– Сюзи, можно тебя? – спросила я, подхватывая соседку под локоток, когда она уже собиралась покидать столовую.
– Да, ой, что случилось? – она хлопнула длинющими ресницами. – Кстати, спасибо за подсказку насчет гор. Мы с нашим деканом из поисковых артефактов такую прелесть сделали!
Девушка аж зажмурилась от удовольствия.
– Сюзи, я хотела тебя спросить… – я замялась на секунду. – Ты же у нас все обо всех знаешь и вообще особа информированная. – Та вздернула нос, как бы говоря, что да, она такая. – Так вот, я тут краем уха слышала, что обо мне ходят какие-то непонятные сплетни. Ты не в курсе?
– Хм, какие сплетни? Насчет чего?
– Насчет моего заплыва с монстрами.
– Ну говорят, что несколько младшекурсников плавали в темноте и на них напали твари, которых потом пришлось всем миром вылавливать. Но и все…
– То есть обо мне, как об участнице, ничего такого не циркулирует? Ну там, что мы с Келлером не просто плавали?
– А вы не просто плавали? – глаза девушки блеснули любопытством.
– Ну а ты что не видела, что мы бы только проплыть успели? – тут же возмущенно отрезала я.
– Это да, ты права. Но представь, какая бы романтичная история была! Он, великолепный аристократ, спас красавицу из когтей и зубов хищников!
О Боги, дайте мне сил! Вернусь в столицу, обещаю, внесу хорошее пожертвование в храмовую казну.
– Так что там насчет слухов?
– Нет, знаешь, ничего такого не слышала, – горестно вздохнула Сюзанна. – Народ гораздо больше интересует, каким образом твари вообще тут оказались.
– Ну так-то да, тема действительно интересная.
– Вот и я о том, – девушка грустно покачала головой. – Вместо того, чтобы восхищаться храбростью студентов, бросившихся защищать нас, слабых девушек, они обсуждают то, в чем и без нас разберутся.
Нет, честное слово, иногда хочется взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть!
– А с чего ты взяла про слухи-то? Кто сказал?
– Да вот, слышала в библиотеке, но не уверена, обо мне это было или нет. Вот и решила узнать у самой информированной моей знакомой.
Интересно, Аллерт все же что-то обо мне слышал или на ходу придумал? Если второе, то зачем? Ясно, что пока ничего не ясно, нужно больше информации, так что делать какие-либо выводы пока рано.
Еще немного польстив Сюзи, я все же пошла завтракать, а та отправилась по своим делам. Правда, задумчивая, и это немного напрягает. Как бы она сама не стала источником тех сплетен.
Впрочем, как мне буквально через десять минут поведала Диана, очень скоро тут найдутся другие темы для разговоров, гораздо более интересные. Как сегодня сообщил на утреннем сборе командиров декан Кемер, комиссия уже прибыла, и теперь они будут рыскать по всей Академии, допрашивать всех причастных и непричастных.
А разговор с менталистом, это намного более захватывающая сплетня, чем заплыв двух первокурсников.
Собственно, означенную комиссию я впервые увидела перед вторым занятием, которое у нас проходило в главном учебном корпусе. Перепутать их с кем-то другим было решительно невозможно. Пятеро мужчин и две женщины в черных военного кроя костюмах без знаков различия чинно вышагивали по коридору, презрительно не обращая ни на кого внимания.
Но это высокомерное выражение лиц могло кого угодно обмануть, но не меня. Я-то видела, как внимательно они за всеми наблюдают, просвечивают взглядами, забираются под кожу, ища малейшие штрихи несоответствия.
Особенно не порадовало то, что менталист – женщина. Они намного дотошнее и въедливее мужчин. А еще любопытнее. И ее точно заинтересует, почему на все ее вопросы мои эмоции выдают серую зону неопределенности.
Будут проблемы, вот чувствую, будут.
Тем не менее, день проходил спокойно. Меня пока не вызывали, да и вообще никого из нашей группы, хотя там, на пляже, были все.
Расстраивало только, что так и не удалось поймать Келлера, с которым очень хотелось объясниться. Да, он попал в неприятности из-за меня, но ведь и я его в воду не тянула. Более того, немного поразмыслив над словами Кемера, я пришла к выводу, что если бы плыла одна, твари скорее всего не напали, даже если бы я их заметила.
Ну не настолько я испугалась, чтобы привлечь их своими бурными чувствами. Когда меня пытаются пугать или происходит что-то неожиданное, из ряда вон выходящее, у меня наоборот наступает эмоциональный ступор. Это потом меня может трясти несколько часов кряду, я могу даже устроить настоящую истерику, как было, когда я вернулась в полевой лагерь после первой встречи с монстром в Гати. Но именно в момент опасности, я собрана и думаю о деле.
Так что не ясно за что Келлер на меня обижается. Или я ему по какой-то причине стала неприятна? В общем, я ничего не понимаю.
И в другой ситуации я бы просто не обратила на это внимания, но ведь с ним мы хорошо общались, и сейчас такое поведение мне обидно. Особенно неприятно, что когда я пыталась найти Келлера после занятий, он увидел меня и, демонстративно развернувшись, пошел в другую сторону.
Ладно, пусть не демонстративно – это уж я на него наговариваю. Но он меня явно заметил, просто посчитал, что я его не вижу, и решил скрыться. Неприятно и непонятно.
Но раз так, я, пожалуй, не буду больше настаивать и искать встречи. Я не из тех, кто бегает за парнями, пусть и по делу. Захочет поговорить, он знает, где меня найти. А мне почему-то кажется, что захочет. Отойдет, подумает, справится с эмоциями (или что у него там за живность в голове) и придет спокойно поговорить.
Я же решила вечером после занятий сделать одну маленькую (или не маленькую) глупость – начать отрабатывать наказание. В Административном корпусе. Когда везде шныряет комиссия. Опасно, но на это и расчет. Может, удастся хотя бы осмотреться, а возможным соглядатаям будет не до меня.
Как я и думала, мой план оказался верным. Сотрудники администрации и дежурные бегали как подорванные, никому не было дела до первокурсницы с белой повязкой на рукаве, которая и говорила о дежурстве.
Да, оказывается все дежурные, даже те, что меня сюда сопровождали в первый раз, отбывали наказание. Это младшекурсники полы драят, а старшие выполняют всякие поручения преподавателей и руководства.
Мне это не светило, так что комендант здания отвел меня в кладовку со швабрами и тряпками и определил зону ответственности в коридоре третьего этажа, а если успею, то и четвертого.
Можно ли за два часа вымыть пару тридцатиметровых коридоров? Легко! Заодно и выучу где какой кабинет находится. Четвертый и третий этаж – это как раз вотчина ректора и всяких сотрудников администрации типа секретарей, начальников учебной части и других мелких бюрократов. Деканы же располагаются на втором, как и те преподаватели, кто заслужил здесь рабочие кабинеты.
Что оказалось тяжело, так это мыть, когда вокруг сплошная беготня, даже несмотря на поздний вечер. Так и хотелось всех подряд, кто топтался по помытому, избить шваброй. С особой жестокостью.
Тем не менее моя отработка принесла определенные плоды. Я запомнила, кто где сидит, и теперь только надо составить план, как действовать. Во-первых, с кого начать. Намеков, кто может оказаться резидентом, нет никаких. Да и обыскивать все кабинеты подряд – затея изначально глупая. Что искать, где, а главное, у кого – ничего непонятно.
Самым разумным было бы дождаться, когда резидент на меня выйдет сам. И уже собирать доказательства, зная персоналии.
С другой стороны, а кто сказал, что он на меня не вышел? Я же не могу полностью быть уверена, что это не декан Кемер. По крайней мере, пока. Мне не верится, что это он, но мою веру руководству не представишь. Да и нужно быть честной хоть с самой собой, в людях я разбираюсь откровенно паршиво.
Я уже домывала четвертый этаж и думала на тему, что придется у коменданта брать еще одно задание – ведь до окончания работы остался почти час, как услышала сзади резкий мужской голос:
– А я тебе говорю, так не бывает! Серая зона во время всего разговора – это признак артефакта.
– Ты еще меня поучи мою работу выполнять! – ответила женщина.
Я же встала к ним вполоборота, опершись на швабру и делая вид, что отдыхаю, а сама скосила глаза. Говорили дознаватели, в частности, та женщина-менталист, которую я опознала еще в коридоре. Тут же на всякий случай полезла за артефактом, откинула крышку, будто любуюсь изображением, а сама подала магию в контур противометальной цепи.
Не знаю, насколько она сильна, но рисковать не стоит. Почувствует еще мой живой интерес и то, что я нервничаю, потом на допросе будет сложно объяснить то, что она не может с точностью прочитать мои эмоции.
На всякий случай, я даже от них чуть отвернулась, все еще продолжая опираться на швабру. А парочка встала у дальнего кабинета и не думала уходить. Впрочем, мы тут были не одни, вокруг сновал народ, так что никому не было друг до друга дела.
А я превратилась в слух.
– Ларен, ты не права, – наконец ответил мужчина, сбавив тон. – Нет ничего такого, что у нее артефакт. Пусть и боевой, но в принципе она может обосновать его необходимость. Тут другое интересно, ты была полностью корректна, лишних вопросов не задавала, так зачем она его включила?
– Есть люди, у которых большинство эмоций всегда в серой зоне. Это от многих вещей зависит. Например, у человека может быть хроническая усталость или сейчас он эмоционально и физически истощен. Думаешь, после всего случившегося, она не может находиться в таком состоянии? А еще некоторые в принципе не особо поддаются чувствам, и их сложнее прочитать.
– А еще некоторых для этого годами тренируют. Я все это знаю, Ларен. Но мы ведь и не лорда Кемера допрашивали, чтобы сделать такую скидку на профессию. К нему вопросов бы не было.
– Я тебе еще раз говорю, некоторые люди просто такие. В любом случае, мы не имеем права обвинять ее в наличии запрещенного артефакта, который, к слову, может быть у нее официально.