. Мы оба были осыпаны снегом.